Поэтому их прозвали «Мотсе-оа-Баримос» — «Столбы богов». После молитв начинались человеческие жертвоприношения, возможно сопровождаемые людоедством. Никто из непосвященных не смел приближаться к этому островку под страхом смерти. Место считалось священным, и до Ливингстона сюда не ступала нога европейца. Затем здесь побивал охотник Болдуин; третьим был брат доктора Ливингстона, Чарльз; четвертым — знаменитый английский естествоиспытатель Томас Бейнс. Все это было двадцать лот назад, и я не знаю, заглядывали ли сюда с тех пор какие-нибудь белые до нас. Во всяком случае, последние батоки, изгнанные отсюда племенем макололо, должны были оставить здесь то, что у них было наиболее цепного. Я в этом уверен. Так что, Альбер, эти акации, эта остроконечная скала, которая одиноко возвышается над водой, весь этот островок… тебе это ничего не говорит?..
— Сокровища!.. Сокровища кафрских королей…
— Батоки такие же кафры, как макололо. Так что можно почти с уверенностью сказать, что мы находимся именно там, где зарыты неисчислимые сокровища их королей, если только верна карта местности твоего тестя, которую он составил по указаниям негра Лакми.
— Но он говорил о трех акациях!
— Еще неделю назад их и было три. Одну я свалил. На всякий случай. Не исключено, что и кроме нас есть искатели. Пусть они не нападут на след.
— Браво, дружище! Нельзя не похвалить тебя за такую предусмотрительность. Но раз уж мы здесь, то не проверить ли нам местность по карте?
— Пожалуйста, хотя я в этом по вижу надобности. Жозеф, вы сохранили документ?
— Я его храню, как зеницу ока, месье Александр, — ответил каталонец, торопливо роясь во внутреннем кармане своей охотничьей куртки.
— Дайте, пожалуйста.
Мертвенная бледность разлилась по лицу молодого человека, и он крикнул сдавленным голосом:
— Я… я… у меня его нет, украли… Меня обокрали… Вчера он еще был при мне. Карай! Горе мне! Его у меня вытащили сейчас же после дуэли с американцем! Это кто-нибудь из тех бандитов, которые носили меня на руках.
— Ну что ж, — философски заметил Александр, — теперь уж ничего не поделаешь. Теперь мы должны действовать, и как можно скорей, потому что не мы одни знаем тайну. И тот, кто выкрал карту, должен был знать, что он делает, какова ценность этого документа.
— Буры! — в ярости воскликнул Альбер. — Никто, как эти бандиты!..
5

Разговор о мастере Виле и его преподобии. — Высадка на острове. — Необычайные приключения Александра. — Любопытная находка: охотничья куртка в желудке крокодила. — Как сделать вещи непромокаемыми. — При лунном свете. — После драмы — комедия. — Встреча с африканским царьком. — Признательность его величества короля Магопо.
Мощный толчок — и лодка снялась с мели.
— Только что, — напомнил Александр своим спутникам, — мой двойник сказал нам, что переправил на наш остров каких-то двух белых. По описанию
— это мастер Виль и его преподобие.
— А ведь верно! — согласился Альбер. — Мы были так ошеломлены твоим появлением и всем тем, что разыгралось в краале, что не обратили достаточного внимания на слова этого загадочного господина.
— Он грабитель с большой дороги, если верить тому, что о нем говорят. Потому-то люди и хотели заставить меня заплатить так дорого за одно лишь сходство с ним. Мерзавец! Он мог бы, во всяком случае, оставить на твердой земле этих двух субъектов, которые увязались за нами. Они мне надоели.
— А мне? В конце концов, Калахари достаточно просторна. Я не вижу, почему мы должны всюду тащить за собой этого сомнительного миссионера и не менее сомнительного американца. Они пристали к нам, как репей.
— Миссионер еще куда ни шло — он по крайней мере преследует почтенные цели, — а этот долговязый бродяга, который ищет неизвестно чего, выводит меня из себя. Почему бы ему не пойти работать на прииске, например? А теперь нам придется терпеть его присутствие еще и на этом крохотном островке! Мы не сможем быть ни минуты одни, чтобы хоть перекинуться парой слов.
— Ну, этой беде вполне можно помочь. Вместо того чтобы грести прямо на остров, мы можем высадиться на любом из этих красивых цветничков. Посмотри, сколько их здесь.
— Идет! Нам надо поговорить наедине.
— Значит, до завтра будем отдыхать, а завтра переправимся на остров. Наше присутствие там станет очень скоро необходимым.
— А ты не опасаешься, что нас там настигнет погоня?
— Насколько я знаю, на берегу нет лодок. Разве только у негров. Но негры достаточно натерпелись от наших искателей алмазов. Негр не посадит к себе в лодку человека с приисков, разве только чтобы утопить его. И еще: переправляться ночью никто не решится. А если они захотят пожаловать днем, мы постараемся отбить у них охоту.
— Прекрасно! Знаешь что? Давай пристанем здесь, вытащим лодку на берег и устроимся под этим бананом. Птицы здесь много, несколько штук ты подстрелишь, Жозеф их ощиплет, а я насажу их на вертел. Пока они будут жариться, мы поговорим.
Прошло каких-нибудь четверть часа, и три калао да еще три серых попугая лежали на земле. Потрескивал веселый огонь, а Жозеф ощипывал птиц.
— Итак, — начал Альбер, — после того, как ты пожил в рабстве…
— Дай мне собраться с мыслями. У меня было столько приключений!.. Ведь мы потеряли друг друга из виду в тот день, когда я пустился по следам раненой антилопы. Я поступил безрассудно, как мальчишка, который впервые в жизни попал в зайца. С тех пор прошло самое большее месяца два.
— Вот именно. Мы еще смотрели бойню, которую бушмены называют «хопо».
— Меня предательски схватили работорговцы-португальцы. И как раз в такую минуту, когда я был обезоружен крокодилом.
— Это мы знаем. Мы даже нашли твой карабин. И мы страшно испугались за тебя.
— Я об этом догадывался!
— Что нам оставалось думать, когда мы увидели на прикладе следы крокодиловых зубов.
— Но постой-ка! Мы этот карабин давно потеряли. Как он попал к тебе в руки?
— Сейчас узнаешь. Я буду краток. Пропускаю крааль, пропускаю мучителей, которые хлестали меня и мою лошадь чамбоком, пропускаю побег и то, как за мной охотилась целая стая крокодилов. Не стану описывать по крайней мере сегодня мои приключения в лесу, гибель коня, наповал сраженного отравленным копьем, и так далее и так далее. Перехожу сразу к главному. Я искал дорогу в крааль, и, утомившись, прилег поспать, а проснувшись, увидел целую ораву чернокожих и сразу узнал их. Эти мошенники связали мне руки и ноги, так что я и шевельнуться не мог.
— Кто же они были?
— Дружки нашего миссионера.
— Бродячий оркестр?
— Вот именно. Неплохие у него приятели. Мерзавцы, сообщники работорговцев! И они еще имеют наглость сами себя называть их поставщиками! Они знали, что я принимал участие в освобождении рабов-бушменов, и потому надели на меня колодку. Затем меня посадили в пирогу и пустили вниз по реке. Река течет на север.
— Так!.. Дальше!..
— В краали я делал все, что полагается делать рабу. Как я ужи сказал вам, я толок просо, работал по домашнему хозяйству, за что мне платили чамбоком, я таскал воду, нянчил детей…
— И долго это продолжалось?
— Дней двенадцать. Мне здорово надоело. И вот в одно прекрасное утро, когда я пришел на реку набрать воды, я почувствовал какой-то тошнотворный запах — смесь мускуса и гниения — и сразу догадался, что где-то поблизости должен находиться крокодил.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120