– Из-за чего мы ссоримся? Я пришла сказать, что люблю тебя, помоги же мне забыть, что между нами не может быть взаимопонимания. Я люблю тебя, ты знаешь, люблю. Поцелуй меня, обними меня крепко. Я хочу быть в твоих объятиях.
Она дотронулась до него и запрокинула голову, чтобы посмотреть ему в глаза. Но его руки не обвились вокруг нее. На его лице Лулу увидела знакомое выражение, когда он произнес:
– Уже поздно, Лулу. Думаю, тебе пора спать.
– Дарт, как ты можешь? – страстно сказала она. – Не прогоняй меня. Не сердись на меня, я сделаю все, что захочешь, скажу что захочешь, признаю, что была не права. Только не прогоняй меня – не сейчас, не сегодня.
Она заколотила по его груди обеими руками, но он не шелохнулся, чтобы прижать ее к себе. Лулу отступила на шаг.
– Что с тобой? – спросила она. – Почему ты такой? Когда-то я что-то значила для тебя. Неужели ты забыл те ночи, когда мы плыли через Атлантику? Неужели ты забыл наши чувства друг к другу? Что случилось? Почему ты изменился?
Она неистово впилась в него взглядом.
– Я люблю тебя, – произнесла она дрогнувшим голосом.
Лулу отошла туда, где, выхваченная из темноты светом ламп, стояла огромная ваза с цветами выше головы, раскинувшимися во все стороны так, что стола не было видно. Лулу некоторое время стояла, повернувшись к нему спиной и протягивая руки с острыми красными ногтями поочередно то к одному, то к другому цветку.
– Розы, – наконец тихо произнесла она, – и гвоздики. Они такие английские, и, наверное, это мои любимые цветы. Интересно, ты положишь их мне на могилу?
– Что ты несешь? – грубо спросил Дарт.
В ответ Лулу достала из глубокого кармана неглиже револьвер.
– Я говорю о смерти, Дарт. Не думаешь ли ты, что мне захочется жить, раз я больше не нужна тебе? – произнесла она и, подняв руку с пистолетом, поднесла его к виску. Стоя у стола с ореолом цветов вокруг головы, она являла собой драматичную и трогательную картину. Чуть скривив губы, Дарт произнес:
– Блестящее завершение для второго акта, Лулу, но не очень правдоподобное.
– Я сделаю это, – с тихой решимостью сказал она.
– Нет, не сделаешь, – ответил он. – Ты не хуже меня знаешь, что слишком красива и умна, чтобы умереть, если можно так выразиться, от собственной руки. Лулу, у тебя все впереди, ты на вершине своей карьеры, у тебя мировая слава, ты очень богата и все еще молода. Чего еще требовать от жизни?
– Я люблю тебя, – сказала она. – Если ты не женишься на мне, я убью себя сейчас же, на этом месте.
– Здесь будет довольно грязно, не так ли? И ты будешь не такая хорошенькая, лежа на полу, как куча тряпья, с лицом, залитым кровью и противной дыркой на месте глаза. А что если ты только ранишь себя? Что будет тогда? Твое попорченное лицо, все в шрамах, вряд ли будет смотреться даже в кассе кинотеатра, даже если ты будешь по-прежнему называться Лулу Карло. Лулу опустила револьвер.
– Думаешь, ты сможешь меня отговорить? Но ты ошибаешься. Как я уже сказала, я собираюсь убить себя, если ты на мне не женишься.
– Ты считаешь, мы будем счастливы, если женюсь?
– Да, будем, – отрезала Лулу, – ты просто так от меня не отделаешься. Мы будем счастливы, и ты это знаешь. Мы же были счастливы эти несколько недель, разве нет? Упоительно счастливы, пока… Да, пока не появилась эта женщина – смотрит на всех свысока, все здесь критикует, во все вмешивается. Настоящая любопытная сучка!
– Стоп! Не смей так говорить, слышишь?
Гнев, прозвучавший в голосе Дарта, казалось, потряс воздух, разделяющий их. Внезапно наступила тишина. А затем, широко раскрыв глаза, Лулу громко спросила:
– А почему нет? Потому что ты влюблен в нее? Это правда? Вот что все это значит! Вот причина твоей внезапной холодности ко мне! Да, точно, ты влюблен в нее! Ты любишь ее, любишь!
– А что если да?
Слова, казалось, испуганно слетели с его губ, и тут раздался вопль, потонувший в грохоте выстрела, который многократно отразился от стен, за ним последовал еще… и еще один.
Глава XIII
Ария проснулась и некоторое время не могла вспомнить, где находится. Затем в свете, который просачивался сквозь тонкие шторы, закрывающие окно, она узнала очертания своей спальни в Квинз-Фолли.
Но и теперь она еще не вполне осознала, что находится дома. Постепенно ее взгляд вобрал в себя изношенный шелк обоев, невыгоревшее пятно на том месте, где когда-то висела картина, дешевую деревянную мебель, сменившую мебель орехового и розового дерева, которой когда-то была обставлена комната, и простое зеркало без рамки на туалетном столике.
Да, она снова дома, и только призраки былого великолепия напомнили ей, как прекрасен был когда-то этот дом.
– Я дома, – произнесла девушка, протирая заспанные глаза.
Она легла, когда уже рассвело. Часы тянулись медленно, и она ворочалась на узкой кровати, еще и еще раз повторяя про себя разговоры, имевшие место за прошедшую неделю, и живо вспоминала, как ни старалась отбросить это воспоминание, тот безумный миг, когда Дарт Гурон осыпал ее неистовыми, страстными поцелуями.
Ария выпрыгнула из постели, как будто убегая от собственных мыслей, и, отодвинув шторы, несколько мгновений стояла и смотрела на заброшенный сад. Она услышала, как где-то вдалеке заводится трактор, и поняла, что Чарлз уже на работе. Она принялась одеваться.
Прошлый вечер прошел легче, чем она ожидала, из-за Бетти Тетли, потому что Чарлз с его природной сдержанностью ни за что не стал бы обсуждать семейные дела в присутствии посторонних.
Однако Ария знала, что он питает подозрения относительно событий в Саммерхилле. Он не настолько глуп или поглощен собственными заботами, чтобы поверить, что такая девушка, как Ария, может обручиться под чужим именем или забыть рассказать все о себе человеку, за которого собирается замуж.
Когда они ехали в Квинз-Фолли, Чарлз спросил:
– Ты не собираешься все рассказать мне?
Ария поняла, что именно он имеет в виду, но ответила:
– Не сейчас.
Он кивнул, как будто ждал от нее именно такого ответа, и она неожиданно резко спросила:
– Ты помнишь, чтобы я когда-нибудь лгала тебе?
– Нет, – ответил он, – и поэтому не хочу, чтобы ты начинала сейчас. Но если я могу чем-нибудь помочь, я с тобой.
От его неожиданной чуткости у Арии на глаза навернулись слезы. Таким Чарлза она еще не знала – брата, который не бежит от ответственности, а берет ее на себя.
По дороге домой они мало разговаривали, и только когда свернули к Квинз-Фолли и увидели дом, такой трогательный и прелестный, с его теплыми красными тонами, острыми коньками крыши и трубами на фоне неба, Ария пожалела, что не облегчила душу. Но было уже поздно, и она только протянула руку и на мгновение задержала ее на колене Чарлза.
– Спасибо тебе, – нежно сказала она, и по тому, как он улыбнулся ей в ответ, догадалась, что он все понимает.
Тем не менее, как бы ни легко ей было успокоить Чарлза, сказав ему, что ей не в чем оправдываться, как бы ни легко было убедить себя, что все кончено и забыто, Ария не могла справиться с хаосом и смятением, царившими в ее голове.
Она страдала от саднящей внутренней боли, которой никогда прежде не знала и которую не могла ни понять, ни объяснить себе. Ей хотелось радоваться, что она уехала из Саммерхилла, что выпуталась из неприятной, отталкивающей ситуации, но вместо этого чувствовала себя несчастной и подавленной.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54