Когда речь воспринимается и расшифровывается, это происходить спазмодически и без воли субъекта. Вирус должен напомнить вам о своем присутствии. Будь он болячкой простудного герпеса или мучительными спазмами бешенства, он напоминает вам о своем нежеланном присутствии: "ВОТ ОН Я".
Так же поступают скрэмблированные слово и изображение. Блоки расскрэмблируются компульсивно, представляя определенные слово и изображение субъекту, и это повторяющееся представление раздражает определенные телесные и нервные области. Клетки, раздраженные таким образом, в течение некоторого периода времени могут производить биологические вирусные блоки. Теперь у нас есть новый вирус, который может передаваться, и в самом деле субъект может до исступления хотеть передать этот вирус, раздирающий его изнутри, дальше. Он нагружен под завязку. Может ли этот груз быть хорошим и красивым? Возможно ли создать вирус, который будет передавать спокойствие и милую рассудочность? Вирус должен паразитировать на носителе для того, чтобы выжить. Он использует клеточный материал носителя, чтобы производить копии самого себя. В большинстве случаев это причиняет вред носителю. Вирус вторгается с помощью подлога и закрепляется силой. Нежелательный гость, от одного вида которого вас тошнит, не может быть хорошим или красивым. И более того - гость, который непрерывно повторяет себя, слово за словом, дубль за дублем.
Не забывайте жизненного цикла вируса... проникновение в клетку или активация внутри клетки, репликация внутри клетки, выход из клетки для вторжения в другие клетки, выход из носителя для инфицирования другого носителя. Эта инфекция может проистекать многими путями, и те кто, начинает понимать, что на них давит тяжесть груза нового вируса, в общем и целом пользуются методикой дробовика для того, чтобы охватить широкий спектр маршрутов инфекции... кашляют, чихают, плюются и пердят при любой возможности. Храните говно, ссаки, сопли, струпья, пропитанную потом одежду и все телесные секреции для последующего обезвоживания. Сложно-составной пылью можно незаметно затопить тараканьи норы в метро, ее можно выбрасывать из окон в пакетах или распылять из поливальной машины... Постоянно носите с собой широкий ассортимент векторов... вшей, блох, клопов и маленькие железы комаров и кусучих блох, наполненные вашей кровью... Ничего красивого я в этом не вижу.
Существует только одна разновидность благоприятной вирусной инфекции, положительно влияющей на малоизученный вид австралийских мышей. С другой стороны, если вирус не вызывает никаких вредных симптомов, мы никак не может убедиться в его существовании, и именно это происходит при латентных вирусных инфекциях. Высказывалось предположение, что желтые расы стали результатом вируса желтушного типа, вызвавшего перманентную, не обязательно вредную мутацию, передававшуюся генетическим путем. То же самое может оказаться истинным и для слова. Само слово может быть вирусом, достигшим перманентного статуса в своем носителе. Тем не менее, ни один из известных существующих вирусов в настоящее время не действует подобным образом, поэтому вопрос о благоприятности вируса остается открытым. Представляется желательным сосредоточиться на общей обороне от всех вирусов.
Рон Хаббард, основатель Сайентологии, утверждает, что определенные слова и сочетания слов могут вызывать серьезные заболевания и умственные расстройства. Я могу претендовать на некоторые навыки в бумагомарании, но не могу гарантировать, что абзац, написанный мной, заставит кого-то физически заболеть. Если заявка г-на Хаббарда оправдана, то это, совершенно определенно, - повод для дальнейших исследований, и мы легко сможем выяснить экспериментальным путем, подкрепляется его заявка или нет. Г-н Хаббард основывает силу, приписываемую им словам, на своей теории энграмов. Энграм определяется как слово, звук, изображение, записанные субъектом в период боли и бессознательного состояния. Кое-что из его материала может успокаивать: "Я думаю, с ним все будет в порядке." Успокаивающий материал - это энграм-союзник. Энграмы-союзники, по г-ну Хаббарду, так же плохи и враждебны, как и болевые энграмы. Любая часть этой записи, воспроизведенная субъекту позже, реактивирует операционную боль, у субъекта может на самом деле заболеть голова, начаться депрессия, тревога или напряжение. Что ж, теория энграмов г-на Хаббарда очень легко может провериться экспериментальным путем. Возьмите десять субъектов-добровольцев, подвергните их действию болевого стимула в сопровождении определенных слов, звуков и изображений. Можете разыграть маленькие скетчи.
"Скорее, сестра, пока мы не потеряли нашего маленького ниггера," ревет хирург-южанин, и вот уже мясистая белая рука падает на хрупкое черное плечо. "Да, с ним все будет в порядке. Он выкарабкается."
"Дали бы мне волю, все эти твари сдохли бы у меня прямо на операционном столе."
"Воли вам не дадут, вы обязаны выполнять свой врачебный долг, мы должны делать все, что в наших силах, для спасения человеческой жизни."
И так далее.
Это крутой мент и мент-прикольщик. Энграм-союзник неэффективен без болевого энграма, точно так же, как рука мента-прикольщика у вас на плече, его мягкий убедительный голос прямо вам в ухо - на самом деле милые пустячки без дубинки крутого мента. Итак, до какой степени слова, записанные во время медицинской бессознательности, могут вспоминаться под гипнозом или при сайентологической процедуре? До какой степени воспроизведение этого материала воздействует на субъекта неприятным образом? Усиливается ли воздействие скрэмблированием материала, болевого и союзнического, с очень короткими интервалами? Могло бы показаться, что скрэмблированное изображение энграма чуть ли не вываливает всю сцену в операционной прямо на колени субъекту. Г-н Хаббард нанес на карту свою версию того, что он называет реактивным умом. Грубо говоря, это похоже на ИД Фрейда, нечто вроде встроенного механизма саморазрушения. Как высказывалось г-ном Хаббардом, он состоит из некоторого количества достаточно обычных фраз. Он утверждает, что чтение этих враз или прослушивание их произнесенных может вызвать болезнь, а посему у него есть хорошая причина этот материал не публиковать. Может быть, он утверждает, что это волшебные слова? Чары, фактически? Если так, то они могут стать довольно сильным оружием, будучи заскрэмблированными на изобретательную дорожку со звуком и изображением. Вот, например, магия, обращающая людей в свиней. Быть животным: хрюкает одинокий поросенок, срет, визжит и лопает помои. Быть животными: хор тысячи свиней. Смикшируйте это с видеопленкой изображений полиции и воспроизведите им - и посмотрите, получите ли вы реакцию от этого столь реактивного ума.
Вот еще одно. Быть телом, ну, разумеется, это привлекательное тело, загоняйте лохов. И к нему приятная телесная симфония, ритмичные удары сердца, довольное бурчание в животе. Быть телами: записи и изображения отвратительных, старых, больных тел, пердящих, ссущих, срущих, стонущих, умирающих. Делать все: человек в загаженной квартире в окружении неоплаченных счетов, неотвеченных писем подскакивает и начинает мыть посуду и писать письма.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12
Так же поступают скрэмблированные слово и изображение. Блоки расскрэмблируются компульсивно, представляя определенные слово и изображение субъекту, и это повторяющееся представление раздражает определенные телесные и нервные области. Клетки, раздраженные таким образом, в течение некоторого периода времени могут производить биологические вирусные блоки. Теперь у нас есть новый вирус, который может передаваться, и в самом деле субъект может до исступления хотеть передать этот вирус, раздирающий его изнутри, дальше. Он нагружен под завязку. Может ли этот груз быть хорошим и красивым? Возможно ли создать вирус, который будет передавать спокойствие и милую рассудочность? Вирус должен паразитировать на носителе для того, чтобы выжить. Он использует клеточный материал носителя, чтобы производить копии самого себя. В большинстве случаев это причиняет вред носителю. Вирус вторгается с помощью подлога и закрепляется силой. Нежелательный гость, от одного вида которого вас тошнит, не может быть хорошим или красивым. И более того - гость, который непрерывно повторяет себя, слово за словом, дубль за дублем.
Не забывайте жизненного цикла вируса... проникновение в клетку или активация внутри клетки, репликация внутри клетки, выход из клетки для вторжения в другие клетки, выход из носителя для инфицирования другого носителя. Эта инфекция может проистекать многими путями, и те кто, начинает понимать, что на них давит тяжесть груза нового вируса, в общем и целом пользуются методикой дробовика для того, чтобы охватить широкий спектр маршрутов инфекции... кашляют, чихают, плюются и пердят при любой возможности. Храните говно, ссаки, сопли, струпья, пропитанную потом одежду и все телесные секреции для последующего обезвоживания. Сложно-составной пылью можно незаметно затопить тараканьи норы в метро, ее можно выбрасывать из окон в пакетах или распылять из поливальной машины... Постоянно носите с собой широкий ассортимент векторов... вшей, блох, клопов и маленькие железы комаров и кусучих блох, наполненные вашей кровью... Ничего красивого я в этом не вижу.
Существует только одна разновидность благоприятной вирусной инфекции, положительно влияющей на малоизученный вид австралийских мышей. С другой стороны, если вирус не вызывает никаких вредных симптомов, мы никак не может убедиться в его существовании, и именно это происходит при латентных вирусных инфекциях. Высказывалось предположение, что желтые расы стали результатом вируса желтушного типа, вызвавшего перманентную, не обязательно вредную мутацию, передававшуюся генетическим путем. То же самое может оказаться истинным и для слова. Само слово может быть вирусом, достигшим перманентного статуса в своем носителе. Тем не менее, ни один из известных существующих вирусов в настоящее время не действует подобным образом, поэтому вопрос о благоприятности вируса остается открытым. Представляется желательным сосредоточиться на общей обороне от всех вирусов.
Рон Хаббард, основатель Сайентологии, утверждает, что определенные слова и сочетания слов могут вызывать серьезные заболевания и умственные расстройства. Я могу претендовать на некоторые навыки в бумагомарании, но не могу гарантировать, что абзац, написанный мной, заставит кого-то физически заболеть. Если заявка г-на Хаббарда оправдана, то это, совершенно определенно, - повод для дальнейших исследований, и мы легко сможем выяснить экспериментальным путем, подкрепляется его заявка или нет. Г-н Хаббард основывает силу, приписываемую им словам, на своей теории энграмов. Энграм определяется как слово, звук, изображение, записанные субъектом в период боли и бессознательного состояния. Кое-что из его материала может успокаивать: "Я думаю, с ним все будет в порядке." Успокаивающий материал - это энграм-союзник. Энграмы-союзники, по г-ну Хаббарду, так же плохи и враждебны, как и болевые энграмы. Любая часть этой записи, воспроизведенная субъекту позже, реактивирует операционную боль, у субъекта может на самом деле заболеть голова, начаться депрессия, тревога или напряжение. Что ж, теория энграмов г-на Хаббарда очень легко может провериться экспериментальным путем. Возьмите десять субъектов-добровольцев, подвергните их действию болевого стимула в сопровождении определенных слов, звуков и изображений. Можете разыграть маленькие скетчи.
"Скорее, сестра, пока мы не потеряли нашего маленького ниггера," ревет хирург-южанин, и вот уже мясистая белая рука падает на хрупкое черное плечо. "Да, с ним все будет в порядке. Он выкарабкается."
"Дали бы мне волю, все эти твари сдохли бы у меня прямо на операционном столе."
"Воли вам не дадут, вы обязаны выполнять свой врачебный долг, мы должны делать все, что в наших силах, для спасения человеческой жизни."
И так далее.
Это крутой мент и мент-прикольщик. Энграм-союзник неэффективен без болевого энграма, точно так же, как рука мента-прикольщика у вас на плече, его мягкий убедительный голос прямо вам в ухо - на самом деле милые пустячки без дубинки крутого мента. Итак, до какой степени слова, записанные во время медицинской бессознательности, могут вспоминаться под гипнозом или при сайентологической процедуре? До какой степени воспроизведение этого материала воздействует на субъекта неприятным образом? Усиливается ли воздействие скрэмблированием материала, болевого и союзнического, с очень короткими интервалами? Могло бы показаться, что скрэмблированное изображение энграма чуть ли не вываливает всю сцену в операционной прямо на колени субъекту. Г-н Хаббард нанес на карту свою версию того, что он называет реактивным умом. Грубо говоря, это похоже на ИД Фрейда, нечто вроде встроенного механизма саморазрушения. Как высказывалось г-ном Хаббардом, он состоит из некоторого количества достаточно обычных фраз. Он утверждает, что чтение этих враз или прослушивание их произнесенных может вызвать болезнь, а посему у него есть хорошая причина этот материал не публиковать. Может быть, он утверждает, что это волшебные слова? Чары, фактически? Если так, то они могут стать довольно сильным оружием, будучи заскрэмблированными на изобретательную дорожку со звуком и изображением. Вот, например, магия, обращающая людей в свиней. Быть животным: хрюкает одинокий поросенок, срет, визжит и лопает помои. Быть животными: хор тысячи свиней. Смикшируйте это с видеопленкой изображений полиции и воспроизведите им - и посмотрите, получите ли вы реакцию от этого столь реактивного ума.
Вот еще одно. Быть телом, ну, разумеется, это привлекательное тело, загоняйте лохов. И к нему приятная телесная симфония, ритмичные удары сердца, довольное бурчание в животе. Быть телами: записи и изображения отвратительных, старых, больных тел, пердящих, ссущих, срущих, стонущих, умирающих. Делать все: человек в загаженной квартире в окружении неоплаченных счетов, неотвеченных писем подскакивает и начинает мыть посуду и писать письма.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12