Мы приближаемся к концу упражнения, к третьему рисунку. Вы видите, что я сделал внушение левитации, потому что его рука начала немножко двигаться. Но я не очень настаивал, нам это не принесло бы ничего дополнительного. А кроме того, в работе с Димой я уже использовал немало техник, и сделанного было достаточно.
Вопрос: Вы увидели, что рука начала двигаться? А если бы она не начала двигаться, что тогда?
Жан: Обычно именно в этот момент рука начинает двигаться и у взрослых, и у детей. На семинаре у нас не было времени поговорить об особенностях работы гипнотерапевта с детьми. Они существуют. И одна из них заключается в том, что вам нужно показать ребенку, что вы немножко волшебник. Потому что если быть на равных со взрослым – это нормально и необходимо, то не вполне нормально, когда взрослый на равных с ребенком в отношении опыта и авторитета. Я говорю о нормальном взрослом независимо от того, какой ребенок. В это время, для того чтобы продемонстрировать детям свои магические способности, можно сделать либо левитацию, либо каталепсию. Каталепсию можно использовать также в конце сеанса, чтобы найти ресурсы.
«А теперь я задам тебе третий, последний вопрос. Ты знаешь волшебные сказки. Ты помнишь Алладина, у которого есть волшебная лампа. И ты знаешь, что когда ему нужно решить какую-либо проблему, именно лампа помогает ему. Ты знаешь Золушку. У нее была Фея с волшебной палочкой. И эта волшебная палочка помогла ей решить немало сложных проблем, с которыми трудно было бы справиться без нее… Через несколько мгновений ты подумаешь о том, как ты мог бы представить себе в символической форме волшебный способ, который позволил бы тебе перейти от первого рисунка ко второму, который я называю третьим».
Жан: Если бы я работал с ребенком, то сделал бы каталепсию минуту назад. Почему не тогда, когда ребенок делает первый рисунок или второй? Потому что в этой части работы я прошу его бессознательное найти что-то волшебное и в то же время показываю ребенку нечто необычное, чем обладаю. Иными словами, есть определенная метафора, связывающая каталепсию с работой, которую я прошу проделать его бессознательное. В это время использовать каталепсию предпочтительнее с ребенком, чем со взрослым. Но если бы Дима был ребенком, если бы он был на год моложе, я бы ему сказал: «Теперь ты постараешься нарисовать мне этот волшебный предмет, и для этого у тебя есть все необходимое время… все то время, пока твоя рука будет опускаться». Такой отсчет времени дает возможность бессознательному ребенка затратить столько времени, сколько ему нужно, чтобы найти решение. Одни дети находят его быстро, другие медленнее. Словом, надо уважать темп, в котором работает пациент.
Вопрос: Вы предлагаете или приказываете найти волшебный способ? «Позволил бы» или «позвольте»?
Жан: Обычно я стараюсь разрешать, позволять. И здесь на самом деле используется просьба-требование, но не приказ. Все-таки есть различие. Например: «Ты сделаешь то, что умеешь делать, – разбудишь мышцы, которые необходимы для рисования, откроешь глаза, чтобы сделать этот новый рисунок». А в это время вы по-прежнему делаете вид, что интересуетесь чем-то другим.
«Очень-очень хорошо… Если хочешь, то ты закончишь… рисунок. Если хочешь, обретешь состояние транса, которое очень хорошо знаешь. Когда ты будешь в этом состоянии, ты дашь мне об этом знать… Очень хорошо… И в течение нескольких мгновений после прекрасной работы, которую ты сделал, ты позволишь себе помечтать…»
Здесь нужно поздравить человека с хорошо выполненной работой. Я знаю терапевтов во Франции, которые в этот момент поздравляют себя за свою работу.
«…Предоставь своему разуму возможность обрести приятное воспоминание. И когда ты найдешь приятное воспоминание, ты дашь мне об этом знать… Очень-очень хорошо… Ты оставляешь глаза закрытыми, остаешься в том состоянии, в котором сейчас находишься, но пробуждаешь „речевые“ мышцы, чтобы сказать два-три слова об этом воспоминании…»
В ответ Дима отрицательно покачал головой. До сих пор он еще ни разу не говорил в трансе «нет». Это позволяет нам думать о том, что его воспоминание было приятным, но он не захотел поделиться им со мной, а может быть, с вами. Во время демонстрации с Наташей мы уже сталкивались с подобным явлением. Может быть, вы помните. Это случилось, когда я попросил Наташу описать мне ее второе воспоминание. Хотя она и не осмелилась сказать мне «нет», я ее понял. Дима, не знаю, припоминаешь ли ты то, что пришло тебе на память, когда ты отказался поделиться с другими.
Дима: Да, помню.
Жан: И тогда я сделал внушение, позволив ему выбрать воспоминание об этом воспоминании или о другом… «Потому что одно воспоминание может очень быстро смениться другим… И среди всех воспоминаний, которые приходят на память, ты выбираешь одно».
Дима сглатывает, что указывает на то, что он выбрал воспоминание. И тогда я делаю ратификацию.
Обычно, когда делаешь возрастную регрессию, даже если воспоминание не относится к детству, у пациента появляется детский голосочек. Дима только что совершенно нормально говорил, и вдруг его голос изменился.
«Очень хорошо. Поразмышляй еще несколько минут перед этим озером в горах… У озера свои размеры… Эта гора определенного возраста. Когда-то она была выше, чем сейчас… И это совершенно нормально… По мере того, как проходит время… гора изменяется… И ты можешь подумать об этом… или о чем-то другом. Можешь думать, о чем хочешь… И это абсолютно нормально. Это часть естественного порядка вещей. Ветер то поднимается, то стихает. Когда время от времени дует ветер, он позволяет кораблю продвигаться вперед. В другое время, когда ветра нет, корабль не продвигается. Если только не найти какой-либо способ для того, чтобы заставить его продвигаться. Но для этого нужно искать профессионала. Это неважно. Это немножко напоминает время, которое относительно. Время, о котором мы говорили недавно, в начале сеанса».

Об окончании сеанса
Это окончание сеанса. Я получил дополнительные сведения о способностях пациента. В начале сеанса я начинаю структурировать амнезию с помощью пространственно-временной дезориентации. В конце сеанса я завершаю ее структурирование, опять-таки используя пространственно-временную диссоциацию сознания и бессознательного. И этим объясняется то, что сегодня Дима не очень хорошо помнит темы, которых мы касались в работе. А ведь мы затронули очень много разных тем.
«Я не знаю, сколько времени прошло с начала сеанса. Время – это что-то относительное. Я знаю, что яйца нужно варить три минуты, но когда я варю их в кастрюле, присматривая за ними, мне кажется, что эти три минуты длятся целую вечность. А бывало так, что когда я сдавал экзамен, то обнаруживал, что уже прошло целых три часа, которые пробегали как мгновение. И это не очень важно. Важно то, что ты перед этим озером в горах или где-то в другом месте… Это неважно. Важно, чтобы ты оставался еще немного в этом приятном месте, в котором находишься. И когда ты сам этого захочешь, когда сочтешь, что этот сеанс, немножко особенный, дал тебе достаточно, чтобы приблизиться к цели, которую мы вместе с тобой зафиксировали в начале сеанса… только в этот момент… ты вернешься сюда гармонизированным… несколько изменившимся.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80