Антон стоял без шапки. Седая прядка свисала на глаза.
— Тоша, не ехай! — сказала Груша. — С кем там гулять будешь?
— Не дури, тамада! Дубовка-дыня с низов идет. Самое время…
— Никто и не собирается, — сказал Антон, — мало что… А ну, пошли давай…
И уронил первый же арбуз. Девушки опасливо глядели. Никогда еще с тамадой этого не случалось.
Глава XXV
ПЕРВЫЙ МЯЧ
Слова гидраэровцев лишили Антона покоя. Что, если правда попробовать? Прежде Антон был вполне равнодушен к футболу. В городке этот мужественный спорт находился еще в младенческом состоянии. На пустырях играли дикие команды. Любители играли босиком: подогнув пальцы, били подошвой или подъемом ступни, А мальчишки гоняли в пыли тряпичный мяч.
Впрочем, городок имел уже две свои команды. Одну команду лесных пристаней и одну команду советско-торговых служащих, по-местному — «городских». Команды играли друг с другом с переменным успехом, но зато всегда проигрывали всем в окрестности.
Кандидов купил мяч. Знакомый шофер из райкома накачал его. Мяч стал тугим и звенящим, как арбуз. Антон засмеялся. Теперь в свободное время толстоногие девушки, по его просьбе, что есть силы били мяч.
Ловить мяч оказалось труднее, чем арбузы. Мяч был верток и быстр, почти неуглядим. Он был неожиданно легким. В нем не было наливной увесистости арбуза. Мяч отскакивал, не давался в руки, прыгал. Но в то же время в нем была упругая тяжесть удара. Он несся, гудя, как снаряд. Он обжигал ладонь, свозя кожу, и, попадая в пальцы, едва не выворачивал их. Уже пойманный, мяч коварно старался отпрянуть и выскользнуть из рук. Но все-таки сноровка арбузника облегчала Антону тренировку. Умение тотчас отвечать внутренним движением на любой швырок в конце концов решало дело. Потренировавшись недельки три, Антон пошел предлагать свои услуги в воротах команды городских.
Местные чемпионы подняли его на смех.
— Арбузник, — говорили они, — вали в младшую команду, заворотным хавом!
«Заворотный хав» — это была самая обидная кличка для футболистов. Так называли мальчишек, которые топтались за лицевой чертой поля в надежде хоть разок коснуться мяча, когда тот перелетал через ворота.
— Ладно, — грозно произнес Антон, — ладно, я вам еще навтыкаю! А засим пока…
— «Зосим Фока»! — передразнили его городские.
Городок к тому времени как раз начал «болеть». «Болеть» на футбольном жаргоне означает увлекаться, ходить на матчи, жаждать выигрыша своей команды, болеть душой за нее.
На футбольных воротах местного стадиона сетки еще не было. Хорошо, что хоть ворота поставили: стойки-столбы со штангой-перекладиной. Недавно еще сложенные в кучки шапки и штаны, замененные на время игры трусами, отмечали границы подразумеваемого гола.
К тому времени девушки из артели «Чайка» так уверовали в футбольный талант Антона, что готовы были вызвать весь мир на единоборство с ним, но никто не принимал вызова. Девушки ходили и похвалялись своим тамадой. Местные чемпионы не выдержали. «Надо проучить», — решили они.
Антон упражнялся на городском пустыре. Однажды на пустырь явились футболисты из команды городских. Они стали задирать девушек, насмехаться, пробовали отнять у них мяч и так, незаметно, удар за ударом, слово за слово, ввязались в соревнование шутки ради. Девушки, волнуясь, стали у края поля. Тамада остался один… Тяжелые удары посыпались на Кандидова. Тут и произошло самое интересное. Тамада не дрогнул. Как ни старались городские, мяч не входил в пространство, огражденное воображаемыми стойками. Не входит, да и все тут! Это пространство как будто целиком занимал Антон. На какие уловки ни пускались городские, в какой угол они ни били, все равно там Кандидов встречал мяч и заключал его в свои крепкие объятия, как родного брата. И еще насмешничал при этом.
— Что же ты все в меня да в меня? — кричал он. — Печенку отобьешь, пожалей!..
Собравшиеся зрители потешались над городскими. Девушки повизгивали от счастья. Городские — их было шестеро — окончательно обиделись. Они пробовали прорваться с мячом в самые ворота. Но Антон, выхватив из-под ног мяч, всем своим огромным телом валился под ноги, и нападающие кувырком, кубарем сыпались через него. Когда пыль оседала, Кандидов с криком «По-о-зволь!» уже далеко выбивал мяч.
Городским сперва действительно казалось, что они бьют неточно и поэтому мяч попадает в этого проклятого арбузника. Потом они просто растерялись. Они пытались придраться.
— Не по правилам берет! — кричали они.
Но зрители забушевали — все было по правилам. Только гола не было.
Оставалось одно — подловить Антона, убрать его. За ним стали «охотиться», но первый же из неудачливых охотников должен был покинуть поле. Кулак у тамады был быстр на расправу. Неизвестно, чем бы это все кончилось, но городские увидели подоспевшего вовремя инструктора физкультуры…
Кандидову тут же предложили вступить в команду.
Всю зиму Антон занимался, ходил на курсы и готовился в техникум, а в свободное время тренировался в клубе по тяжелой атлетике и боксу. Весной еще снег толком не сошел, как Антон стал тренироваться с городскими. Вскоре команда городских стала бить всех в округе.
Глава XXVI
«СПАСЕНИЕ НА ВОДАХ…»
В тот год вода была очень высокая. Волга текла прямиком по полям. Она вошла в села. Ее воды подняли сады, огороды, леса. Течение шумело, как ветер в ветвях, и вилось между стволами.
С Волгой в городке привыкли обращаться запанибрата.
— Волга омывает наш город, — говорили местные жители приезжим. — Волга огибает нас, она протекает мимо города…
С таким же основанием листок подорожника, приткнувшийся на обочине мостовой, мог бы заявить, что шоссе проложено вокруг него… Теперь Волга предъявила свои права на все до самого горизонта. Оливковые воды разлива подступали к самому городку. Река стояла уже почти вровень с берегом. Река осаждала городок. Но уже в самом осажденном городке вскрылась страшная измена. Таившаяся под почвой подземная вода поднимала голову и шла смыкаться с внешними водами. Вода лезла вверх в колодцах, как ртуть в термометре; вода появлялась в подвалах.
На берегу спешно возвели земляные укрепления. Но вода поднималась неотвратимо, как в шлюзе, и у людей, смотревших на берег, к горлу подступал холодный, мутный страх. Казалось, суше вообще пришел конец. Сейчас хляби хлынут через городок поверх домов, над крышами, все смывая и затопляя. Сама почва стала ненадежной, как при землетрясении.
К вечеру вода вошла, ворвалась в улицы. Комнату Антона заливало. Пропадали книги, которые он еще не успел перенести на пристань. Но Антон уже не мог заставить себя думать о своем добре. Он разом забыл и о славе своей, и о Москве. Как всегда в минуту опасности, он стал взрослее, он стал опять Кандидовым, красным волгарем, который с наганом вбегал на мостик неприятельского парохода. Он почувствовал прилив неукротимой энергии и отваги. Битвы, авралы, высокая вода, если говорить начистоту, — все это было ему по душе.
Антон со своей бригадой продвигался на лодке по затопленным улицам. Городок за день словно по плечи врос в землю. Через верх заборов видны были четырехугольные озера дворов. Непривычно громко пели над самой головой телефонные провода, ставшие близкими — рукой достать. Когда лодка вплывала в чьи-то ворота, надо было нагнуться, а то можно было расшибить макушку.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70
— Тоша, не ехай! — сказала Груша. — С кем там гулять будешь?
— Не дури, тамада! Дубовка-дыня с низов идет. Самое время…
— Никто и не собирается, — сказал Антон, — мало что… А ну, пошли давай…
И уронил первый же арбуз. Девушки опасливо глядели. Никогда еще с тамадой этого не случалось.
Глава XXV
ПЕРВЫЙ МЯЧ
Слова гидраэровцев лишили Антона покоя. Что, если правда попробовать? Прежде Антон был вполне равнодушен к футболу. В городке этот мужественный спорт находился еще в младенческом состоянии. На пустырях играли дикие команды. Любители играли босиком: подогнув пальцы, били подошвой или подъемом ступни, А мальчишки гоняли в пыли тряпичный мяч.
Впрочем, городок имел уже две свои команды. Одну команду лесных пристаней и одну команду советско-торговых служащих, по-местному — «городских». Команды играли друг с другом с переменным успехом, но зато всегда проигрывали всем в окрестности.
Кандидов купил мяч. Знакомый шофер из райкома накачал его. Мяч стал тугим и звенящим, как арбуз. Антон засмеялся. Теперь в свободное время толстоногие девушки, по его просьбе, что есть силы били мяч.
Ловить мяч оказалось труднее, чем арбузы. Мяч был верток и быстр, почти неуглядим. Он был неожиданно легким. В нем не было наливной увесистости арбуза. Мяч отскакивал, не давался в руки, прыгал. Но в то же время в нем была упругая тяжесть удара. Он несся, гудя, как снаряд. Он обжигал ладонь, свозя кожу, и, попадая в пальцы, едва не выворачивал их. Уже пойманный, мяч коварно старался отпрянуть и выскользнуть из рук. Но все-таки сноровка арбузника облегчала Антону тренировку. Умение тотчас отвечать внутренним движением на любой швырок в конце концов решало дело. Потренировавшись недельки три, Антон пошел предлагать свои услуги в воротах команды городских.
Местные чемпионы подняли его на смех.
— Арбузник, — говорили они, — вали в младшую команду, заворотным хавом!
«Заворотный хав» — это была самая обидная кличка для футболистов. Так называли мальчишек, которые топтались за лицевой чертой поля в надежде хоть разок коснуться мяча, когда тот перелетал через ворота.
— Ладно, — грозно произнес Антон, — ладно, я вам еще навтыкаю! А засим пока…
— «Зосим Фока»! — передразнили его городские.
Городок к тому времени как раз начал «болеть». «Болеть» на футбольном жаргоне означает увлекаться, ходить на матчи, жаждать выигрыша своей команды, болеть душой за нее.
На футбольных воротах местного стадиона сетки еще не было. Хорошо, что хоть ворота поставили: стойки-столбы со штангой-перекладиной. Недавно еще сложенные в кучки шапки и штаны, замененные на время игры трусами, отмечали границы подразумеваемого гола.
К тому времени девушки из артели «Чайка» так уверовали в футбольный талант Антона, что готовы были вызвать весь мир на единоборство с ним, но никто не принимал вызова. Девушки ходили и похвалялись своим тамадой. Местные чемпионы не выдержали. «Надо проучить», — решили они.
Антон упражнялся на городском пустыре. Однажды на пустырь явились футболисты из команды городских. Они стали задирать девушек, насмехаться, пробовали отнять у них мяч и так, незаметно, удар за ударом, слово за слово, ввязались в соревнование шутки ради. Девушки, волнуясь, стали у края поля. Тамада остался один… Тяжелые удары посыпались на Кандидова. Тут и произошло самое интересное. Тамада не дрогнул. Как ни старались городские, мяч не входил в пространство, огражденное воображаемыми стойками. Не входит, да и все тут! Это пространство как будто целиком занимал Антон. На какие уловки ни пускались городские, в какой угол они ни били, все равно там Кандидов встречал мяч и заключал его в свои крепкие объятия, как родного брата. И еще насмешничал при этом.
— Что же ты все в меня да в меня? — кричал он. — Печенку отобьешь, пожалей!..
Собравшиеся зрители потешались над городскими. Девушки повизгивали от счастья. Городские — их было шестеро — окончательно обиделись. Они пробовали прорваться с мячом в самые ворота. Но Антон, выхватив из-под ног мяч, всем своим огромным телом валился под ноги, и нападающие кувырком, кубарем сыпались через него. Когда пыль оседала, Кандидов с криком «По-о-зволь!» уже далеко выбивал мяч.
Городским сперва действительно казалось, что они бьют неточно и поэтому мяч попадает в этого проклятого арбузника. Потом они просто растерялись. Они пытались придраться.
— Не по правилам берет! — кричали они.
Но зрители забушевали — все было по правилам. Только гола не было.
Оставалось одно — подловить Антона, убрать его. За ним стали «охотиться», но первый же из неудачливых охотников должен был покинуть поле. Кулак у тамады был быстр на расправу. Неизвестно, чем бы это все кончилось, но городские увидели подоспевшего вовремя инструктора физкультуры…
Кандидову тут же предложили вступить в команду.
Всю зиму Антон занимался, ходил на курсы и готовился в техникум, а в свободное время тренировался в клубе по тяжелой атлетике и боксу. Весной еще снег толком не сошел, как Антон стал тренироваться с городскими. Вскоре команда городских стала бить всех в округе.
Глава XXVI
«СПАСЕНИЕ НА ВОДАХ…»
В тот год вода была очень высокая. Волга текла прямиком по полям. Она вошла в села. Ее воды подняли сады, огороды, леса. Течение шумело, как ветер в ветвях, и вилось между стволами.
С Волгой в городке привыкли обращаться запанибрата.
— Волга омывает наш город, — говорили местные жители приезжим. — Волга огибает нас, она протекает мимо города…
С таким же основанием листок подорожника, приткнувшийся на обочине мостовой, мог бы заявить, что шоссе проложено вокруг него… Теперь Волга предъявила свои права на все до самого горизонта. Оливковые воды разлива подступали к самому городку. Река стояла уже почти вровень с берегом. Река осаждала городок. Но уже в самом осажденном городке вскрылась страшная измена. Таившаяся под почвой подземная вода поднимала голову и шла смыкаться с внешними водами. Вода лезла вверх в колодцах, как ртуть в термометре; вода появлялась в подвалах.
На берегу спешно возвели земляные укрепления. Но вода поднималась неотвратимо, как в шлюзе, и у людей, смотревших на берег, к горлу подступал холодный, мутный страх. Казалось, суше вообще пришел конец. Сейчас хляби хлынут через городок поверх домов, над крышами, все смывая и затопляя. Сама почва стала ненадежной, как при землетрясении.
К вечеру вода вошла, ворвалась в улицы. Комнату Антона заливало. Пропадали книги, которые он еще не успел перенести на пристань. Но Антон уже не мог заставить себя думать о своем добре. Он разом забыл и о славе своей, и о Москве. Как всегда в минуту опасности, он стал взрослее, он стал опять Кандидовым, красным волгарем, который с наганом вбегал на мостик неприятельского парохода. Он почувствовал прилив неукротимой энергии и отваги. Битвы, авралы, высокая вода, если говорить начистоту, — все это было ему по душе.
Антон со своей бригадой продвигался на лодке по затопленным улицам. Городок за день словно по плечи врос в землю. Через верх заборов видны были четырехугольные озера дворов. Непривычно громко пели над самой головой телефонные провода, ставшие близкими — рукой достать. Когда лодка вплывала в чьи-то ворота, надо было нагнуться, а то можно было расшибить макушку.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70