Я его встретил вчера в Шахматном обществе. Он приехал в Петербург по случаю матч-турнира.
— Как, вы вчера там были? — удивился Ульянов.
— Да, Володенька. А как же иначе? Такое событие!
— А как же ресторан?
— Поработали без меня несколько часов. Что тут удивительного?
В этом действительно не было ничего удивительного, но все завсегдатаи ресторана привыкли ежедневно видеть старика за стойкой.
— Я понимаю, что вам будет приятно встретиться с г-ном Хардиным, но говоря, что вам повезло, я имел в виду совсем не это! — с таинственным видом сказал Прадер.
— Как, есть еще новости!? — воскликнул Ульянов. — Аркадий Симонович, не томите!
— Разрешите прежде подать вам борщ! — сказал Прадер и с торжествующим видом убежал на кухню.
Когда-то нанятый и выученный Прадером поваренок давным-давно превратился в не очень молодого человека и очень опытного повара, но свой знаменитый борщ Аркадий Симонович до сих пор готовил собственноручно. Каждое утро старик варил в огромном чане классический украинский борщ (Прадер был родом из Жмеринки). Как только кто-нибудь из посетителей заказывал «борщ Прадера», старик брал небольшой глиняный горшочек, мелко шинковал в него изрядное количество чеснока, сладкого перца, колбасы и сала, добавлял три или четыре столовые ложки предварительно отваренной в пиве кислой капусты, заливал все это борщом и ставил горшочек в печь на несколько минут. Каждому, заказавшему борщ, бесплатно полагалась рюмочка водочки — «для аппетита». Водка и сметана подавались отдельно на специальном подносике с надписью «БОРЩ ПРАДЕРА». Подносик был красного цвета в форме сердца, что видимо символизировало любовь Прадера к посетителям, а быть может любовь посетителей к «борщу Прадера». «Еврейским борщом» шутливо называли завсегдатаи этот вкуснейший и оригинальнейший суп. Поговаривали, что это было излюбленное кушанье государя императора, правда ел он его всегда инкогнито, скрываясь под именем полковника Бздилевича.
Итак, Ульянов выпил рюмочку и, положив две ложки сметаны в ярко-красный суп, с удовольствием приступил к еде. Утром, напуганный страшным и непонятным сном, он спланировал трезво провести день, но теперь, после хорошей прогулки и «стартовой» рюмочки, забыл все благие намерения.
— А теперь, Аркадий Симонович, пива и новостей! — потребовал Ульянов, расправившись с борщом. — Рассказывайте, какое еще счастье мне привалило, помимо удовольствия отведать вашего божественного борща и перспективы увидеть Андрея Николаевича Хардина.
— Вам повезло, Володенька! — снова сказал Аркадий Симонович, наливая Ульянову пиво. — Сегодня у меня раки!
Ульянов придал своему лицу восторженное выражение, что было совсем нетрудно, поскольку он действительно любил раков. Вместе с тем, он, конечно, понимал, что это не главная новость старого Прадера. Аркадий Симонович, выдержав непродолжительную паузу, важно произнес:
— Разрешите предложить вам, Володенька, салат «Столичный».
— Да, конечно, — ответил Ульянов. — С удовольствием!
Прадер снова исчез, но на этот раз сразу же вернулся с вазочкой салата.
— Раки для вас уже варятся! — радостно сообщил он.
Салат был заправлен первоклассным майонезом «Провансаль» и испускал тонкий аромат прекрасно приготовленных речных даров. Сегодня мало кто помнит, почему салат «Столичный» — столь популярный в Петербурге и не слишком популярный в Москве — имеет такое название. Объяснение, между тем, довольно простое: салат этот был изобретен Аркадием Симоновичем Прадером еще в те времена, когда столица располагалась на невских берегах. В наше время в российских ресторанах «Столичным» называют любой салат, приготовленный по типу французского «Оливье». В оригинальной идее Аркадия Симоновича салат «Столичный» приготовлялся с раками.
Согревшийся и уже утоливший первый голод Ульянов не спеша смаковал деликатесный салат, запивая его пивом.
Несколько минут спустя Аркадий Симонович принес большое блюдо с вареными раками. Ярко-красные, с длинными белыми клешнями, раки были украшены сельдереем и выглядели весьма аппетитно.
Ульянов доел салат, придвинул к себе блюдо с раками и сказал:
— А теперь, милейший Аркадий Симонович, налейте мне еще пивка и выкладывайте ваши новости. Сдается мне, что вы еще кое-что припасли.
— Вы правы, Володенька! — ответил Аркадий Симонович, наливая Ульянову новую кружку. — Я не случайно сказал, что вы очень удачно зашли сегодня ко мне. Вам, действительно, повезло! Я уже о вас вспоминал, но, к сожалению, у меня не оказалось вашего адреса. Кстати, где вы сейчас живете?
— На Гороховой.
— Так близко!?
— Да, Гороховая 61/1.
— Отлично! А вспоминал я вас нынче утром в связи с тем, что во вторник 5 декабря в моем ресторане состоится шахматный турнир, посвященный дню рождения маэстро Пильсбери.
— Во вторник!? Вы же закрыты по вторникам.
— Но в следующий вторник будем открыты специально по случаю турнира.
— И вы хотите пригласить меня участвовать?
— Володенька, узнав кто будет играть, вы непременно захотите участвовать! Я уже договорился с Ласкером, Стейницем, Чигориным и Пильсбери!
— ???
— Да, да! Я вчера договорился со всеми четырьмя великими маэстро! На их матч-турнире во вторник запланирован выходной, а Пильсбери в этот день исполняется двадцать три года. Г-н Алапин также дал свое согласие. Мне еще предстоит разыскать маэстро Шифферса. Остальным игрокам придется заплатить за участие немаленький вступительный взнос — 15 рублей.
— Я думаю! — не удивился Ульянов. — Чтобы обеспечить участие таких корифеев, разумеется, требуются солидные призы.
— Не в этом дело! — возразил Аркадий Симонович. — Призы я обеспечиваю сам! Я не пожалею денег, чтобы провести такой турнир в собственном ресторане. Взносы пойдут на организационные расходы. Я, например, хочу приобрести двойные часы! Вы когда-нибудь играли с двойными шахматными часами, Володенька?
— Нет, не доводилось.
— Во вторник попробуете! Это будет грандиозно! Турнир с часами при участии чемпиона мира в ресторане Аркадия Прадера!
Шахматные часы, впервые примененные в1883 году на турнире в Лондоне, недешево стоили в описываемые нами времена. Но таков был Аркадий Симонович! Добрый и скромный человек, прекрасный хозяин, он становился расточительным и тщеславным, когда дело касалось шахмат.
— Я выделяю 200 рублей на призы! — гордо сообщил старик. — Первый приз будет 75 рублей, второй — 50, третий — 35, четвертый — 25 и пятый — 15 рублей!
— Великолепно! — искренне сказал Ульянов.
— Вступительный взнос для любителей весьма высок, — продолжал Аркадий Симонович. — Я не ожидаю большого количества участников. Тем лучше! Я мечтаю о турнире в 12 или 14 достойных игроков. Темп игры я предполагаю сделать 15 минут каждому игроку на партию. Будет замечательный шахматный праздник! Начало сделаем ровно в полдень.
— Вероятно, это будет турнир-гандикап? — высказал предположение Ульянов.
— Нет, Володенька, это будет настоящий турнир! Скорее всего, мы уступим все призы «сильным мира сего», но тем почетнее будут наши, пусть редкие, успехи в отдельных партиях.
— А как насчет зрителей? — полюбопытствовал Ульянов.
— В этот день будет платный вход в ресторан — три рубля, но за эту цену, помимо зрелища, зрители получат угощение.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31
— Как, вы вчера там были? — удивился Ульянов.
— Да, Володенька. А как же иначе? Такое событие!
— А как же ресторан?
— Поработали без меня несколько часов. Что тут удивительного?
В этом действительно не было ничего удивительного, но все завсегдатаи ресторана привыкли ежедневно видеть старика за стойкой.
— Я понимаю, что вам будет приятно встретиться с г-ном Хардиным, но говоря, что вам повезло, я имел в виду совсем не это! — с таинственным видом сказал Прадер.
— Как, есть еще новости!? — воскликнул Ульянов. — Аркадий Симонович, не томите!
— Разрешите прежде подать вам борщ! — сказал Прадер и с торжествующим видом убежал на кухню.
Когда-то нанятый и выученный Прадером поваренок давным-давно превратился в не очень молодого человека и очень опытного повара, но свой знаменитый борщ Аркадий Симонович до сих пор готовил собственноручно. Каждое утро старик варил в огромном чане классический украинский борщ (Прадер был родом из Жмеринки). Как только кто-нибудь из посетителей заказывал «борщ Прадера», старик брал небольшой глиняный горшочек, мелко шинковал в него изрядное количество чеснока, сладкого перца, колбасы и сала, добавлял три или четыре столовые ложки предварительно отваренной в пиве кислой капусты, заливал все это борщом и ставил горшочек в печь на несколько минут. Каждому, заказавшему борщ, бесплатно полагалась рюмочка водочки — «для аппетита». Водка и сметана подавались отдельно на специальном подносике с надписью «БОРЩ ПРАДЕРА». Подносик был красного цвета в форме сердца, что видимо символизировало любовь Прадера к посетителям, а быть может любовь посетителей к «борщу Прадера». «Еврейским борщом» шутливо называли завсегдатаи этот вкуснейший и оригинальнейший суп. Поговаривали, что это было излюбленное кушанье государя императора, правда ел он его всегда инкогнито, скрываясь под именем полковника Бздилевича.
Итак, Ульянов выпил рюмочку и, положив две ложки сметаны в ярко-красный суп, с удовольствием приступил к еде. Утром, напуганный страшным и непонятным сном, он спланировал трезво провести день, но теперь, после хорошей прогулки и «стартовой» рюмочки, забыл все благие намерения.
— А теперь, Аркадий Симонович, пива и новостей! — потребовал Ульянов, расправившись с борщом. — Рассказывайте, какое еще счастье мне привалило, помимо удовольствия отведать вашего божественного борща и перспективы увидеть Андрея Николаевича Хардина.
— Вам повезло, Володенька! — снова сказал Аркадий Симонович, наливая Ульянову пиво. — Сегодня у меня раки!
Ульянов придал своему лицу восторженное выражение, что было совсем нетрудно, поскольку он действительно любил раков. Вместе с тем, он, конечно, понимал, что это не главная новость старого Прадера. Аркадий Симонович, выдержав непродолжительную паузу, важно произнес:
— Разрешите предложить вам, Володенька, салат «Столичный».
— Да, конечно, — ответил Ульянов. — С удовольствием!
Прадер снова исчез, но на этот раз сразу же вернулся с вазочкой салата.
— Раки для вас уже варятся! — радостно сообщил он.
Салат был заправлен первоклассным майонезом «Провансаль» и испускал тонкий аромат прекрасно приготовленных речных даров. Сегодня мало кто помнит, почему салат «Столичный» — столь популярный в Петербурге и не слишком популярный в Москве — имеет такое название. Объяснение, между тем, довольно простое: салат этот был изобретен Аркадием Симоновичем Прадером еще в те времена, когда столица располагалась на невских берегах. В наше время в российских ресторанах «Столичным» называют любой салат, приготовленный по типу французского «Оливье». В оригинальной идее Аркадия Симоновича салат «Столичный» приготовлялся с раками.
Согревшийся и уже утоливший первый голод Ульянов не спеша смаковал деликатесный салат, запивая его пивом.
Несколько минут спустя Аркадий Симонович принес большое блюдо с вареными раками. Ярко-красные, с длинными белыми клешнями, раки были украшены сельдереем и выглядели весьма аппетитно.
Ульянов доел салат, придвинул к себе блюдо с раками и сказал:
— А теперь, милейший Аркадий Симонович, налейте мне еще пивка и выкладывайте ваши новости. Сдается мне, что вы еще кое-что припасли.
— Вы правы, Володенька! — ответил Аркадий Симонович, наливая Ульянову новую кружку. — Я не случайно сказал, что вы очень удачно зашли сегодня ко мне. Вам, действительно, повезло! Я уже о вас вспоминал, но, к сожалению, у меня не оказалось вашего адреса. Кстати, где вы сейчас живете?
— На Гороховой.
— Так близко!?
— Да, Гороховая 61/1.
— Отлично! А вспоминал я вас нынче утром в связи с тем, что во вторник 5 декабря в моем ресторане состоится шахматный турнир, посвященный дню рождения маэстро Пильсбери.
— Во вторник!? Вы же закрыты по вторникам.
— Но в следующий вторник будем открыты специально по случаю турнира.
— И вы хотите пригласить меня участвовать?
— Володенька, узнав кто будет играть, вы непременно захотите участвовать! Я уже договорился с Ласкером, Стейницем, Чигориным и Пильсбери!
— ???
— Да, да! Я вчера договорился со всеми четырьмя великими маэстро! На их матч-турнире во вторник запланирован выходной, а Пильсбери в этот день исполняется двадцать три года. Г-н Алапин также дал свое согласие. Мне еще предстоит разыскать маэстро Шифферса. Остальным игрокам придется заплатить за участие немаленький вступительный взнос — 15 рублей.
— Я думаю! — не удивился Ульянов. — Чтобы обеспечить участие таких корифеев, разумеется, требуются солидные призы.
— Не в этом дело! — возразил Аркадий Симонович. — Призы я обеспечиваю сам! Я не пожалею денег, чтобы провести такой турнир в собственном ресторане. Взносы пойдут на организационные расходы. Я, например, хочу приобрести двойные часы! Вы когда-нибудь играли с двойными шахматными часами, Володенька?
— Нет, не доводилось.
— Во вторник попробуете! Это будет грандиозно! Турнир с часами при участии чемпиона мира в ресторане Аркадия Прадера!
Шахматные часы, впервые примененные в1883 году на турнире в Лондоне, недешево стоили в описываемые нами времена. Но таков был Аркадий Симонович! Добрый и скромный человек, прекрасный хозяин, он становился расточительным и тщеславным, когда дело касалось шахмат.
— Я выделяю 200 рублей на призы! — гордо сообщил старик. — Первый приз будет 75 рублей, второй — 50, третий — 35, четвертый — 25 и пятый — 15 рублей!
— Великолепно! — искренне сказал Ульянов.
— Вступительный взнос для любителей весьма высок, — продолжал Аркадий Симонович. — Я не ожидаю большого количества участников. Тем лучше! Я мечтаю о турнире в 12 или 14 достойных игроков. Темп игры я предполагаю сделать 15 минут каждому игроку на партию. Будет замечательный шахматный праздник! Начало сделаем ровно в полдень.
— Вероятно, это будет турнир-гандикап? — высказал предположение Ульянов.
— Нет, Володенька, это будет настоящий турнир! Скорее всего, мы уступим все призы «сильным мира сего», но тем почетнее будут наши, пусть редкие, успехи в отдельных партиях.
— А как насчет зрителей? — полюбопытствовал Ульянов.
— В этот день будет платный вход в ресторан — три рубля, но за эту цену, помимо зрелища, зрители получат угощение.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31