Какой англичанин догадался бы подарить ей столько нарядов, чтобы она не чувствовала себя ущербной в сравнении с его родственниками и друзьями? Какой англичанин сумел бы сделать их путешествие таким удобным и спокойным, помнил бы, как она любит кататься верхом, и даже заранее приготовил ей амазонку? Как я могу не любить его? — вызывающе спросила себя Кассия.
И когда наконец глаза девушки закрылись от усталости, в ее снах царил лишь один маркиз. Проснувшись, она так и не смогла вспомнить, о чем в точности были ее сны, но чувствовала, что он все время был рядом. Его лицо настолько отчетливо запечатлелось в мозгу, что Кассия почти все время видела его перед собой.
Ровно в семь Кассия сбежала по лестнице и увидела ожидавшего ее в холле маркиза. Сегодня, в новой амазонке, идеально облегавшей ее фигуру, она выглядела совсем по-другому, чем в Англии, и, увидев, как блеснули глаза маркиза, застенчиво пробормотала:
— Я знаю… это нехорошо… и неприлично… но у меня нет иного выхода.
— Совершенно верно, — согласился он, — и кроме того, лошади уже застоялись.
Грум держал под уздцы только двух коней. Никого из родственников маркиза не было видно. Маркиз поднял Кассию в седло. И несмотря на твердую решимость, Кассия ощутила, как по телу прошла дрожь от прикосновения этих теплых рук и его близости. Она взяла в руки поводья, стараясь не думать ни о чем, кроме как о лошади, беспокойно перебиравшей ногами. Они молча проехали довольно большое расстояние, и наконец маркиз остановил жеребца. Кассия сделала то же самое.
— Просто великолепно! — воскликнула она.
Их взгляды встретились; Кассия поспешно отвела глаза и приказала себе оставаться равнодушной ко всему, что бы он ни сказал и ни сделал, особенно к его странной манере смотреть на нее.
— Он любит мадам де Сальре, — пробормотала она про себя, — но по привычке галантен с каждой женщиной, которую встречает, так что с моей стороны будет чрезвычайно глупо верить ему.
Они немного проехались шагом, и маркиз снова заговорил:
— Прошу вас обернуться и взглянуть на замок с этого места. На мой взгляд, отсюда открывается самый красивый вид на мой… дом.
Кассия послушно обернулась и ахнула. Маркиз оказался прав! Замок выглядел таким величественным и в то же время прекрасным, что казался миражом из волшебной сказки. Можно было разглядеть, как солнце сверкает в оконных стеклах, как бьет струя воды из фонтана и как ветер колышет верхушки деревьев. Над садом взвилась стая белых голубей и полетела к замку. Их было очень много, и маркиз, перехватив ее взгляд, пояснил:
— Эти птицы были посвящены Афродите, богине любви.
— Они чудесны, как и все, что вас окружает! — заметила Кассия. — Как можно не быть счастливым в этом раю?
Маркиз, не отвечая, всмотрелся вдаль и только потом обронил:
— В моем сердце поселилось одиночество.
Дальнейших объяснений не требовалось — Кассия прекрасно поняла, что он хочет сказать. Вокруг было столько людей, но что-то отсутствовало — нечто духовное, возвышенное, то, чего не могли ему дать ни родственники, ни блестящие дамы, с которыми маркиз проводил столько времени.
Кассия невольно задалась вопросом, права ли она, но прежде чем успела заговорить, маркиз пояснил:
— Думаю, вам известно, что в течение всей жизни мы встречаем любовь в той или иной форме, но она редко бывает тем совершенством, какого мы ищем.
Он выглядел при этом таким серьезным, что Кассия удивилась, однако честно ответила:
— Я очень мало знаю о любви, но, наверное, это происходит потому, что вы более требовательны и разборчивы, чем многие мужчины, и того, что вам предлагают, просто недостаточно.
И, говоря это, девушка думала о тех женщинах, которые бросали сердца к его ногам. Как и сказал Гарри, они были настолько одержимы маркизом, что теряли разум и способность здраво мыслить там, где речь шла о нем. Но почему он не может полюбить одну из них так же безоглядно, как они его?
— Знаю, о чем вы думаете, — вздохнул маркиз, — но могу поклясться вам, Кассия, что пытался найти женщину, которая возьмет в плен не только мое сердце, но и душу.
— Возможно, вы слишком многого требуете? — нерешительно предположила Кассия.
— Но такое случается со многими людьми. Почему же не со мной? — резко, почти грубо осведомился маркиз.
— Вы еще так молоды и можете пытаться дотянуться до звезд, хотя, если и коснетесь их, возможно, будете разочарованы.
— Уверен, что, если коснусь звезды, которую стремлюсь отыскать, ничто не разочарует меня, — покачал головой маркиз. — Наоборот, это станет чудом, о котором я так долго молил Бога.
Как странно, что такой человек вообще способен просить чего-то у Бога! Сама Кассия молилась каждую ночь, чтобы встретить человека, которого полюбит и кто, в свою очередь, станет любить ее так, как любили друг друга мать и отец. Они всегда казались такими ослепительно счастливыми!
— Вы удивлены, — снова спросил маркиз голосом, почему-то показавшимся Кассии оскорбительным, — что я способен молиться?
— Совсем немного… и только потому, что вы прямо признаетесь в этом. Большинство мужчин стесняются подобных вещей.
— — Только не я. И молюсь, чтобы найти и добиться любви, которую ищу.
И снова в мозгу Кассии мелькнуло, что он имеет в виду мадам де Сальре, но она так его любила и так желала ему счастья, что тихо пообещала:
— Я тоже буду молиться, чтобы чудо случилось и вы… обрели счастье, которого были так долго лишены.
— Спасибо, — кивнул маркиз, — и у меня такое чувство, Кассия, что ваши молитвы будут услышаны.
И, словно им больше нечего было сказать друг другу, повернул коня. Кассия последовала его примеру, и они, преодолев несколько препятствий, помчались галопом к замку. Щеки Кассии раскраснелись, глаза сияли счастьем. Она жалела лишь о том, что эта прогулка не может длиться вечно. Но, возможно, на каком-нибудь далеком горизонте, там, где кончается земля, находится рай, который будет принадлежать им на все времена.
Девушка сознавала, конечно, что предается романтическим грезам — у маркиза слишком много дел сегодня, повезло еще, что они смогли побыть наедине.
Она поспешно поднялась к себе, чтобы переодеться, и как раз надевала одно из элегантных дневных платьев, когда в дверь постучали и вошел Перри. В костюме для верховой езды, он выглядел особенно красивым, хотя никто не мог бы принять его за француза.
— Я иду завтракать, — сообщил он, — а потом в конюшню, чтобы выбрать себе лошадь. Маркиз пообещал отдать мне любую, кроме той, которая предназначена для него.
— О, Перри, как восхитительно! Но поспеши, а то вдруг брат маркиза Орвил получит самую лучшую, прежде чем ты успеешь прийти!
— Орвил! До чего же неприятный малый, и графиня сказала мне вчера, что никто в семье его терпеть не может. Он то и дело становится причиной очередного скандала в Париже!
— Вероятно, он доставляет немало беспокойства маркизу, — заметила Кассия.
— Должны же у него быть хоть какие-то проблемы, если учесть, как милостива к нему судьба и как он богат!
В голосе брата слышались нотки зависти, и Кассия немедленно ринулась на защиту маркиза:
— Не смей уподобляться Орвилу де Байе! Мало того, что он вчера наговорил гадостей, да к тому же еще и был пьян!
— Не желаю иметь с ним ничего общего, — резко бросил Перри, — и ради Бога, Кассия, не влюбись в маркиза!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30