одну из-под коньяка и две из-под портвейна.
— Небось на бульваре подцепил ее, — презрительно говорила хозяйка. — Пухленькая такая, щечки толстые. На ногах лакировки.
— А раньше Ляликов водил к себе женщин? — поинтересовался майор.
Такого не было. Это в последнее время он выпивать стал, пропадал где-то. А потом женщину привел.
После этого разговора майор поехал к полковнику Радунову, чтобы посоветоваться с ним. Полковник всегда требовал от своих подчиненных не только перечисления фактов, но и выводов из них. Зная это, Сечин несколько раз проверил гипотезу, сложившуюся в его голове, и только тогда явился в кабинет начальника.
Радунов слушал молча, не перебивая. Он сидел вполоборота к Сечину, теребя правой рукой кольца волос. Полковник боролся с этой привычкой, но, когда он был поглощен мыслями, рука его помимо воли поднималась к волосам.
— Дело обстоит так, — говорил майор. — Неизвестная встречалась с мичманом. От нее он получал деньги. Ляликов сообщил ей о новом вооружении, об испытаниях на «Мятежном». По-видимому, она заставила его бросить курить, приучила к таблеткам. А когда мичман стал ей ненужен или возникла угроза разоблачения, она дала ему таблетку с ядом.
— Это выглядит довольно правдоподобно, — задумчиво ответил Радунов. — Но каким путем она узнала день и час выхода «Мятежного» на испытания? Каким путем было передано сообщение на подводную лодку, следившую за «Мятежным»?
— Может быть, об этом удастся узнать через Луковоза.
— Вот что, Иван Иванович, — поднялся полковник. — Действуйте осторожно. И не торопитесь с выводами. В нашем деле ошибка стоит дорого.
ДЕЛО УСЛОЖНЯЕТСЯ
Иван Иванович Сечин сидел с книгой в руках на крайней к морю аллее парка. На нем был просторный серый костюм и мягкая шляпа. Он ничем не отличался от гуляющих в парке.
Близился вечер. Солнце висело низко над горизонтом, заливая косыми лучами бухту и пляж, полный народа. Длинные тени деревьев пересекали аллею. Изредка отрываясь от книги, Сечин смотрел по сторонам, ожидая кого-то.
Иван Иванович тщательно готовился к операции, которую предстояло провести сегодняшней ночью. Сечин рассчитывал узнать, каким путем поступают на лодку сведения о выходе «Мятежного» в море. Как только эскадренный миноносец вернулся с неудачных испытаний, молодой офицер Иван Горегляд, выделенный Басовым в распоряжение майора, завязал дружбу с сестрой капитан-лейтенанта Дунаева — Наташей. У девушки был только один человек, с кем она могла делиться новостями, кому могла сказать о том, что брат уходит в море. Этим человеком был фотограф Федор Луковоз. Лейтенант Горегляд познакомился с фотографом. Павильон Луковоза стоял в глухом углу парка, на склоне холма, откуда удобно было вести наблюдение за бухтой. Подозрения Сечина особенно окрепли после того, как Горегляд увидел у фотографа снимок «Мятежного».
Сегодня ночью «Мятежный» снова должен был выйти в море. Знали об этом только Майский, Басов и Сечин. Капитан-лейтенант Дунаев был отправлен в командировку. Через его сестру Луковоз ничего теперь узнать не мог. За фотопавильоном было установлено наблюдение. Горегляд, отправившийся получить у фотографа свои снимки, должен был между делом сказать, что на эсминце, дескать, неладно с машинами, и, может быть, корабль станет на ремонт.
Вся эта подготовка исключала возможность передачи врагу сведений о выходе «Мятежного». Исключала, если это делал Луковоз.
Из-за поворота показался лейтенант Горегляд, и Сечин залюбовался ладной, подтянутой фигурой молодого офицера. «Занимается боксом и плаванием, — вспомнил Иван Иванович, — это ведь он завоевал второе место на флотских соревнованиях».
Лейтенант и майор, разговаривая о пустяках, дошли до «Победы», стоявшей у входа в парк. Сечин сел за руль, предложил коротко:
— Рассказывайте.
— И рассказывать-то нечего, — пожал плечами Горегляд. — У Луковоза полно клиентов. Меня встретил холодно. Спрашивал о Наташе — она второй день не приходит. Поговорили минут пять. Потом переснял меня.
— Почему?
— Снимки испортил. Жаловался, что иногда по ночам напряжение падает, работать трудно. Ругается, говорит, что на подстанции шум устроит, жаловаться будет. Хочет сам пойти линию проверить.
— Интересно, — отозвался Иван Иванович, подумав, что надо выяснить, что это такое.
Высадив лейтенанта в порту, Сечин отправился домой поужинать, а в 23 часа приехал на приемный радиоцентр.
«Мятежный» еще не вышел в море, а уже несколько контрольных радиостанций прослушивали эфир, ждали, не прозвучит ли в нем радиограмма. Если бы неизвестная рация появилась в эфире, ее тотчас запеленговали бы. На карте Сечина появился бы красный кружочек в том месте, где скрестились бы линии пеленгов.
Иван Иванович занял кресло в комнате дежурного, развернул свежий номер «Огонька». Оставалось только ждать. На вахте сидели опытные радисты, задание было известно им, а читать лишний раз наставления — только мешать людям, занятым делом.
В комнату вошел дежурный старший лейтенант. На вопросительный взгляд Сечина он ответил:
— Пока ничего. Да вы не беспокойтесь, в моей смене слухачи отменные. Если появится чужак, сразу схватят.
Во втором часу ночи Сечин позвонил старшему группы наблюдения за павильоном капитану Долгоносову, спросил о новостях.
— Объект не спит. Свет горит в лаборатории и в его комнате наверху. Из дома не выходил, — доложил капитан. — Одна странность, Иван Иванович.
Приблизительно час назад в комнатах Луковоза мерк свет. Вроде бы напряжение падало.
— Продолжайте наблюдать, — приказал Сечин и повесил трубку. «Почему померк свет? — размышлял он. — Час назад… Как раз в то время, когда „Мятежный“ вышел из бухты. Может, Луковоз дает сигналы огнем? Но если Долгоносов едва заметил это, то на расстоянии и не разглядишь. Тут что-то не так…»
Шифровальщик принес радиограмму, адресованную Сечину. Командир «Мятежного» сообщал, что при подходе к району стрельб в нейтральных водах опять появилась подводная лодка. Испытания снова отменены. Эскадренный миноносец возвращается в базу.
Сечин пытался разобраться во всем происшедшем. Дело усложнялось. Предположение о том, что Луковоз узнает время выхода корабля через Наташу Дунаеву, отпадало. Но фотограф вел себя странно. Почему именно во время выхода «Мятежного» в море в его доме меркнет свет? Значит, падает напряжение; значит, как раз в это время кому-то нужно много электроэнергии. А зачем? Может быть, тут какая-нибудь хитрость? Во всяком случае кто-то снова узнал о выходе «Мятежного» и сообщил об этом на лодку. Это мог сделать Луковоз, могла сделать женщина с инициалами П. Г.
— Плохо, старший лейтенант, — сердито сказал Сечин дежурному. — Прохлопали чужака ваши отменные слухачи.
— Этого не может быть, — твердо ответил дежурный.
— К сожалению, это так. И самое обидное — передатчик работал где-то поблизости.
Щеки старшего лейтенанта побагровели.
— Нет, — повторил он, — не может быть. На сто километров вокруг не работал ни один чужой передатчик.
— Вы в этом убеждены? — Уверенность старшего лейтенанта нравилась майору. За долгие годы работы он привык, что иногда дело оборачивается самым неожиданным образом. Может быть, лодка получила сведения без помощи радио. Но как? Есть ли связь между тем, что падает напряжение в доме Луковоза, и выходом эскадренного миноносца?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17
— Небось на бульваре подцепил ее, — презрительно говорила хозяйка. — Пухленькая такая, щечки толстые. На ногах лакировки.
— А раньше Ляликов водил к себе женщин? — поинтересовался майор.
Такого не было. Это в последнее время он выпивать стал, пропадал где-то. А потом женщину привел.
После этого разговора майор поехал к полковнику Радунову, чтобы посоветоваться с ним. Полковник всегда требовал от своих подчиненных не только перечисления фактов, но и выводов из них. Зная это, Сечин несколько раз проверил гипотезу, сложившуюся в его голове, и только тогда явился в кабинет начальника.
Радунов слушал молча, не перебивая. Он сидел вполоборота к Сечину, теребя правой рукой кольца волос. Полковник боролся с этой привычкой, но, когда он был поглощен мыслями, рука его помимо воли поднималась к волосам.
— Дело обстоит так, — говорил майор. — Неизвестная встречалась с мичманом. От нее он получал деньги. Ляликов сообщил ей о новом вооружении, об испытаниях на «Мятежном». По-видимому, она заставила его бросить курить, приучила к таблеткам. А когда мичман стал ей ненужен или возникла угроза разоблачения, она дала ему таблетку с ядом.
— Это выглядит довольно правдоподобно, — задумчиво ответил Радунов. — Но каким путем она узнала день и час выхода «Мятежного» на испытания? Каким путем было передано сообщение на подводную лодку, следившую за «Мятежным»?
— Может быть, об этом удастся узнать через Луковоза.
— Вот что, Иван Иванович, — поднялся полковник. — Действуйте осторожно. И не торопитесь с выводами. В нашем деле ошибка стоит дорого.
ДЕЛО УСЛОЖНЯЕТСЯ
Иван Иванович Сечин сидел с книгой в руках на крайней к морю аллее парка. На нем был просторный серый костюм и мягкая шляпа. Он ничем не отличался от гуляющих в парке.
Близился вечер. Солнце висело низко над горизонтом, заливая косыми лучами бухту и пляж, полный народа. Длинные тени деревьев пересекали аллею. Изредка отрываясь от книги, Сечин смотрел по сторонам, ожидая кого-то.
Иван Иванович тщательно готовился к операции, которую предстояло провести сегодняшней ночью. Сечин рассчитывал узнать, каким путем поступают на лодку сведения о выходе «Мятежного» в море. Как только эскадренный миноносец вернулся с неудачных испытаний, молодой офицер Иван Горегляд, выделенный Басовым в распоряжение майора, завязал дружбу с сестрой капитан-лейтенанта Дунаева — Наташей. У девушки был только один человек, с кем она могла делиться новостями, кому могла сказать о том, что брат уходит в море. Этим человеком был фотограф Федор Луковоз. Лейтенант Горегляд познакомился с фотографом. Павильон Луковоза стоял в глухом углу парка, на склоне холма, откуда удобно было вести наблюдение за бухтой. Подозрения Сечина особенно окрепли после того, как Горегляд увидел у фотографа снимок «Мятежного».
Сегодня ночью «Мятежный» снова должен был выйти в море. Знали об этом только Майский, Басов и Сечин. Капитан-лейтенант Дунаев был отправлен в командировку. Через его сестру Луковоз ничего теперь узнать не мог. За фотопавильоном было установлено наблюдение. Горегляд, отправившийся получить у фотографа свои снимки, должен был между делом сказать, что на эсминце, дескать, неладно с машинами, и, может быть, корабль станет на ремонт.
Вся эта подготовка исключала возможность передачи врагу сведений о выходе «Мятежного». Исключала, если это делал Луковоз.
Из-за поворота показался лейтенант Горегляд, и Сечин залюбовался ладной, подтянутой фигурой молодого офицера. «Занимается боксом и плаванием, — вспомнил Иван Иванович, — это ведь он завоевал второе место на флотских соревнованиях».
Лейтенант и майор, разговаривая о пустяках, дошли до «Победы», стоявшей у входа в парк. Сечин сел за руль, предложил коротко:
— Рассказывайте.
— И рассказывать-то нечего, — пожал плечами Горегляд. — У Луковоза полно клиентов. Меня встретил холодно. Спрашивал о Наташе — она второй день не приходит. Поговорили минут пять. Потом переснял меня.
— Почему?
— Снимки испортил. Жаловался, что иногда по ночам напряжение падает, работать трудно. Ругается, говорит, что на подстанции шум устроит, жаловаться будет. Хочет сам пойти линию проверить.
— Интересно, — отозвался Иван Иванович, подумав, что надо выяснить, что это такое.
Высадив лейтенанта в порту, Сечин отправился домой поужинать, а в 23 часа приехал на приемный радиоцентр.
«Мятежный» еще не вышел в море, а уже несколько контрольных радиостанций прослушивали эфир, ждали, не прозвучит ли в нем радиограмма. Если бы неизвестная рация появилась в эфире, ее тотчас запеленговали бы. На карте Сечина появился бы красный кружочек в том месте, где скрестились бы линии пеленгов.
Иван Иванович занял кресло в комнате дежурного, развернул свежий номер «Огонька». Оставалось только ждать. На вахте сидели опытные радисты, задание было известно им, а читать лишний раз наставления — только мешать людям, занятым делом.
В комнату вошел дежурный старший лейтенант. На вопросительный взгляд Сечина он ответил:
— Пока ничего. Да вы не беспокойтесь, в моей смене слухачи отменные. Если появится чужак, сразу схватят.
Во втором часу ночи Сечин позвонил старшему группы наблюдения за павильоном капитану Долгоносову, спросил о новостях.
— Объект не спит. Свет горит в лаборатории и в его комнате наверху. Из дома не выходил, — доложил капитан. — Одна странность, Иван Иванович.
Приблизительно час назад в комнатах Луковоза мерк свет. Вроде бы напряжение падало.
— Продолжайте наблюдать, — приказал Сечин и повесил трубку. «Почему померк свет? — размышлял он. — Час назад… Как раз в то время, когда „Мятежный“ вышел из бухты. Может, Луковоз дает сигналы огнем? Но если Долгоносов едва заметил это, то на расстоянии и не разглядишь. Тут что-то не так…»
Шифровальщик принес радиограмму, адресованную Сечину. Командир «Мятежного» сообщал, что при подходе к району стрельб в нейтральных водах опять появилась подводная лодка. Испытания снова отменены. Эскадренный миноносец возвращается в базу.
Сечин пытался разобраться во всем происшедшем. Дело усложнялось. Предположение о том, что Луковоз узнает время выхода корабля через Наташу Дунаеву, отпадало. Но фотограф вел себя странно. Почему именно во время выхода «Мятежного» в море в его доме меркнет свет? Значит, падает напряжение; значит, как раз в это время кому-то нужно много электроэнергии. А зачем? Может быть, тут какая-нибудь хитрость? Во всяком случае кто-то снова узнал о выходе «Мятежного» и сообщил об этом на лодку. Это мог сделать Луковоз, могла сделать женщина с инициалами П. Г.
— Плохо, старший лейтенант, — сердито сказал Сечин дежурному. — Прохлопали чужака ваши отменные слухачи.
— Этого не может быть, — твердо ответил дежурный.
— К сожалению, это так. И самое обидное — передатчик работал где-то поблизости.
Щеки старшего лейтенанта побагровели.
— Нет, — повторил он, — не может быть. На сто километров вокруг не работал ни один чужой передатчик.
— Вы в этом убеждены? — Уверенность старшего лейтенанта нравилась майору. За долгие годы работы он привык, что иногда дело оборачивается самым неожиданным образом. Может быть, лодка получила сведения без помощи радио. Но как? Есть ли связь между тем, что падает напряжение в доме Луковоза, и выходом эскадренного миноносца?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17