Вполне возможно, что и утренний облёт был совершён по просьбе Лиги.
Гетти помыл руки, перепачканные ружейной смазкой, под струёй коричневатой воды из пластиковой бутыли и придирчиво осмотрел пальцы. Ногти и прежде выглядели неважно, а теперь их ещё и разъел растворитель. На большом пальце правой руки ноготь вообще треснул пополам. У самого Сниффи ногти давно стёрлись до самого мяса, и, хоть он и носил безумно дорогие искусственные, кончики пальцев все равно давно превратились в уродливые мозоли. Да и с волосами на голове творилось что-то неладное. Вот уже год они оставались короткими, пшеничного цвета завитушками длиной всего в два дюйма, но зато Сниффи не приходилось заботиться о причёске.
Влажный ветерок, прошелестев в ветвях дуба, бросил Трампу под ноги очередной листок. Тот поднял его, ещё раз бегло просмотрел текст объявления о розыске и, наколов листок левым глазом Сидни Хаверкемпа на ржавую антенну «тойоты», спросил:
– А может, поиски Сидни Хаверкемпа европейцы используют лишь как прикрытие? Может, в действительности они замышляют проникнуть в глубь страны и захватить нас?
– Лучше бы им сюда не соваться, – авторитетно заявил Гетти.
Послышался протяжный автомобильный гудок. Это, следуя давно заведённому обычаю, водитель за квартал до блок-поста нажал на клаксон. Трамп поспешно натянул на лицо лыжную шапочку с прорезями для глаз и, выпятив грудь, вышел на дорогу. С тыла, вооружённый автоматической винтовкой М-16, его прикрывал Гетти.
– Эх, мне бы пушка тоже не помешала, – завистливо пробурчал Сниффи.
– Не лезь в дерьмо, парень, целее будешь, – посоветовал ему Гетти.
К перекрёстку подкатил бронированный фургон. В нём сидели служащий кентуккской компании по продаже бройлеров и охранник. Бандиты, хотя и обрадовались жареной курятине, пропуск для порядка потребовали.
Торгаш, порывшись в кожаной сумке, вытащил толстую пачку пёстрых листков и листочков. Здесь нашлись пропуска и Университетской Оборонной Лиги, и Коричневых Беретов, и Департамента полиции Роли, и Добровольческих Христианских Отрядов, и Наблюдательного Совета Бевелью, и Народного Фронта Освобождения Графства Робсон, и даже жёваные листочки крошечных вооружённых группок, подчинивших себе всего один-два квартала.
– В ваш конец города залетал вертолёт? – поинтересовался Трамп.
– Да, сэр. Листовки разбрасывал. Кажется, потом вертолёт приземлился за университетом.
– Как думаешь, отыщут европейцы старика Хаверкемпа?
Торговец, хрипло рассмеявшись, кивнул на своего телохранителя и сказал:
– Бобби считает Хаверкемпа антихристом.
– Точно, ведь у него, как у антихриста, пять глаз и девять рогов, – подтвердил Бобби – чернокожий гигант с изувеченным, почти лишённым подбородка лицом. По-видимому, Бобби наткнулся на прыгающую мину. Неудивительно, что, по его мнению, конец света уже наступил.
– Отыскать его по таким приметам будет несложно. – Трамп улыбнулся собственной остроте.
Наконец в пачке был найден пропуск Торговой Палаты, но он оказался просроченным.
Трамп достал из кармана чистый бланк, от души шлёпнул по нему резиновой печатью и выдал торгашу в обмен на пять старых серебряных четвертаков пошлины. После окончания этой процедуры Сниффи приблизился к машине и, просунув белобрысую голову в окошечко, спросил:
– У вас куриная печёнка найдётся?
Бобби выпучил глаза.
– А у тебя и деньги водятся, малыш?
– У меня с собой двадцать миллиграммов. Меняю на полуторакилограммовую упаковку печёнки.
Услышав про двадцать миллиграммов, Бобби притих. Торговец открыл фургон и, получив от Сниффи самодельную ампулу, вручил ему картонную коробку с замороженной куриной печёнкой.
Фургон покатил к следующему блок-посту, старательно объезжая колдобины, а Трамп, задумчиво глядя на Сниффи, пробормотал:
– Похоже, парень, у тебя всегда при себе лишняя ампула с омолаживателем.
– Причём стабильно отменного качества, – буркнул Гетти.
Листки с проклятого вертолёта, несомненно, пробудили в бандитах подозрительность.
– Всё дело в моём нюхе, – с запинкой ответствовал Сниффи. – Хоть я и ребёнок, но легко распознаю качество товара по запаху. Если бы не я, вы бы, парни, всё время нарывались на омолаживатель-суррогат. – Привязав коробку к багажнику велосипеда, он добавил: – Хотите куриной печёнки? В ней прорва полезного для костей железа.
– Ты и в продуктах разбираешься? – удивился Гетти.
По спине Сниффи покатились капельки холодного пота. Напрасно он распустил язык. Сниффи, сжав правой рукой ручку бейсбольной биты, прикинул расстояние до банки с растворителем. Если плеснуть растворитель Гетти в лицо, то, возможно, удастся треснуть Трампа по лбу прежде, чем тот выстрелит… Сниффи мысленно приказал себе не паниковать. Вряд ли бандиты что-то заподозрили. Опять воображение играет с ним злые шутки.
– Пока, парни, мне пора, – быстро проговорил Сниффи и, собрав волю в кулак, повернулся к бандитам спиной, не спеша взгромоздился на велосипед и надавил на педали.
Отъехав подальше и убедившись, что с блок-поста его не видно, Сниффи крадучись пересёк Уэйд и оказался на территории Университетской Оборонной Лиги. Ему, конечно, вообще не следовало возвращаться в Роли, но очень уж хотелось знать, что творится в городе, да и прятаться на вонючей ферме порядком надоело. К тому же прекрасное знание города, в лаборатории которого он проработал много лет, свело риск к минимуму. Да и вообще, чего бояться? Голова у него работает отменно, закалённые ежедневным риском нервы тоже вряд ли подведут.
Сниффи поехал медленнее. Вокруг царило запустение. Под толстым слоем опавшей листвы предательски скрывались обломки кирпичей, куски осыпавшейся штукатурки и проржавелые останки рухнувших водосточных труб. Заброшенные блиндажи и доты в этой части города были оплетены зелёными гирляндами вьюна, стены, двери и оконные рамы многих домов зияли пулевыми отверстиями, а крыши были разнесены ракетами и артиллерийскими снарядами.
Вскоре Сниффи достиг кварталов, окончательно не покинутых людьми. К его удивлению, жители Роли постепенно усвоили трудную науку выживания в условиях почти непрерывных вооружённых стычек. Двери уцелевших домов были тщательно обиты стальными листами и надёжно заперты на засовы, стекла на окнах заклеены крест-накрест бумажными полосами, пустые проёмы забиты досками и фанерой. Среди огородов, курятников и водяных цистерн виднелись бомбоубежища и траншеи. Каждый день в дома на два-три часа подавалось электричество, а раз в неделю – вода. В отдельных районах города установилось подобие нормальной жизни. Почти на всех домах красовались нанесённые краской из пульверизаторов эмблемы УОЛ, а самые отчаянные жители, плюющие на бесчинства Национальной Гвардии, вывесили даже флаги Северной Каролины.
В восточной части университетского городка, по местным понятиям, вообще жизнь била ключом – кто-то что-то тащил в дом, кто-то что-то строил, кто-то копошился на собственных чахлых огородиках, а возле баптистской церкви Сниффи даже увидел, как управляющий Лиги раздаёт небольшие дозы омолаживателя университетского производства дюжине горожан преклонного возраста. В прежние времена, когда существовала Федеральная программа здравоохранения, поддерживаемая Центральным правительством, все старики получали инъекции регулярно.
1 2 3 4 5 6 7
Гетти помыл руки, перепачканные ружейной смазкой, под струёй коричневатой воды из пластиковой бутыли и придирчиво осмотрел пальцы. Ногти и прежде выглядели неважно, а теперь их ещё и разъел растворитель. На большом пальце правой руки ноготь вообще треснул пополам. У самого Сниффи ногти давно стёрлись до самого мяса, и, хоть он и носил безумно дорогие искусственные, кончики пальцев все равно давно превратились в уродливые мозоли. Да и с волосами на голове творилось что-то неладное. Вот уже год они оставались короткими, пшеничного цвета завитушками длиной всего в два дюйма, но зато Сниффи не приходилось заботиться о причёске.
Влажный ветерок, прошелестев в ветвях дуба, бросил Трампу под ноги очередной листок. Тот поднял его, ещё раз бегло просмотрел текст объявления о розыске и, наколов листок левым глазом Сидни Хаверкемпа на ржавую антенну «тойоты», спросил:
– А может, поиски Сидни Хаверкемпа европейцы используют лишь как прикрытие? Может, в действительности они замышляют проникнуть в глубь страны и захватить нас?
– Лучше бы им сюда не соваться, – авторитетно заявил Гетти.
Послышался протяжный автомобильный гудок. Это, следуя давно заведённому обычаю, водитель за квартал до блок-поста нажал на клаксон. Трамп поспешно натянул на лицо лыжную шапочку с прорезями для глаз и, выпятив грудь, вышел на дорогу. С тыла, вооружённый автоматической винтовкой М-16, его прикрывал Гетти.
– Эх, мне бы пушка тоже не помешала, – завистливо пробурчал Сниффи.
– Не лезь в дерьмо, парень, целее будешь, – посоветовал ему Гетти.
К перекрёстку подкатил бронированный фургон. В нём сидели служащий кентуккской компании по продаже бройлеров и охранник. Бандиты, хотя и обрадовались жареной курятине, пропуск для порядка потребовали.
Торгаш, порывшись в кожаной сумке, вытащил толстую пачку пёстрых листков и листочков. Здесь нашлись пропуска и Университетской Оборонной Лиги, и Коричневых Беретов, и Департамента полиции Роли, и Добровольческих Христианских Отрядов, и Наблюдательного Совета Бевелью, и Народного Фронта Освобождения Графства Робсон, и даже жёваные листочки крошечных вооружённых группок, подчинивших себе всего один-два квартала.
– В ваш конец города залетал вертолёт? – поинтересовался Трамп.
– Да, сэр. Листовки разбрасывал. Кажется, потом вертолёт приземлился за университетом.
– Как думаешь, отыщут европейцы старика Хаверкемпа?
Торговец, хрипло рассмеявшись, кивнул на своего телохранителя и сказал:
– Бобби считает Хаверкемпа антихристом.
– Точно, ведь у него, как у антихриста, пять глаз и девять рогов, – подтвердил Бобби – чернокожий гигант с изувеченным, почти лишённым подбородка лицом. По-видимому, Бобби наткнулся на прыгающую мину. Неудивительно, что, по его мнению, конец света уже наступил.
– Отыскать его по таким приметам будет несложно. – Трамп улыбнулся собственной остроте.
Наконец в пачке был найден пропуск Торговой Палаты, но он оказался просроченным.
Трамп достал из кармана чистый бланк, от души шлёпнул по нему резиновой печатью и выдал торгашу в обмен на пять старых серебряных четвертаков пошлины. После окончания этой процедуры Сниффи приблизился к машине и, просунув белобрысую голову в окошечко, спросил:
– У вас куриная печёнка найдётся?
Бобби выпучил глаза.
– А у тебя и деньги водятся, малыш?
– У меня с собой двадцать миллиграммов. Меняю на полуторакилограммовую упаковку печёнки.
Услышав про двадцать миллиграммов, Бобби притих. Торговец открыл фургон и, получив от Сниффи самодельную ампулу, вручил ему картонную коробку с замороженной куриной печёнкой.
Фургон покатил к следующему блок-посту, старательно объезжая колдобины, а Трамп, задумчиво глядя на Сниффи, пробормотал:
– Похоже, парень, у тебя всегда при себе лишняя ампула с омолаживателем.
– Причём стабильно отменного качества, – буркнул Гетти.
Листки с проклятого вертолёта, несомненно, пробудили в бандитах подозрительность.
– Всё дело в моём нюхе, – с запинкой ответствовал Сниффи. – Хоть я и ребёнок, но легко распознаю качество товара по запаху. Если бы не я, вы бы, парни, всё время нарывались на омолаживатель-суррогат. – Привязав коробку к багажнику велосипеда, он добавил: – Хотите куриной печёнки? В ней прорва полезного для костей железа.
– Ты и в продуктах разбираешься? – удивился Гетти.
По спине Сниффи покатились капельки холодного пота. Напрасно он распустил язык. Сниффи, сжав правой рукой ручку бейсбольной биты, прикинул расстояние до банки с растворителем. Если плеснуть растворитель Гетти в лицо, то, возможно, удастся треснуть Трампа по лбу прежде, чем тот выстрелит… Сниффи мысленно приказал себе не паниковать. Вряд ли бандиты что-то заподозрили. Опять воображение играет с ним злые шутки.
– Пока, парни, мне пора, – быстро проговорил Сниффи и, собрав волю в кулак, повернулся к бандитам спиной, не спеша взгромоздился на велосипед и надавил на педали.
Отъехав подальше и убедившись, что с блок-поста его не видно, Сниффи крадучись пересёк Уэйд и оказался на территории Университетской Оборонной Лиги. Ему, конечно, вообще не следовало возвращаться в Роли, но очень уж хотелось знать, что творится в городе, да и прятаться на вонючей ферме порядком надоело. К тому же прекрасное знание города, в лаборатории которого он проработал много лет, свело риск к минимуму. Да и вообще, чего бояться? Голова у него работает отменно, закалённые ежедневным риском нервы тоже вряд ли подведут.
Сниффи поехал медленнее. Вокруг царило запустение. Под толстым слоем опавшей листвы предательски скрывались обломки кирпичей, куски осыпавшейся штукатурки и проржавелые останки рухнувших водосточных труб. Заброшенные блиндажи и доты в этой части города были оплетены зелёными гирляндами вьюна, стены, двери и оконные рамы многих домов зияли пулевыми отверстиями, а крыши были разнесены ракетами и артиллерийскими снарядами.
Вскоре Сниффи достиг кварталов, окончательно не покинутых людьми. К его удивлению, жители Роли постепенно усвоили трудную науку выживания в условиях почти непрерывных вооружённых стычек. Двери уцелевших домов были тщательно обиты стальными листами и надёжно заперты на засовы, стекла на окнах заклеены крест-накрест бумажными полосами, пустые проёмы забиты досками и фанерой. Среди огородов, курятников и водяных цистерн виднелись бомбоубежища и траншеи. Каждый день в дома на два-три часа подавалось электричество, а раз в неделю – вода. В отдельных районах города установилось подобие нормальной жизни. Почти на всех домах красовались нанесённые краской из пульверизаторов эмблемы УОЛ, а самые отчаянные жители, плюющие на бесчинства Национальной Гвардии, вывесили даже флаги Северной Каролины.
В восточной части университетского городка, по местным понятиям, вообще жизнь била ключом – кто-то что-то тащил в дом, кто-то что-то строил, кто-то копошился на собственных чахлых огородиках, а возле баптистской церкви Сниффи даже увидел, как управляющий Лиги раздаёт небольшие дозы омолаживателя университетского производства дюжине горожан преклонного возраста. В прежние времена, когда существовала Федеральная программа здравоохранения, поддерживаемая Центральным правительством, все старики получали инъекции регулярно.
1 2 3 4 5 6 7