— Вы пойдете со мной.
Девушка с беспокойством взглянула на властного самодура.
— Куда? — трепеща от страха, спросила она.
— Увидите, — отрезал лорд Ротвин.
Держал он ее крепко, и даже под плащом Лалита чувствовала болезненное прикосновение его цепких пальцев. А лорд Ротвин, не ослабляя хватки, тащил девушку за собой к крыльцу церкви.
— Что… что происходит? Куда вы меня тащите? — скованная страхом, не уставала повторять Лалита.
— Сейчас нас обвенчают! — ответил лорд Ротвин. — Без сомнения, вы мало чем отличаетесь от собственной сестры, поэтому не будем заставлять священника ждать жениха и невесту напрасно.
— Вы не можете… сделать то, о чем сейчас сказали! — воскликнула Лалита. — Это безумие!
— Скоро вы поймете, что я никогда не бросаю слов на ветер и делаю то, что говорю, — грубо оборвал ее лорд Ротвин. — Вы выйдете за меня замуж, и это, по крайней мере, заставит вашу лживую сестру понять, что на свете есть женщины, кроме нее.
— Нет! Нет! — молила Лалита. — Я не могу этого сделать!
— Можете и сделаете! — зловеще, как приговор, произнес сэр Ротвин.
Он подтащил девушку к самому крыльцу, и Лалита взглянула на своего обидчика. В тусклом свете масляной лампы лицо его казалось личиной сатаны. Лалите никогда в жизни не доводилось видеть столь дьявольски притягательно-отталкивающего лица. Было очевидно, что лорд Ротвин взбешен до такой степени, что потерял над собой всякий контроль. Глаза его сузились в крохотные щелки, а вокруг твердо сомкнутых губ вился белый ободок. Втащив девушку в церковь, лорд Ротвин не только не ослабил хватки, но и сжал руку Лалиты еще крепче.
В церкви было очень тихо, лишь звуки твердой мужской поступи и слабый перебор женских шагов отдавались под куполом храма.
Его светлость вел девушку к алтарю.
— Я не могу этого сделать! — шепотом противилась Лалита: сама того не осознавая, она не могла повысить голос в церкви.
Лорд Ротвин, не издав ни звука, подвел ее к алтарю, на первой ступени которого их уже ожидал священник.
В смятении Лалита еще раз попыталась высвободиться, но это оказалось невозможным: ее спутник был очень силен, а сама она слаба от болезни, недоедания и побоев.
— Я… не могу! Пожалуйста! Это невозможно! Это неправильно! Это сумасшествие! Прекратите это!
Лалита подняла глаза к священнику, надеясь, что сможет воззвать к нему и будет услышана. Это был старик с волосами белее снега и морщинистым добрым лицом. Он был почти слеп и щурился так, что, казалось, почти не различал, на месте ли жених и невеста. Крик протеста замер у Лалиты на устах, и она не смогла вымолвить ни слова.
— Возлюбленные чада мои… — начал старик дрожащим голосом.
«Я должна остановить его!.. Я должна…» — твердила сама себе Лалита, но слова почему-то не срывались с ее губ. Разум ее туманился, и она никак не могла собраться с мыслями.
Девушка пришла в себя от тонкого запаха лилий и мерцающего пламени свечей, горевших над алтарем, от ощущения покоя и мира, которое давала церковь своим усталым и заблудшим детям.
«Я не произнесу тех слов, которые сделают меня его женой, — решила про себя Лалита. — Я дождусь соответствующего места и скажу „нет“!» — думала она.
— Берете ли вы, Иниго Александр, эту женщину в жены? — расслышала Лалита вопрос священника.
Старик нанизывал слова одно на другое мягко, мелодично и усыпляюще, пока лорд Ротвин резко не ответил:
— Да.
Судя по голосу, он все еще пребывал в сильном гневе. Получив утвердительный ответ жениха, старик священник повернулся к невесте, и тут… вышла заминка.
— Как ваше имя? — спросил лорд Ротвин.
— Лалита, но я не могу…
— Ее зовут Лалита, — поведал жених священнику, будто не слыша возражений невесты.
Старик кивнул и, обращаясь к девушке, сказал:
— Повторяйте за мной: я, Лалита…
— Я… я не могу, нет, нет! — прошептала несчастная, но пальцы лорда Ротвина железным обручем сдавили ей руку.
Лалите было очень больно, и она подчинилась стальной хватке, как подчинялась угрозам и побоям мачехи. И вот без всякого участия сознания и воли она прошептала:
— Я, Лалита… беру тебя, Иниго Александра, в мужья…
Церковь осталась позади. Лалита и ее супруг ехали в экипаже. Эта была вовсе не та рухлядь, которая привезла девушку в церковь. Это был роскошный кабриолет его светлости, богато украшенный внутри серебром. Ноги Лалиты согревал мягкий пушистый плед.
Супруги не произнесли ни слова, но Лалита чувствовала, что лорд Ротвин рассержен так же сильно, как и раньше. Она почти физически чувствовала ярость, клокочущую внутри него.
Лалита попыталась сосредоточиться и подумать о том, каковы могут быть последствия того, что она заняла место Софи у алтаря. Девушка до сих пор не могла поверить в реальность происшедшего. Это было за пределами ее понимания.
«Что теперь будет со мной? Что я стану делать?» — спрашивала сама себя Лалита, но в этих вопросах не было ни остроты, ни боли. Она была напугана и измождена до такой степени, что если бы она вдруг упала с сиденья, у нее не хватило бы сил подняться и она так бы и осталась лежать на полу кабриолета.
Экипаж подъехал к роскошному, просторному особняку на Парк-Лэйн. Сквозь открытую парадную дверь струился золотой свет. Слуги в пурпурных ливреях с золотым позументом расстелили по лестнице алую ковровую дорожку и открыли дверцы кареты.
Сделав несколько несмелых шагов, Лалита очутилась в необъятном мраморном холле, ниши которого сторожили позолоченные статуи в человеческий рост.
— Прошу вас сюда! — лорд Ротвин вновь крепко сжал ее плечо и повел Лалиту через холл в комнату. В шкафах, расположившихся вдоль стен комнаты, хранилось множество книг, и Лалита решила, что она находится в библиотеке. Посреди комнаты стоял невероятных размеров письменный стол, к которому и подвел девушку ее неожиданный супруг.
Слуга поспешно засветил два настольных канделябра, хотя комната достаточно освещалась светом начищенных до блеска серебряных подсвечников, украшавших стены комнаты.
— Не нужно ли чего-нибудь, господин? — спросил слуга.
— Нет. Распорядитесь, чтобы кучер был наготове. Вскоре он отвезет письмо.
— Будет исполнено, сэр.
Дверь закрылась, и Лалите вновь стало страшно. С удивлением девушка обнаружила, что сидит за столом, а перед ней находится ящичек для бумаг с гербом в виде гребня невиданной птицы, украшенный искусно сделанной золотой короной. Лорд Ротвин открыл ящичек.
— А теперь вам придется написать письмо своей сестре, — распорядился он.
Хозяин дома достал несколько листков писчей бумаги и красивое белое перо.
Лалита в свою очередь расстегнула и слегка распахнула накидку и откинула назад капюшон.
— Ну что ж… пишите, — приказал лорд Ротвин. — «Моя дорогая Софи, — начал он диктовать. — Я передала лорду Ротвину твой отказ, но, так как он счел неразумным не воспользоваться услугами священника, которые были давно оплачены, и отменить празднества, которые он организовал в твою честь, я заняла твое место и теперь являюсь его женой. Не сомневаюсь, ты будешь счастлива узнать, что всякие беспокойства по поводу нездоровья герцога Йелвертонского лишены основания, его светлость ждут долгие годы благоденствия».
Перо замерло в руке Лалиты, когда она написала слова «лишены основания».
— Откуда вам известно об этом?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40