Магда улыбнулась:
— На Рю де Бордо, ваша светлость! Маленькая улочка неподалеку от Елисейских Полей в Париже!
— Ее королевское высочество была в Париже во время осады? — повторил он, словно пытаясь убедить в этом самого себя.
— Это было ужасно, государь! Мы не умерли с голоду только чудом! Вы знаете, ваша светлость, что картошка, когда ее можно было достать, стоила двадцать восемь франков за бушель, а масло, которого мы никогда не видели, тридцать пять франков за фунт?
Уловив негодование в голосе Магды, князь улыбнулся:
— Я знаю, что имея деньги, всегда можно достать еду, а у вас, я уверен, денег было в избытке.
— В избытке! — воскликнула Магда. — У нас было только то, что принадлежало лично ее величеству, а это совсем немного! Мы же скрывались, ваша светлость! Мадам Радак и ее дочь, маленькая мадемуазель Илона! Кому до них было дело?
— Я и не предполагал… — пробормотал князь.
— Мы отказывали себе во всем и постоянно экономили: ведь надо было платить за обучение в монастыре! У мадемуазель никогда не было бы обновок, если бы я не шила ей платьица из самого дешевого материала, купленного на рынке! Но до осады мы как-то перебивались, а потом часто питались только сухим хлебом да водой. Даже дров не было.
Магда замолчала. Потом, почти с мучительной ноткой в голосе произнесла:
— Именно холод и убил ее величество. Она кашляла все ночи напролет! Даже после снятия осады она продолжала кашлять и увядала, но никогда не жаловалась!
Магда умоляюще подняла глаза на князя.
— Берегите мадемуазель, ваша светлость! Она, как и ее мать, никогда не будет жаловаться. Ее воспитали очень гордой и научили никогда не показывать своих страданий! — У Магды перехватило дыхание: — Даже когда его величество бил ее, как часто бил ее мать, она никогда в этом не признавалась. «Я упала, Магда», — говорила она, как будто я не состоянии узнать следы от хлыста.
— Его величество бил ее?!
Вопрос прозвучал как пистолетный выстрел.
— Если бы вы только видели ее спину! Вся в следах побоев! Не представляю, как у нее хватило сил улыбаться на свадьбе! — Князь молчал, и Магда нервно произнесла: — Вы не скажете ее королевскому высочеству, что я вам рассказала об этом? Она очень рассердится. Все годы, что мы жили во дворце, когда я раздевала ее величество и укладывала в постель, избитую до полусмерти, она никогда не заговаривала о случившемся.
— Да король просто сумасшедший! — громко воскликнул князь.
— Да, ваша светлость, но это не только его вина!
Князь удивленно посмотрел на Магду, и та поспешила объяснить:
— Немногие знают это, но в детстве его величество уронила няня. И сама няня, и слуги побоялись сказать об этом родителям.
— Должно быть, у него тогда был поврежден мозг, — почти неслышно произнес князь.
— Я всегда так считала, ваша светлость! Вот почему, когда король в гневе, он не похож на человека. В бешенстве он опасен, как дикое животное. — Плотно сжав губы, Магда замолчала. После недолгой паузы она промолвила: — Если бы вы хоть что-то знали и видели, что творилось во дворце! Но наконец моя маленькая мадемуазель спасена!
— Да, — тихо согласился князь, — спасена!
Илона проснулась поздно. Когда она зашевелилась, Магда встала, раздвинула шторы, и комната наполнилась ярким солнечным светом.
— Я, должно быть, долго проспала… — прошептала Илона.
— Вам лучше, душечка?
— Я прекрасно себя чувствую, но нынче я не спала всю ночь и поэтому так устала.
— Да, конечно. Сейчас я принесу вам что-нибудь поесть. Повар сварил вам питательный бульон и готов приготовить все, что вы пожелаете.
— Только немного, — попросила Илона. — Скоро обед, а ты знаешь, какие вкусные блюда подают здесь вечером!
Но Магда, не слушая ее, уже двигалась к двери.
Оставшись одна, Илона села и потянулась, радуясь чувству безопасности и счастливому возвращению домой в объятиях мужа.
Ей хотелось подольше побыть в положении пострадавшей и не говорить никому, что вовсе не пострадала и готова снова сесть в седло!
Это чувство безопасности и защищенности, которого она не знала раньше, дал ей муж! С каким удивительным трепетом она положила голову ему на грудь и ощутила силу, с которой он прижимал ее к себе. Это стоило каждого мгновения ужаса в плену у бандитов! Он вырвал ее от них, и ему все равно, чей приказ они выполняли.
В стычке с людьми князя один бандит был убит, другой тяжело ранен. Остальных поймали.
Илону не интересовало, что с ними будет. Она сидела, закрыв глаза и жалела, что обратный путь был так короток.
Когда кто-то снял ее с седла, ей хотелось кричать от досады. Потом она поняла, что это граф Дуца держит ее, и услышала, как князь сказал: — Я сам отнесу жену наверх!
Оказавшись снова в его руках, она ощутила восторженное возбуждение. Он очень крепко прижимал ее к себе, поднимаясь по лестнице, и она слышала позвякивание шпор, казавшееся музыкальным аккомпанементом пению ее сердца.
Он не доверил ее ни слуге, ни даже графу! Он сам отнес ее в комнату, и сейчас она жалела, что не набралась смелости попросить его остаться с ней и поговорить.
Магда, домоправительница и несколько служанок уже ждали их наверху. Князь, положив Илону на постель, оставил ее на их попечение.
«Он спас меня! — взволнованно думала Илона. — Он спас меня! Я смогу вынести его холодность и даже равнодушие, лишь бы быть рядом с ним!»
Внезапно ее пронзила мысль о Маше. «Вероятно, вечером он опять отправится к ней!» — подумала она, и сердце ее наполнилось печалью.
Через некоторое время вернулась Магда с подносом, уставленным серебряными блюдами, но по ее виду Илона сразу же поняла: что-то произошло.
Она слишком давно знала Магду, чтобы без слов понимать ее, и по изменению интонации или выражению глаз угадывать ее чувства.
— Что-то случилось, Магда?
— Пейте ваш бульон, мадемуазель!
Илона отхлебнула. Бульон был восхитителен, и она отпила еще глоток.
— Ты чем-то расстроена, Магда?
— Вас это удивляет? — загадочно промолвила та.
Илона отхлебнула из чашки.
— Должно быть, что-то случилось! Ведь до того, как ты ушла за едой, ты была спокойна и довольна, что я жива и здорова.
— Я и сейчас рада этому! Кушайте, дитя мое! Вам надо восстановить силы.
Илона допила бульон и съела крошечный кусочек розового лосося, пойманного в реке сегодня утром.
Запив золотистым вином, она твердо сказала:
— Ну, теперь, Магда, говори начистоту. Что произошло?
Магда молчала, и она настойчиво повторила:
— Что произошло? Я требую!
Ее мучило ужасное чувство, что это касается мужа. Неужели он покинул замок? Или Магда что-то узнала о нем и цыганке?
Она напряженно ждала. Спустя мгновение Магда неохотно произнесла:
— Русские, мадемуазель!
— Русские? — изумленно переспросила Илона.
— Слуги говорят, будто князю стало известно, что его величество пригласил их в страну и готов сдать им дворец!
— Не может быть!
— Его светлость ничего не сказал, мадемуазель, но мажордом подслушал разговор офицеров. Они говорили, если русские установят во дворце свои пушки, то смогут обстреливать и город, и нас!
Илона притихла. Ей вспомнились ужасные обстрелы Парижа, разрушения, которые несли немецкие снаряды, свист пуль, убитые и раненые.
— Это невозможно! — произнесла она вслух, хотя охотно верила словам Магды.
Если русские пушки будут установлены во дворце отца, расположенном высоко над равниной, безопасных мест в городе не будет.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29