Теркин на том свете
Предисловие
Новая поэма Александра Твардовского, думается, не нуждается в особом
предисловии. Эта предваряющая ее страничка носит совсем иной характер. Она
не результат литературоведческого анализа поэмы, не реплика критика (все
такие встречи еще ждут и поэму, и ее автора), а скорее, говоря языком
газетной рубрики, первое впечатление, первое, о чем подумалось, когда
Александр Трифонович закончил чтение.
Было это в день встречи писателей - членов Европейского сообщества
литераторов с Никитой Сергеевичем Хрущевым на берегу Черного моря под
Гагрой. Михаил Шолохов, Константин Федин, Леонид Леонов, Алексей Сурков,
Борис Полевой, Микола Бажан, Леонил Соболев, Георгий Марков, Александр
Прокофьев, Александр Чаковский, Константин Воронков то хохотали в голос,
то, это было видно по лицам, глазам, по ощутимой на слух тишине,
переносились в далекие дали вслед за мыслями автора и жили сказкой, и жили
с Теркиным. Даже иностранные гости, а среди них было немало знаменитых
поэтов и писателей, слушали, а вернее сказать, наблюдали внимательно всю
эту поучительвую картину, поскольку иные из них не знали русского языка, с
особым настроением. По коротким репликам переводчиков, по общей реакции, по
звучанию стиха и они чувствовали озорную сатиру строк, умную, красивую
плавность и сказочную поэтичность этой новой вещи поэта.
Мне запомнилось особенно, как слушал Михаил Александрович Шолохов. Я,
естественно, не могу предварять его мнение о поэме, но слушал он очень
красиво, по своему. Так и казалось, что он судит-рядит с Теркиным о его
необычном путешествии, посмеивается вместе с ним и с хитроватой
дальнозоркой повадкой, по-писательски, для себя, оживляет картины поэмы.
Мне хорошо помнится время - это было давно, больше двадцати лет назад -
когда Василий Tepкин впервые заявил о себе, о своей фронтовой службе.
Миллионы людей полюбили его. А на фронте даже разгорались споры:
литературный это герой или Александр Твардовский пишет о каком-то реальном
бойце. Сила писателя, сила его произведения состояла как раз в том, что в
споре этом обе стороны были правы.
И вот новая встреча с Василием Теркиным, и такая необычная, можно даже
сказать сверхнеобычная, ведь поэма остро сатирическая, почти гротескная.
Наверное, вызовет она и споры, и возражения, и это хорошо! Но лучше всего
то, что жив Василий Теркин. Хорошо, что большой поэт Александр Твардовский
девять лет (это некоторым молодым, да ранним поэтам будет пример) не спешил
вывести его прогулку "по тому свету" на суд читателей, а трудился и
трудился, не чураясь переделок, отыскивая более точные осмысления.
Вновь миллионы читателей встретятся со старым знакомым, фронтовики
вспомнят былые походы. Все те, кто знаком с началом пути Теркина,
порадуются, а людей помоложе эта новая вещь непременно заставит потянуться
к "Книге про бойца".
..Александр Трифонович закончил читать поэму, когда южное яркое солнце,
распалившись, заливало все вокруг - и море, и сосновый лес, и серебристую
ленточку пляжей!- пронзительным веселым светом. Так и казалось, что вновь
родившийся в эти минуты Василий Теркин глянул на всю эту силищу и красоту
земли, моря и солнца, улыбнулся широко, по-русски, по-хозяйски, и пошел
крупным шагом, размахивая по-солдатски ру ками, по нашей земле выбивать
себе город или село для жизни, товарищей для работы и, конечно, слова для
новых песен о себе и о своих друзьях.
А. АДЖУБЕЙ.
Поэма "Теркин на том cвете" печатается в выходящей на днях восьмой книге
"Нового мира". С любезного разрешения редакции журнала мы публикуем сегодня
полный текст поэмы.
Александр Твардовский.
ТЕРКИН НА ТОМ СВЕТЕ
Тридцати неполных лет
Любо ли не любо -
Прибыл Теркин на тот свет
А на этом убыл.
Убыл - прибыл в поздний час
Ночи новогодней.
Осмотрелся в первый раз
Теркин в преисподней...
Так пойдет - строка в строку-
в разворот картина.
Но читатель начеку:
- Что за чертовщина!
В век космических ракет,
Мировых открытий -
Странный, знаете, сюжет.
- Да, не говорите...
- Ни в какие воротa!
- Тут не без расчета..
- Подоплека не проста
- То-то и оно-то...
И держись: наcтaвник строг -
Проницает с первых строк...
Ах, мой друг, читатель - дока,
Окажи такую честь:
Накажи меня жестоко,
Но изволь сперва прочесть.
Не спеши с догадкой плоской,
Точно критик-грамотей,
Всюду слышать отголоски
Недозволенных идей.
И с его лихой ухваткой
Подводить издалека -
От ущерба и упадка
Прямо к мельнице врага.
И вздувать такие страсти
Из запаса бабьих снов,
Что грозят Советской власти
Потрясением основ.
Не ищи везде подвоха,
Не пугай из-за куста.
Отвыкай. Не та эпоха,-
Хочешь, нет ли, а не та!
И доверься мне по старой
Доброй дружбе грозных лет;
Я за зря тебе не стану
Байки баять про тот свет.
Суть не в том, что рай ли с адом,
Черт ли, дьявол - все равно:
Пушки к бою едут задом,-
Это сказано давно...
Вот и все, нам автор вкратце
Упреждает свой рассказ,
Необычный, может статься,
Странный, может быть подчас,
Но, - вперед. Перо запело.
Что к чему - покажет дело.
Повторим: в расцвете лет,
В самой доброй силе
Ненароком на тот свет
Прибыл наш Василий.
Поглядит - светло, тепло,
Ходы-пероходы -
Вроде станции метро, -
Чуть пониже своды...
Перекрытье - не чета
Двум иль трем накатам..
Вот где бомба - ни черта
Не проймет - куда там!
(Бомба! Глядя в потолок
И о ней смекая,
Твркин знать еще не мог,
Что - смотря какая.
Что от нынешней - случись
По научной смете -
Так, пожалуй, не спастись
Даже на том свете).
И еще - что явь, что сон -
Теркин не уверен,
Видит, валенками он
наследил у двери.
А порядок, чистота -
Не приткнуть окурок,
Оробел солдат спроста
и вздохнул:
- Культура...
Вот такие бы везде
Зимние квартиры.
Поглядим - какие где
Тут ориентиры.
Стрелка "Вход". А "Выход"?
Нет.
Ясно и понятно:
Значит, пламенный привет, -
Путь закрыт обратный.
Значит, так тому и быть,
Хоть и без привычки.
Вот бы только нам попить
Где-нибудь водички.
От неведомой жары
В горле зачерствело.
Да потерпим до поры,
Не в новинку дело.
Видит парень, как туда,
К станции конечной,
Прибывают поезда
Изо мглы предвечной.
И выходит к поездам
Важный и спокойный
Того света комендант -
Генерал-покойник.
Не един - по сторонам
Начеку охрана.
Дпя чего - судить не нам,
Хоть оно и странно:
Раз уж списан ты сюда,
Кто б ты ни был чином,
Впредь до страшного суд?
Трусить нет причины.
По уставу, сделав шаг,
Теркин доложился,
Мол, такой-то, так и так,
На тот свет явился.
Генерал, угрюм на вид,
Голосом усталым -
- А с которым,- говорит,-
прибыл ты составом?
Теркин - в струнку, как стоял,
Тем же самым родом:
- Я, товарищ генерал,
Лично, пешим ходом.
- Как так пешим)
- Виноват
(Строги коменданты!)
- Говори, отстал, солдат,
От своей команды?
Так ли, нет ли - все равно
Слорить не годится.
- Ясно! Будет учтено,
И не повторится.
- Да уж тут, что нет, то нет,
Это, брат, бесспорно,
Потому как на тот свет
Не придешь повторно,-
Усмехнулся генерал.
- Ладно. Оформляйся.
Есть порядок - чтоб ты энал-
Тоже, брат, хозяйство.
Всех прими да всех устрой-
По заслугам место.
1 2 3 4 5 6 7
Предисловие
Новая поэма Александра Твардовского, думается, не нуждается в особом
предисловии. Эта предваряющая ее страничка носит совсем иной характер. Она
не результат литературоведческого анализа поэмы, не реплика критика (все
такие встречи еще ждут и поэму, и ее автора), а скорее, говоря языком
газетной рубрики, первое впечатление, первое, о чем подумалось, когда
Александр Трифонович закончил чтение.
Было это в день встречи писателей - членов Европейского сообщества
литераторов с Никитой Сергеевичем Хрущевым на берегу Черного моря под
Гагрой. Михаил Шолохов, Константин Федин, Леонид Леонов, Алексей Сурков,
Борис Полевой, Микола Бажан, Леонил Соболев, Георгий Марков, Александр
Прокофьев, Александр Чаковский, Константин Воронков то хохотали в голос,
то, это было видно по лицам, глазам, по ощутимой на слух тишине,
переносились в далекие дали вслед за мыслями автора и жили сказкой, и жили
с Теркиным. Даже иностранные гости, а среди них было немало знаменитых
поэтов и писателей, слушали, а вернее сказать, наблюдали внимательно всю
эту поучительвую картину, поскольку иные из них не знали русского языка, с
особым настроением. По коротким репликам переводчиков, по общей реакции, по
звучанию стиха и они чувствовали озорную сатиру строк, умную, красивую
плавность и сказочную поэтичность этой новой вещи поэта.
Мне запомнилось особенно, как слушал Михаил Александрович Шолохов. Я,
естественно, не могу предварять его мнение о поэме, но слушал он очень
красиво, по своему. Так и казалось, что он судит-рядит с Теркиным о его
необычном путешествии, посмеивается вместе с ним и с хитроватой
дальнозоркой повадкой, по-писательски, для себя, оживляет картины поэмы.
Мне хорошо помнится время - это было давно, больше двадцати лет назад -
когда Василий Tepкин впервые заявил о себе, о своей фронтовой службе.
Миллионы людей полюбили его. А на фронте даже разгорались споры:
литературный это герой или Александр Твардовский пишет о каком-то реальном
бойце. Сила писателя, сила его произведения состояла как раз в том, что в
споре этом обе стороны были правы.
И вот новая встреча с Василием Теркиным, и такая необычная, можно даже
сказать сверхнеобычная, ведь поэма остро сатирическая, почти гротескная.
Наверное, вызовет она и споры, и возражения, и это хорошо! Но лучше всего
то, что жив Василий Теркин. Хорошо, что большой поэт Александр Твардовский
девять лет (это некоторым молодым, да ранним поэтам будет пример) не спешил
вывести его прогулку "по тому свету" на суд читателей, а трудился и
трудился, не чураясь переделок, отыскивая более точные осмысления.
Вновь миллионы читателей встретятся со старым знакомым, фронтовики
вспомнят былые походы. Все те, кто знаком с началом пути Теркина,
порадуются, а людей помоложе эта новая вещь непременно заставит потянуться
к "Книге про бойца".
..Александр Трифонович закончил читать поэму, когда южное яркое солнце,
распалившись, заливало все вокруг - и море, и сосновый лес, и серебристую
ленточку пляжей!- пронзительным веселым светом. Так и казалось, что вновь
родившийся в эти минуты Василий Теркин глянул на всю эту силищу и красоту
земли, моря и солнца, улыбнулся широко, по-русски, по-хозяйски, и пошел
крупным шагом, размахивая по-солдатски ру ками, по нашей земле выбивать
себе город или село для жизни, товарищей для работы и, конечно, слова для
новых песен о себе и о своих друзьях.
А. АДЖУБЕЙ.
Поэма "Теркин на том cвете" печатается в выходящей на днях восьмой книге
"Нового мира". С любезного разрешения редакции журнала мы публикуем сегодня
полный текст поэмы.
Александр Твардовский.
ТЕРКИН НА ТОМ СВЕТЕ
Тридцати неполных лет
Любо ли не любо -
Прибыл Теркин на тот свет
А на этом убыл.
Убыл - прибыл в поздний час
Ночи новогодней.
Осмотрелся в первый раз
Теркин в преисподней...
Так пойдет - строка в строку-
в разворот картина.
Но читатель начеку:
- Что за чертовщина!
В век космических ракет,
Мировых открытий -
Странный, знаете, сюжет.
- Да, не говорите...
- Ни в какие воротa!
- Тут не без расчета..
- Подоплека не проста
- То-то и оно-то...
И держись: наcтaвник строг -
Проницает с первых строк...
Ах, мой друг, читатель - дока,
Окажи такую честь:
Накажи меня жестоко,
Но изволь сперва прочесть.
Не спеши с догадкой плоской,
Точно критик-грамотей,
Всюду слышать отголоски
Недозволенных идей.
И с его лихой ухваткой
Подводить издалека -
От ущерба и упадка
Прямо к мельнице врага.
И вздувать такие страсти
Из запаса бабьих снов,
Что грозят Советской власти
Потрясением основ.
Не ищи везде подвоха,
Не пугай из-за куста.
Отвыкай. Не та эпоха,-
Хочешь, нет ли, а не та!
И доверься мне по старой
Доброй дружбе грозных лет;
Я за зря тебе не стану
Байки баять про тот свет.
Суть не в том, что рай ли с адом,
Черт ли, дьявол - все равно:
Пушки к бою едут задом,-
Это сказано давно...
Вот и все, нам автор вкратце
Упреждает свой рассказ,
Необычный, может статься,
Странный, может быть подчас,
Но, - вперед. Перо запело.
Что к чему - покажет дело.
Повторим: в расцвете лет,
В самой доброй силе
Ненароком на тот свет
Прибыл наш Василий.
Поглядит - светло, тепло,
Ходы-пероходы -
Вроде станции метро, -
Чуть пониже своды...
Перекрытье - не чета
Двум иль трем накатам..
Вот где бомба - ни черта
Не проймет - куда там!
(Бомба! Глядя в потолок
И о ней смекая,
Твркин знать еще не мог,
Что - смотря какая.
Что от нынешней - случись
По научной смете -
Так, пожалуй, не спастись
Даже на том свете).
И еще - что явь, что сон -
Теркин не уверен,
Видит, валенками он
наследил у двери.
А порядок, чистота -
Не приткнуть окурок,
Оробел солдат спроста
и вздохнул:
- Культура...
Вот такие бы везде
Зимние квартиры.
Поглядим - какие где
Тут ориентиры.
Стрелка "Вход". А "Выход"?
Нет.
Ясно и понятно:
Значит, пламенный привет, -
Путь закрыт обратный.
Значит, так тому и быть,
Хоть и без привычки.
Вот бы только нам попить
Где-нибудь водички.
От неведомой жары
В горле зачерствело.
Да потерпим до поры,
Не в новинку дело.
Видит парень, как туда,
К станции конечной,
Прибывают поезда
Изо мглы предвечной.
И выходит к поездам
Важный и спокойный
Того света комендант -
Генерал-покойник.
Не един - по сторонам
Начеку охрана.
Дпя чего - судить не нам,
Хоть оно и странно:
Раз уж списан ты сюда,
Кто б ты ни был чином,
Впредь до страшного суд?
Трусить нет причины.
По уставу, сделав шаг,
Теркин доложился,
Мол, такой-то, так и так,
На тот свет явился.
Генерал, угрюм на вид,
Голосом усталым -
- А с которым,- говорит,-
прибыл ты составом?
Теркин - в струнку, как стоял,
Тем же самым родом:
- Я, товарищ генерал,
Лично, пешим ходом.
- Как так пешим)
- Виноват
(Строги коменданты!)
- Говори, отстал, солдат,
От своей команды?
Так ли, нет ли - все равно
Слорить не годится.
- Ясно! Будет учтено,
И не повторится.
- Да уж тут, что нет, то нет,
Это, брат, бесспорно,
Потому как на тот свет
Не придешь повторно,-
Усмехнулся генерал.
- Ладно. Оформляйся.
Есть порядок - чтоб ты энал-
Тоже, брат, хозяйство.
Всех прими да всех устрой-
По заслугам место.
1 2 3 4 5 6 7