А… заладил опять… Тебе лет сколько?
МАТВЕЙ. Не знаю…
ПРУТОВ. И что всю жизнь, так думал? И не разу не хотелось разогнуться и по улице человеком пройтись?
МАТВЕЙ. Хотелось, еще как хотелось… Я ведь с малолетства в услужении, все при ком-то ходил, убирал, подносил, снова убирал… А как свободы захочется я шкалик возьму и опять Матвей всем доволен… Даже вину потом чувствую, что другого хотелось…
ПРУТОВ. Ты просто человек старый, в смысле «старого времени», сейчас новый грядет, этот как ты за шкалик прятаться не будет…
МАТВЕЙ. Нешто все трезвенники будут?
ПРУТОВ. Дурак ты… Квасу налей.
Матвей достает из буфета кувшин и наливает квас в стакан. Прутов выпивает квас, встает и прохаживается по комнате.
ПРУТОВ. А что Матвей, если я …если я на Марии Сергеевне женюсь, а? Что скажешь?
МАТВЕЙ (растерянно). Ну эта…
ПРУТОВ. Да. Возьму и женюсь… А что? Она вдова, я молод, чем не пара? Тебя, хоть ты и дурак не выгоню…
МАТВЕЙ (растерянно). А Мария Сергевна, эта…замуж согласные?
ПРУТОВ (достает папиросы). А куда она денется?
МАТВЕЙ (растерянно). Эта…
ПРУТОВ (заглядывает в буфет). Откуда запах у вас такой? Так у евреев пахнет… ну которые обычаи соблюдают… Такой сладковатый, даже приторный я бы сказал запах. Я брат этот запах на всю жизнь запомнил… Ты ничего не чувствуешь?
МАТВЕЙ (обескуражено сидит на стуле). Не…
ПРУСОВ (закуривает папиросу, поворачивается к Матвею). Меня трехлетнего евреи усыновили, пожалели беспризорника… Читать, писать научили, в училище пристроили, наравне со своими детьми за уши драли. Все у них хорошо было, вот только запах этот… Сижу бывало с книжкой на подоконнике, весна бушует, акация цветет… Потом окно закрою и снова как в туман проваливаюсь. Прожил у них тринадцать лет, а так и не привык. Потом везде, в любом обществе мог еврея определить. Споры неоднократно выигрывал, часы вот у ротмистра Конашевича отбрил… (достает брегет, на цепочке покачивает перед лицом Матвея) …А потом такую штуку я понял, запах это ведь признак того, что человек живой… Мертвый пахнет пока туго оформленный, а живой постоянно… Вот какой твой запах?
МАТВЕЙ. Мой…русский.
ПРУТОВ (смеется). Да нет же дурак! Твой запах – водка, деготь, щи… Любишь щи?
МАТВЕЙ. Люблю.
ПРУТОВ. А жрешь их поди как свинья, жадно, чавкая, все за шиворот течет… (смеется).
МАТВЕЙ (обиженно). Кирилл Михалыч!
ПРУТОВ (вытирая слезы). Ну ладно, ладно….Так вот, природа моего запаха иная, более деликатная. Типографией пахну, селитрой, лабораторией …Хозяйка твоя, Мария Сергеевна изумительно пахнет… Духами, мазями, романами французскими. Чудо как хорошо! Вот только почему еврейским так пробирает… (внезапно погрустнев) …Больно уж сентиментально…
МАТВЕЙ (пожимая плечами). А бог его знает, Кирилл Матвеич…
ПРУТОВ. А и правда, чего это я! Я ведь, Матвей по делу зашел.
Прутов неторопливо расстегивает пиджак, достает из-за пояса револьвер и стреляет Матвею в голову. Матвей успевает вскочить и тут же валится на стул, с которого сползает на пол. Прутов прячет револьвер, бросается к буфету, открывает все ящики, роется в бумагах.
ПРУТОВ. Так… Так… Не то, не то… Счета, не то… Так а это, что? (достает бумажку, смотрит на свет) …Акция. Это хорошо. Это нам гой еси… (продолжает рыться дальше) …Сколько ненужных бумажек, а денежек не видно. А нам денежки, ой как нужны! Так это что? (берет в руки тетрадь, открывает, читает) … «С кем целовался? Сколько раз?»… Вот это номер! А еще генеральша, возьму ребят потешить… (прячет тетрадку за пазухой) …Так, в буфете ничего, посмотрим-ка мы в спальне…
Раздается звук колокольчика. Прутов замирает. Звук повторяется.
ПРУТОВ. Твою…
Бросается к Матвею, хватает его за ноги, оттаскивает в соседнюю комнату. Возвращается, ставит на место стул, поправляет револьвер, застегивает пиджак, идет в прихожую.
Возвращается вместе с Начинкиным. В руках у Начинкина большой букет цветов.
ПРУТОВ. Вы проходите, присаживайтесь… Мария Сергеевна скоро будет…
НАЧИНКИН (протягивает руку). Позвольте представиться, Василий Павлович, статский советник.
ПРУТОВ (пожимая руку). Кошкин. Геннадий… Геннадий Борисович…. Фотограф… Родственник Марии Сергеевны, из Киева…
НАЧИНКИН. Очень приятно. Что-то она про вас рассказывала… Куда можно цветы поставить? (направляется в соседнюю комнату).
ПРУТОВ. Сидите, сидите… я сам (уходит в комнату, возвращается с хрустальной вазой, ставит в нее цветы).
Оба садятся за стол. Некоторое время сохраняется неловкое молчание.
НАЧИНКИН. А знаете, подхожу к дому и вдруг как будто выстрел послышался… Сейчас ведь неспокойно – митинги, народ волнуется…
ПРУТОВ. Да, неспокойно сейчас…
НАЧИНКИН. Я сначала испугался, а потом думаю, чего вдруг?
ПРУТОВ. Абсолютно не с чего…
НАЧИНКИН. Вот-вот…
Молчат.
ПРУТОВ. Скажите, Василий Павлович… а вы ничего не чувствуете?
НАЧИНКИН. Извините?
ПРУТОВ. Запах здесь какой-то странный.
НАЧИНКИН. Да вроде нет, как обычно… Может с улицы тянет, дворники сейчас мусор жгут…
Молчат.
НАЧИНКИН. Смотрите, муха! Первый раз в этом году муху вижу! Им еще рано просыпаться, а эта уже летает, жужжит…
ПРУТОВ. Действительно, муха.
НАЧИНКИН. Простой люд считает, что это к покойнику. Право, глупость…
ПРУТОВ. Ну, от чего же… Народ многие вещи метко подмечает.
НАЧИНКИН. Да-да… Знаете у меня знакомая была, мадам Глухова. Так она перед смертью сон видела. Будто идет она по лесу и видит дом заброшенный, рядом с домом кладбище небольшое, посередине виселица. А потом из дома близнецы вышли: мальчик и девочка, у девочки в руках котенок, а у мальчика щенок… Вышли, поклонились, животных на землю опустили, котенок обернулся тигром, а щенок буйволом. Мальчик сплюнул и папироску закурил, а девочка взяла камень и в мадам Глухову бросила, прямо в темечко попала… Мадам проснулась, к соннику бросилась, а там ясно прописано: «Ежели приснятся близнецы, числом двое, женска и мужеска полу, означает сие смерть скорую»…
ПРУТОВ. Ну и что со знакомой вашей стало?
НАЧИНКИН. Зимой на улице поскользнулась, головой об лед…
ПРУТОВ (в волнении, встает, прохаживается). Да… занятную историю вы рассказали, занятную… Скажите а вам этой ночью ничего не снилось?
НАЧИНКИН (охотно). Еще как снилось… Снился город где-то в Японии, только вывески все на русском и будто я местный доктор. Сижу у себя дома, газеты читаю. Вдруг зовут меня, на площади говорят, человек какой-то умирает. Я быстро оделся и приехал на место, толпа расступилась, и я увидел человека лет сорока… Он лежал, не подавая признаков жизни… Что с вами?
Прутов в состоянии крайнего волнения, забрался с ногами на стул.
ПРУТОВ. Ничего, ничего, продолжайте.
НАЧИНКИН. Я не видел никаких следов насилия, пульс у господина был нормальный. Казалось он просто спал, только я собрался приказать отнести его в лазарет, как вдруг он очнулся и схватив меня за ворот прошептал…
ПРУТОВ. «Голубчик, миленький забери меня отсюда, я стирать и гладить умею, я страсть какой хозяйственный, забери меня, а то сожрут эти необрезанные…»
НАЧИНКИН (встает, потрясенно). Вы… вы были там?
ПРУТОВ. Что вы сделали потом, там во сне?
НАЧИНКИН. Я… я приказал отнести его… вас в лазарет.
ПРУТОВ. Меня оттуда в жандармерию перевезли. А там… ну в общем к вечеру я умер.
НАЧИНКИН (весь бледный). Простите, простите меня.
1 2 3 4 5 6