"Кто кому подражает? Гориллы подражают кино или кинопроизводство подражает гориллам?" - подумал я.
Джимми пошел впереди, и мы стали подниматься по винтовой лестнице. Отличие ее от обычной винтовой лестницы состояло в том, что она вилась не в открытом пространстве, но в каменном колодце. Мы миновали одну площадку с несколькими дверьми и, поднявшись еще вверх, вдруг вышли в обширную прихожую с уютной, чуть старомодной мебелью, присущей, может быть, гостиной дорогой бляди. Не задерживаясь в гостиной, мы прошли вслед за Джимми в дальнюю дверь. Большой зал был населен, может быть, двумя дюжинами людей, но было нешумно. Джимми указал налево, и Студент-Роман пошел, не глядя по сторонам, к прилавку, как бы бару, за которым сидело с полдюжины народу на табуретах. Прилавок примыкал к зеленому столу, разделенному на неизвестного мне назначения геометрические фигуры. По столу были разложены всюду карты и жетоны. Два железных гнезда для карточных колод, а за ними красивая, хорошо причесанная, улыбающаяся, в зеленом платье стояла крупье.
- Что хотите пить? - раздался за моей спиной голос.
Я обернулся. Третья по счету девушка в зеленом.
- Бери что хочешь, - пришел мне на помощь Студент. - Сервис бесплатный.
Он заказал себе коньяк.
- Хотите что-нибудь съесть? - спросила девушка, когда и я заказал себе коньяк.
Я отказался.
Мы проигрались. Я проиграл его пять сотен долларов, которые он мне отсчитал еще в "кадиллаке". Сколько проиграл он, не знаю. Наши соседи, кажется, выиграли. Один папаша несколько раз разменял, написав их тут же, за прилавком, чеки, следовательно, тоже проигрался. Но когда мы вышли и я утешил Студента тем, что не он один потерял деньги, папаша тоже, - студент презрительно хмыкнул.
- Это их человек, казино. Он сидит у них для создания азарта, для подогревания страстей. Когда ты видишь, как старик, пыхтя сигарой, пишет чек, думаешь, дай и я рискну еще разок, возьму карту.
- Но если ты знаешь, что он подставной, почему продолжаешь играть?
- А-ааа, загадка природы. Всякий раз кажется, что уж сегодня-то выиграю. И заметив выражение моего лица, вдруг хлопнул меня по плечу: Удивительный ты тип, Эдь! Ты, кажется, меня еще и осуждаешь.
- Нет, - сказал я, - не осуждаю, но глупо же делать деньги, а потом приходить сюда и оставлять их здесь добровольно.
- Страсти, - сказал он. - У тебя ведь тоже есть страсти.
- Уже почти нет, - сказал я, вовсе, впрочем, в этом неуверенный.
- Железный человек.
В Нью-Йорке было по-прежнему снежно. Как в Днепропетровске или Харькове, снег широко мел волнами по Лексингтон авеню, и я решил словить немного удовольствия, пойти в миллионерский дом, а не поехать, хотя он, разумеется, предложил меня отвезти.
- Ну как знаешь, бывай! - Студент захлопнул тяжело и мягко дверцу своего сильного автомобиля.
Идя к месту работы и жительства через вьюгу, обиженный замечанием Студента, я перебирал мысленно свои страсти и пришел к выводу, что главная моя страсть - честолюбие.
В последний раз я видел его в сентябре 1982 года. Я прилетел из Парижа и сидел в ресторане "Кавказский", что на второй авеню и восьмидесятых улицах, вместе с двумя приятелями пожирая шашлыки. Краем глаза я увидел, как появился Студент, в сером пиджаке, с дамой, красивой и видавшей виды. Они прошли у нас за спиной и заняли стол у окна в противоположном углу зала. Чуть позже Студент подошел и пригласил меня за свой стол.
- Моя партнерша! - представил он мне даму. Сказать "женщину" или "девушку" - было бы неточно. Неким бабьим величьем отличалась его крупная партнерша.
Мы выпили водки. За встречу. Студент полинял, усох.
- Ты, наверное, знаешь про Таню? - спросил он.
Я кивнул. Я знал, что жену его нашли мертвой в ванной. Официальная версия гласила, что она захлебнулась, будучи пьяной. Неофициальная сплетня, обегая все страны и континенты, где живут русские, обвиняла Студента в том, что он "помог" Тане захлебнуться. Я в это не верю. Я ловил иногда его взгляд, обращенный на жену, и во взгляде была любовь... Тяжелая, злая, может быть, но любовь...
- Ты говорят, преуспеваешь? Фильм, говорят, кто-то делает? - Он налил мне водки.
Их стол был уставлен неприлично большим количеством закусок: икра, пироги, грузинская маринованная капуста, севрюга...
- Ты, по-моему, тоже, Студент.
- О, - он улыбнулся. - Я делаю кой-какой бизнесишко... Но скажи, немцы тебя напечатали, французы, еще кто?
- Голландцы и вот РЭНДОМ ХАУЗ купил в этом году, наконец, книгу.
- РЭНДОМ? Здорово! Молодец! Хоть ты их выеби! Выпьем!
Мы проглотили нашу водку, и темноликая красивая дама-лошадь тоже.
- Я предсказал ему успех, - Студент посмотрел на меня с гордостью, как учитель на ученика, который оправдал надежды учителя.
- Денег пока особенных нет, - извинился я.
- Будут, хуйня! Главное - ты прорвался через них.
Он налил еще водки из графина в мой бокал, и так как водки в графине больше не было, махнул пустым графином кавказцам, чтобы принесли.
- Никого не жалей! - сказал он. - Иди по трупам!
Мы опять выпили. Мне нужно было вернуться к моим приятелям, и он записал мне в книжку свой телефон. Мы договорились обязательно встретиться. Я откланялся. Когда я покидал ресторан в компании все тех же двух приятелей, он еще сидел и беседовал с дамой. Я с улицы через стеклянную стену помахал ему рукой. Он ответил мне тем же. В руке его была зажата белая салфетка, как белый флаг.
В октябре я улетел в Калифорнию. В Калифорнии я нагло прочел в нескольких университетах лекции о самом себе, нашел строптивую девушку Наташу, пригласил ее в Париж и вернулся в Нью-Йорк в декабре.
- Ты читал сегодняшнюю "Нью-Йорк Таймс"? - позвонил мне приятель.
- Нет. А что?
- Пойди купи. Брохина убили.
Я пошел и купил газету. На странице ВЗ обнаружил следующий текст:
"Экс-советский писатель найден застреленным".
"Бывший советский сценарист и кинорежиссер, который написал две книги после того, как эмигрировал в Соединенные Штаты в 1972 году, был найден застреленным насмерть в понедельник в его манхэттановском апартменте.
Жертва, Юрий Брохин, 48 лет, был застрелен одной пулей в череп над правым ухом. В апартменте было найдено около 15 000 долларов в банковских билетах, сказала полиция. Тело было обнаружено подругой, Тиной Рагедэйл, 26, на кровати в односпальном апартменте в 349 Ист, 49 Стрит, возле Парк-Авеню.
Никакого оружия не было найдено в апартменте и не было обнаружено никаких следов насильственного вторжения, сказала полиция. Они сказали, они не имеют мотивов для убийства.
Первая книга мистера Брохина "Хастлинг на улице Горького" была опубликована в 1975 году ДАЯЛ ПРЕСС. Его вторая книга "Биг Рэд Машин: Возвышение и падение Советских олимпийских чемпионов" была опубликована РЭНДОМ ХАУЗ в 1978. Согласно ДАЯЛ ПРЕСС, мистер Брохин работал над 20 фильмами в Советском Союзе до того, как приехать в эту страну".
- Ты зашухарила всю малину нашу,
А теперь маслину получай...
- тихо пропел я.
1 2 3 4 5
Джимми пошел впереди, и мы стали подниматься по винтовой лестнице. Отличие ее от обычной винтовой лестницы состояло в том, что она вилась не в открытом пространстве, но в каменном колодце. Мы миновали одну площадку с несколькими дверьми и, поднявшись еще вверх, вдруг вышли в обширную прихожую с уютной, чуть старомодной мебелью, присущей, может быть, гостиной дорогой бляди. Не задерживаясь в гостиной, мы прошли вслед за Джимми в дальнюю дверь. Большой зал был населен, может быть, двумя дюжинами людей, но было нешумно. Джимми указал налево, и Студент-Роман пошел, не глядя по сторонам, к прилавку, как бы бару, за которым сидело с полдюжины народу на табуретах. Прилавок примыкал к зеленому столу, разделенному на неизвестного мне назначения геометрические фигуры. По столу были разложены всюду карты и жетоны. Два железных гнезда для карточных колод, а за ними красивая, хорошо причесанная, улыбающаяся, в зеленом платье стояла крупье.
- Что хотите пить? - раздался за моей спиной голос.
Я обернулся. Третья по счету девушка в зеленом.
- Бери что хочешь, - пришел мне на помощь Студент. - Сервис бесплатный.
Он заказал себе коньяк.
- Хотите что-нибудь съесть? - спросила девушка, когда и я заказал себе коньяк.
Я отказался.
Мы проигрались. Я проиграл его пять сотен долларов, которые он мне отсчитал еще в "кадиллаке". Сколько проиграл он, не знаю. Наши соседи, кажется, выиграли. Один папаша несколько раз разменял, написав их тут же, за прилавком, чеки, следовательно, тоже проигрался. Но когда мы вышли и я утешил Студента тем, что не он один потерял деньги, папаша тоже, - студент презрительно хмыкнул.
- Это их человек, казино. Он сидит у них для создания азарта, для подогревания страстей. Когда ты видишь, как старик, пыхтя сигарой, пишет чек, думаешь, дай и я рискну еще разок, возьму карту.
- Но если ты знаешь, что он подставной, почему продолжаешь играть?
- А-ааа, загадка природы. Всякий раз кажется, что уж сегодня-то выиграю. И заметив выражение моего лица, вдруг хлопнул меня по плечу: Удивительный ты тип, Эдь! Ты, кажется, меня еще и осуждаешь.
- Нет, - сказал я, - не осуждаю, но глупо же делать деньги, а потом приходить сюда и оставлять их здесь добровольно.
- Страсти, - сказал он. - У тебя ведь тоже есть страсти.
- Уже почти нет, - сказал я, вовсе, впрочем, в этом неуверенный.
- Железный человек.
В Нью-Йорке было по-прежнему снежно. Как в Днепропетровске или Харькове, снег широко мел волнами по Лексингтон авеню, и я решил словить немного удовольствия, пойти в миллионерский дом, а не поехать, хотя он, разумеется, предложил меня отвезти.
- Ну как знаешь, бывай! - Студент захлопнул тяжело и мягко дверцу своего сильного автомобиля.
Идя к месту работы и жительства через вьюгу, обиженный замечанием Студента, я перебирал мысленно свои страсти и пришел к выводу, что главная моя страсть - честолюбие.
В последний раз я видел его в сентябре 1982 года. Я прилетел из Парижа и сидел в ресторане "Кавказский", что на второй авеню и восьмидесятых улицах, вместе с двумя приятелями пожирая шашлыки. Краем глаза я увидел, как появился Студент, в сером пиджаке, с дамой, красивой и видавшей виды. Они прошли у нас за спиной и заняли стол у окна в противоположном углу зала. Чуть позже Студент подошел и пригласил меня за свой стол.
- Моя партнерша! - представил он мне даму. Сказать "женщину" или "девушку" - было бы неточно. Неким бабьим величьем отличалась его крупная партнерша.
Мы выпили водки. За встречу. Студент полинял, усох.
- Ты, наверное, знаешь про Таню? - спросил он.
Я кивнул. Я знал, что жену его нашли мертвой в ванной. Официальная версия гласила, что она захлебнулась, будучи пьяной. Неофициальная сплетня, обегая все страны и континенты, где живут русские, обвиняла Студента в том, что он "помог" Тане захлебнуться. Я в это не верю. Я ловил иногда его взгляд, обращенный на жену, и во взгляде была любовь... Тяжелая, злая, может быть, но любовь...
- Ты говорят, преуспеваешь? Фильм, говорят, кто-то делает? - Он налил мне водки.
Их стол был уставлен неприлично большим количеством закусок: икра, пироги, грузинская маринованная капуста, севрюга...
- Ты, по-моему, тоже, Студент.
- О, - он улыбнулся. - Я делаю кой-какой бизнесишко... Но скажи, немцы тебя напечатали, французы, еще кто?
- Голландцы и вот РЭНДОМ ХАУЗ купил в этом году, наконец, книгу.
- РЭНДОМ? Здорово! Молодец! Хоть ты их выеби! Выпьем!
Мы проглотили нашу водку, и темноликая красивая дама-лошадь тоже.
- Я предсказал ему успех, - Студент посмотрел на меня с гордостью, как учитель на ученика, который оправдал надежды учителя.
- Денег пока особенных нет, - извинился я.
- Будут, хуйня! Главное - ты прорвался через них.
Он налил еще водки из графина в мой бокал, и так как водки в графине больше не было, махнул пустым графином кавказцам, чтобы принесли.
- Никого не жалей! - сказал он. - Иди по трупам!
Мы опять выпили. Мне нужно было вернуться к моим приятелям, и он записал мне в книжку свой телефон. Мы договорились обязательно встретиться. Я откланялся. Когда я покидал ресторан в компании все тех же двух приятелей, он еще сидел и беседовал с дамой. Я с улицы через стеклянную стену помахал ему рукой. Он ответил мне тем же. В руке его была зажата белая салфетка, как белый флаг.
В октябре я улетел в Калифорнию. В Калифорнии я нагло прочел в нескольких университетах лекции о самом себе, нашел строптивую девушку Наташу, пригласил ее в Париж и вернулся в Нью-Йорк в декабре.
- Ты читал сегодняшнюю "Нью-Йорк Таймс"? - позвонил мне приятель.
- Нет. А что?
- Пойди купи. Брохина убили.
Я пошел и купил газету. На странице ВЗ обнаружил следующий текст:
"Экс-советский писатель найден застреленным".
"Бывший советский сценарист и кинорежиссер, который написал две книги после того, как эмигрировал в Соединенные Штаты в 1972 году, был найден застреленным насмерть в понедельник в его манхэттановском апартменте.
Жертва, Юрий Брохин, 48 лет, был застрелен одной пулей в череп над правым ухом. В апартменте было найдено около 15 000 долларов в банковских билетах, сказала полиция. Тело было обнаружено подругой, Тиной Рагедэйл, 26, на кровати в односпальном апартменте в 349 Ист, 49 Стрит, возле Парк-Авеню.
Никакого оружия не было найдено в апартменте и не было обнаружено никаких следов насильственного вторжения, сказала полиция. Они сказали, они не имеют мотивов для убийства.
Первая книга мистера Брохина "Хастлинг на улице Горького" была опубликована в 1975 году ДАЯЛ ПРЕСС. Его вторая книга "Биг Рэд Машин: Возвышение и падение Советских олимпийских чемпионов" была опубликована РЭНДОМ ХАУЗ в 1978. Согласно ДАЯЛ ПРЕСС, мистер Брохин работал над 20 фильмами в Советском Союзе до того, как приехать в эту страну".
- Ты зашухарила всю малину нашу,
А теперь маслину получай...
- тихо пропел я.
1 2 3 4 5