В процесс поиска доказательств существования двух направ-
лений биоэлектрической энергии незамеченной вкралась кон-
статация, которой мы до сих пор уделяли мало внимания.
Теперь, когда однозначно описана вегетативная периферия, не
определено только место, где концентрируется биоэлектрическая
энергия, когда наступает состояние страха. Должен существовать
вегетативный центр, от которого исходят и к которому воз-
вращаются потоки биоэлектрической энергии. Поставив этот
вопрос, мы рассмотрели известные факты физиологии. В об-
ласти живота, известном вместилище эмоций, располагаются
генераторы биопсихической энергии. Это большие центры авто-
номной нервной системы - прежде всего солнечное сплетение,
поджелудочное сплетение и Франкенхаузерово генитальное
сплетение. Взгляд на таблицу анатомического атласа с изо-
бражением вегетативной нервной системы убеждает в том, что
наиболее плотные вегетативные сплетения расположены в над-
чревной области живота и области гениталий.
Попытка внести смысл в кажущееся отсутствие закономер-
ности удалась потому, что я исследовал вегетативную иннер-
вацию соответствующего органа каждый раз с учетом биоло-
224
гического расширения (открытие, растяжение) или сужения
(блокирование) всего организма. Другими словами, я ставил пе-
ред собой вопрос о том, каково было бы естественное поведение
соответствующего органа в состоянии страха или удовольствия
и каким образом должна была бы при этом поступить авто-
номная иннервация. Соотнесенная с общей функцией организма
иннервация, казавшаяся противоречивой, предстала явлением
вполне закономерным и понятным.
Это можно наиболее четким образом показать на примере
противоположности иннервации сердца - <центра> и сосудов
и мышц - <периферии>. Вагус способствует движению крови
на периферии в результате расширения сосудов и тормозит
функцию сердца. Симпатикус же, сужая периферические со-
суды, затрудняет движение крови на периферии, а активность
сердца стимулирует. При взгляде на организм в целом кажущееся
противоречие в иннервации сердца и сосудов становится вполне
понятным, ведь в момент страха сердцу приходится преодо-
левать торможение на периферии, а если переживается удо-
вольствие, то сердце может работать спокойно и медленно.
Между центром и периферией существует функциональная про-
тивоположность.
Симпатическая функция при чувстве страха едина и ра-
циональна, если тот же нерв, который тормозит действие слюн-
ных желез, способствует и выбросу адреналина, то есть мо-
билизации для преодоления страха. То же наблюдается и при
функционировании мочевого пузыря, при страхе: нервная сис-
тема возбуждает мышцу, препятствующую мочеиспусканию, рас-
слабляет или препятствует функционированию мышцы, обу-
словливающей мочеиспускание. Вагус действует противополож-
ным образом. Следовательно, при взгляде на весь организм
становится осмысленным ваготоническое сужение зрачка и ра-
дужной оболочки при ощущении приятного. Острота зрения
в этом случае усиливается и, напротив, снижается при рас-
ширении, параличе зрачка, вызванном страхом.
Объяснение автономной иннервации основными биологи-
ческими функциями расширения и сужения всего организма
было, конечно, важным шагом вперед и одновременно хорошо
выдержанным экзаменом на пригодность моей биологической
гипотезы. В соответствии с ней вагус всегда иннервирует ор-
ганы, если весь организм находится в состоянии приятного рас-
ширения или открытия. При этом безразлично, вызывает он
напряжение или снимает его. Напротив, симпатикус возбуждает
соответствующий орган биологически целесообразно в том слу-
чае, если весь организм находится в состоянии сжатия или
закрытия. Жизненньш процесс, в особенности дыхание, ос-
мысливается, следовательно, как состояние колебания организма
225
между вагусньш расширением (экспирацией) и симпатическим
сжатием (инспирацией). Делая эти теоретические выводы, я пред-
ставлял себе ритмику движения амебы, медузы или сердца жи-
вотного. Функция дыхания слишком сложна, чтобы ее можно
было вкратце изложить здесь в соответствии с новой инфор-
мацией.
Если биологическое состояние колебания в том и другом
направлении нарушается, если преобладает функция расшире-
ния или сжатия, то должно проявиться нарушение общего био-
логического равновесия. Длительное сохранение расширения
равнозначно общей ваготонии. Напротив, длительное сохране-
ние сжатия, вызванного страхом, дает картину симпатикотонии.
Так все физические состояния, известные клиницистам в ка-
честве сердечно-сосудистой гипертонии, становятся понятными
как состояние хронически зафиксированного симпатикотони-
ческого страха. В центре общей симпатикотонии действует
страх оргазма, то есть страх перед расширением и непроиз-
вольным сокращением.
В физиологической литературе было очень много исследо-
ваний о разнообразных фактах иннервации. Опубликованы так-
же их результаты. Заслуга сексуально-экономической теории
заключалась не в открытии новых фактов в данной сфере, а
в том, что всем известные способы иннервации удалось объ-
яснить универсальной биологической формулой. Теория оргазма
могла гордиться существенным вкладом, внесенным ею в по-
нимание физиологии организма. Осуществленная ею унифи-
кация привела к открытию новых фактов.
Я написал небольшую монографию <Исконные противоре-
чия вегетативной жизни> и опубликовал ее в издававшемся
после разрыва с Международным психоаналитическим объеди-
нением <Журнале сексуальной экономики и политической пси-
хологии>. Это было в Дании в 1934 г. Лишь через много
лет она нашла признание в кругах биологов и психиатров.
О тяжелых событиях, разыгравшихся на XIII психоанали-
тическом конгрессе в августе 1934 г. в Люцерне, подробно
сообщал <Журнал сексуальной экономики>, так что я здесь
могу позволить себе быть кратким, дав только общее пред-
ставление. Приехав в Люцерн, я узнал от секретаря Немецкого
общества психоаналитиков, в котором я тогда состоял, о своем
исключении, последовавшем уже в 1933 г., после моего пере-
селения в Вену. Меня не известили о происшедшем, и никто
не счел необходимым сообщить мне мотивы такого решения.
Я узнал в конце концов, что моя работа по массовой пси-
хологии, направленная против фашистского иррационализма
(<Массовая психология фашизма>, 1933 г.), поставила меня в
слишком уязвимое положение, так что я оказался не ко двору
226
в Обществе психоаналитиков. Четыре года спустя Фрейду при-
шлось бежать из Вены в Лондон, а психоаналитические группы
были уничтожены фашистами. Ради сохранения независимости
я отказался позже вступить в норвежскую группу, что позволило
бы снова стать членом международной организации. В условиях
всеобщего замешательства только один психоаналитик дошел
до остроумной идеи о том, что я болен шизофренией. Он с
воодушевлением оповещал весь мир о поставленном им диа-
гнозе.
Впоследствии я избегал контакта с прежними коллегами,
поведение которых было не лучше и не хуже, чем обычно
в таких случаях.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101