- И это ранило их гордость, - подхватила Сабра. - Народ восстал, убил тех, кто посоветовал покориться римлянам, и, закрыв ворота, работал по двадцать четыре часа в сутки, чтобы выковать себе новое оружие.
Маркиз мысленно улыбнулся: наконец-то он втянул девушку в разговор.
- Их усилия оказались напрасны, - напомнил он.
- Осада длилась три года. Женщины отрезали свои волосы, чтобы сплести веревки, а детей принесли в жертву Таниту.
Несмотря на чуму и… голод… горожане… продолжали работать.
В голосе Сабры звучала боль, вызванная страданиями людей, живших тысячелетия назад.
- Когда город пал, - сказал маркиз, - он горел семнадцать дней, и проклятие было наложено на любого, кто посмеет восстановить его.
- Римляне посмели, и в конце концов… проклятие сработало, - резко проговорила Сабра. - Их империя… рухнула, как те здания, которые они… снесли.
- Так вы верите в проклятия?! - воскликнул маркиз.
Уже сказав это, он понял, что перешел от исторического к личному, и Сабра тотчас замолчана, видимо возмущенная его назойливостью.
Подождав немного, маркиз напомнил:
- - Я задал вам вопрос, Сабра. Вы верите в проклятия?
Он не заметил, что в первый раз назвал ее по имени, и девушка, казалось, тоже не заметила.
- Иногда, - промолвила она неохотно, зная, что маркиз ждет ответа.
Ее отец засмеялся:
- Проклятие проклятию рознь, но там, куда мы плывем, гораздо легче расправиться с нежелательным соперником или путешественником с помощью змеи или скорпиона.
- Ну, будем надеяться, мы не навлечем на себя никакой такой враждебности, - сказал маркиз. - Но если мы найдем ваши сокровища, Киркпатрик, очень многие будут нам завидовать.
- Важно, чтобы никто не узнал об этом, - ответил Киркпатрик.
- На Востоке трудно сохранить тайну, - предупредил маркиз, - там даже пески пустыни разносят секреты и у каждого куста есть уши.
Киркпатрик улыбнулся:
- Вижу, вы знаете Восток, но мы будем очень осторожны и не станем подвергать себя ненужной опасности.
- Что возвращает нас к проклятиям, - заметил маркиз. - В прошлом я часто спрашивал себя, так ли они действенны, как хотели бы внушить нам те, кто их наложил?
- Как сказала Сабра, иногда они действенны, но я уверен, нам не стоит беспокоиться из-за проклятий.
Он минуту помолчал.
- Нам нужно думать о благодарности, которую мы получим от историков и антикваров, если это окажется именно то римское сокровище, о котором мы думаем.
Яхта прибыла в Ла-Гулетт, морской порт в Тунисском заливе, к вечеру следующего дня.
Город Тунис расположен в шести милях от берега, на западном конце большой лагуны глубиной около трех футов, которую местные жители называют маленьким морем.
Чтобы не обходить это «море», Ла-Гулетт соединили с городом каналом двадцати футов глубиной, проложенным через лагуну.
По мере приближения к городу все отчетливее становились видны купола мечетей, высокие стройные минареты и пальмы, возвышающиеся над плоскими крышами домов.
А за ними зеленел лесистый холм, защищающий город с противоположной стороны.
Маркиз решил, что будет лучше остановиться в отеле, чтобы не возвращаться на яхту.
Поэтому он послал каблограмму из Ниццы, заказав им всем номера в самом дорогом и самом удобном, по отзывам путешественников, отеле в городе.
Когда они добрались до отеля, маркиз подумал, что Сабру поразило здесь все: огромный, прохладный холл с колоннами, множество подобострастно кланяющихся слуг, уютные номера.
Маркиз заказал им отдельную гостиную, чтобы не мешали другие постояльцы.
Ему показалось, что Сабра предпочла бы быть среди людей, однако девушка ничего не сказала и снова отгородилась от всех молчанием.
А маркиз недоумевал: как он догадался, о чем Сабра думает?
Впрочем, это было, несомненно, интригующе, как если бы он нашел себе новую забавную игру.
Они отлично поужинали, и девушка, как обычно, рано удалилась в свою комнату, оставив отца и маркиза беседовать до поздней ночи.
Маркиз заметил, что, уходя, она прихватила с собой довольно много книг о Тунисе, доставленных на берег вместе с багажом.
Он был совершенно уверен, что Сабра не спит, а изучает их в постели, в отличие от него пополняя свои знания об истории этой страны.
Маркиз согласился с Киркпатриком, что им не следует задерживаться в городе, дабы не привлекать к себе излишнего внимания.
Они раздобудут верблюдов, мулов и лошадей для перехода в Эль-Дьем и отправятся в путь, как только будут готовы.
Маркиз нанял людей, узнав от управляющего отелем имена самых надежных, и настоял на личном осмотре каждого животного, которое будет сопровождать их.
Маркиз хорошо знал, как досадно, когда животное заболевает, а еще он твердо решил, что им не следует Обременять себя излишними вещами, как часто случается с экспедициями такого рода.
Им еще многое нужно было купить, в частности палатки и свежие продукты, с расчетом на несколько дней - вдруг не удастся пополнить запасы по пути.
Маркиз заметил, что Сабра гораздо больше интересуется животными, чем провизией, которую скрупулезно отбирал ее отец.
Она переходила от верблюда к верблюду.
Хотя они надменно держали головы, казалось, они понимают то, как девушка разговаривает с ними и похлопывает, будто лошадей.
В своих путешествиях маркиз часто был очень благодарен верблюдам - животным, способным нести огромные тяжести и терпеть больше лишений, чем любое другое существо.
Думая об этом, он сказал Сабре:
- Все животные молодые и, уверен, не подведут нас.
Девушка посмотрела на него, и хотя маркиз не видел ее глаз, он почувствовал, что они улыбаются. А Сабра ответила:
- Когда верблюд совсем ослабеет, ничто не сможет воскресить его, вот откуда возникла старая поговорка о соломинке, которая переломила хребет верблюду!
Маркиз засмеялся:
- Вот этого нам никак нельзя допустить, но в любом случае, я уверен, вы не захотите быть жестокой.
Сабра отвернулась, словно не хотела отвечать, и маркиз вдруг подумал: а какие у нее ресницы?
Может, они такие же густые и длинные, как ресницы верблюдов, которые защищают их глаза от песка и солнца, и поэтому верблюды в отличие от других животных никогда не ищут тени.
А потом он сказал себе, что Сабра скучна и лучше было бы взять с собой кого-то более живого и разговорчивого.
Девушка пошла от него, и маркиз почти пожалел, что не может оставить ее здесь.
Словно почувствовав его досаду, Киркпатрик присоединился к маркизу и заговорил с ним о еде, закупленной для путешествия.
Он пересыпал свои рассуждения анекдотами настолько забавными и оригинальными, что маркиз снова смеялся, и Сабра вновь была забыта.
Когда они пустились в путь, маркиз и Киркпатрик с дочерью ехали верхом на бодрых пустынных лошадках.
Они ехали впереди, а караван с его красочными погонщиками следовал сзади.
Все мужчины были в своих национальных бурнусах с капюшоном из верблюжьей шерсти.
Женщины, пришедшие проводить их, носили сифсари.
Это кусок ткани, который обертывается вокруг тепа и головы, оставляя открытой лишь часть лица, а складка его удерживается зубами.
Маркиз с интересом смотрел, как ловко управляются женщины со своим одеянием: поговорят друг с другом и снова подхватывают угонок ткани в зубы, будто он никогда и не падал.
Поскольку он приучил себя быть наблюдательным, то понял, что Сабра увлеченно следит за мужчинами, за женщинами и детьми, одетыми в голубые или розовые рубахи и штаны.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27