Нет нужды приводить дополнительные доказательства, чтобы показать, что в тот момент, когда сексуальный опыт отделяется от религиозного культа и фактически превращается в его антитезу, религиозное возбуждение превращается в заменитель утраченной чувственности, которая пользовалась поддержкой со стороны общества. Силу и живучесть религий можно понять только на основе указанного противоречия в религиозном возбуждении, которому присущи антисексуальность и замещение сексуальности одновременно.
Эмоциональную структуру подлинно религиозной личности можно вкратце описать следующим образом. В биологическом отношении такой человек испытывает сексуальные напряжения в той же мере, в какой их испытывают все другие люди и живые существа. Однако в силу усвоенных им сексуально-негативных концепций религии и приобретённого чувства страха перед наказанием он полностью утрачивает способность испытывать естественное сексуальное напряжение и освобождение от него. Поэтому религиозный человек постоянно находится в состоянии физического возбуждения, с которым он вынужден вести непрерывную борьбу. Он не только лишён земного счастья, но даже не испытывает стремления к нему. Поскольку он рассчитывает на вознаграждение в потустороннем мире, он чувствует свою неспособность испытывать счастье в этом мире. Он является биологическим существом и ни при каких обстоятельствах не может испытать в этом мире счастье, освобождение и удовлетворение. Поэтому он стремится обрести иллюзорное счастье. Он может обрести такое счастье благодаря удовольствию, доставляемому религиозным напряжением, вызывающим известные нам вегетативно-соматические токи и возбуждение. Вместе с единоверцами он устраивает развлечения и создаёт институты, которые помогают ему переносить состояние физического возбуждения и скрывают истинную сущность такого возбуждения. Биологический оргазм побуждает его к созданию музыкального инструмента, органа, звук которого способен пробуждать в теле вышеупомянутые токи. Таинственный полумрак церкви усиливает эффект сверхличностной восприимчивости к своей внутренней жизни, звукам проповеди и хорала, предназначенных для достижения этого эффекта.
В действительности религиозный человек становится совершенно беспомощным. В результате подавления сексуальной энергии он утрачивает восприимчивость к счастью и агрессивность, необходимую для преодоления невзгод. Чем беспомощнее он становится, тем больше крепнет в нём вера в сверхъестественные силы, которые поддерживают и оберегают его. Это позволяет нам понять невероятную силу убеждённости и полное безразличие к смерти, которые он способен проявлять в некоторых ситуациях. Он черпает эту силу из любви к своим религиозным убеждениям, которые, как уже отмечалось, возникают благодаря весьма приятным физическим возбуждениям. Естественно, он верит, что эта сила исходит от «бога». Поэтому его страстное стремление к богу в действительности является стремлением, которое возникает благодаря возбуждению, вызванному предчувствием сексуального удовольствия, и требует своего освобождения. Освобождение является и не может быть не чем иным, как избавлением от невыносимых физических напряжений, которые могут быть приятными лишь до тех пор, пока они растворяются в воображаемом единении с богом, т. е. при наличии удовлетворения и освобождения. Стремление религиозных фанатиков к членовредительству и мазохизму подтверждает сказанное. Клинический опыт в области сексуальной энергетики показывает, что желание подвергнуться избиению или бичеванию соответствует инстинктивному стремлению к освобождению, не страдая от сознания своей вины. В тех случаях, когда человек ощущает свою неспособность реализовать указанное освобождение, любое физическое напряжение может пробудить его воображение, и он будет представлять себе, что подвергается избиениям или мучениям. Здесь лежит ключ к пониманию пассивной идеологии страдания всех настоящих религий.
Потребность в утешении, поддержке и помощи со стороны других людей, особенно в борьбе со своими порочными побуждениями – так называемыми «плотскими грехами», – проистекает из действительного чувства своей беспомощности и сильного физического страдания. По мере нарастания физического возбуждения религиозной личности под влиянием религиозных концепций происходит усиление вегетативного раздражения, которое достигает уровня, близкого к удовлетворению, что, впрочем, не приводит к реальной физической разрядке. Опыт лечения душевнобольных священников показывает, что в момент достижения пика религиозного экстаза нередко происходит непроизвольная эякуляция. Нормальное оргастическое удовлетворение замешается общим физическим возбуждением, которое не затрагивает гениталии и как бы ненароком, вопреки желанию, вызывает разрядку.
Сначала сексуальное удовлетворение естественно рассматривалось как нечто хорошее и прекрасное, то, что объединяет человека со всей природой. После разделения сексуальных и религиозных чувств сексуальность стали рассматривать как нечто плохое, инфернальное, дьявольское.
Этиология и механизм страха перед половым возбуждением описаны мною в другом месте. А пока я хотел бы вкратце подвести итог. Люди, утратившие способность к разрядке, со временем начинают ощущать половое возбуждение как нечто мучительное, обременительное, деструктивное. Действительно, не находя разрядки, половое возбуждение становится деструктивным и мучительным. Таким образом, мы убедились, что в основе религиозного подхода к сексу как разрушительной, дьявольской силе, обрекающей человека на вечное проклятье, лежат реальные физические процессы. В результате этого отношение к сексуальности приобретает двойственный характер. При этом обычные религиозно-моралистические оценки «хорошее-плохое», «небесное-земное», «божественное-дьявольское» превращаются в символы полового наслаждения, с одной стороны, и наказания за него, с другой стороны.
Страстное стремление к спасению и освобождению от «грехов» на сознательном уровне и от сексуальных напряжений на бессознательном уровне тщательно оберегается. Состояния религиозного экстаза представляют собой не что иное, как состояния полового возбуждения вегетативной нервной системы, которые не поддаются разрядке. Религиозное возбуждение невозможно осмыслить, а следовательно, и преодолеть без понимания противоречия, которое определяет его существование. Ибо религиозное возбуждение имеет не только антисексуальный, но и в значительной мере сексуальный характер. С сексуально-энергетической точки зрения такое возбуждение негигиенично.
Ни в одной социальной группе не процветают истерия и извращения так, как в аскетических кругах церкви. Отсюда, однако, не следует, что с такими аскетами необходимо обращаться как с преступниками, страдающими извращениями. В беседах с религиозными людьми нередко выясняется, что они достаточно хорошо понимают своё состояние. У них, как и других людей, жизнь разделена на две части – официальную и личную. Официально они считают сексуальность грехом, а неофициально они слишком хорошо понимают, что не смогли бы жить без замещающего наслаждения.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119
Эмоциональную структуру подлинно религиозной личности можно вкратце описать следующим образом. В биологическом отношении такой человек испытывает сексуальные напряжения в той же мере, в какой их испытывают все другие люди и живые существа. Однако в силу усвоенных им сексуально-негативных концепций религии и приобретённого чувства страха перед наказанием он полностью утрачивает способность испытывать естественное сексуальное напряжение и освобождение от него. Поэтому религиозный человек постоянно находится в состоянии физического возбуждения, с которым он вынужден вести непрерывную борьбу. Он не только лишён земного счастья, но даже не испытывает стремления к нему. Поскольку он рассчитывает на вознаграждение в потустороннем мире, он чувствует свою неспособность испытывать счастье в этом мире. Он является биологическим существом и ни при каких обстоятельствах не может испытать в этом мире счастье, освобождение и удовлетворение. Поэтому он стремится обрести иллюзорное счастье. Он может обрести такое счастье благодаря удовольствию, доставляемому религиозным напряжением, вызывающим известные нам вегетативно-соматические токи и возбуждение. Вместе с единоверцами он устраивает развлечения и создаёт институты, которые помогают ему переносить состояние физического возбуждения и скрывают истинную сущность такого возбуждения. Биологический оргазм побуждает его к созданию музыкального инструмента, органа, звук которого способен пробуждать в теле вышеупомянутые токи. Таинственный полумрак церкви усиливает эффект сверхличностной восприимчивости к своей внутренней жизни, звукам проповеди и хорала, предназначенных для достижения этого эффекта.
В действительности религиозный человек становится совершенно беспомощным. В результате подавления сексуальной энергии он утрачивает восприимчивость к счастью и агрессивность, необходимую для преодоления невзгод. Чем беспомощнее он становится, тем больше крепнет в нём вера в сверхъестественные силы, которые поддерживают и оберегают его. Это позволяет нам понять невероятную силу убеждённости и полное безразличие к смерти, которые он способен проявлять в некоторых ситуациях. Он черпает эту силу из любви к своим религиозным убеждениям, которые, как уже отмечалось, возникают благодаря весьма приятным физическим возбуждениям. Естественно, он верит, что эта сила исходит от «бога». Поэтому его страстное стремление к богу в действительности является стремлением, которое возникает благодаря возбуждению, вызванному предчувствием сексуального удовольствия, и требует своего освобождения. Освобождение является и не может быть не чем иным, как избавлением от невыносимых физических напряжений, которые могут быть приятными лишь до тех пор, пока они растворяются в воображаемом единении с богом, т. е. при наличии удовлетворения и освобождения. Стремление религиозных фанатиков к членовредительству и мазохизму подтверждает сказанное. Клинический опыт в области сексуальной энергетики показывает, что желание подвергнуться избиению или бичеванию соответствует инстинктивному стремлению к освобождению, не страдая от сознания своей вины. В тех случаях, когда человек ощущает свою неспособность реализовать указанное освобождение, любое физическое напряжение может пробудить его воображение, и он будет представлять себе, что подвергается избиениям или мучениям. Здесь лежит ключ к пониманию пассивной идеологии страдания всех настоящих религий.
Потребность в утешении, поддержке и помощи со стороны других людей, особенно в борьбе со своими порочными побуждениями – так называемыми «плотскими грехами», – проистекает из действительного чувства своей беспомощности и сильного физического страдания. По мере нарастания физического возбуждения религиозной личности под влиянием религиозных концепций происходит усиление вегетативного раздражения, которое достигает уровня, близкого к удовлетворению, что, впрочем, не приводит к реальной физической разрядке. Опыт лечения душевнобольных священников показывает, что в момент достижения пика религиозного экстаза нередко происходит непроизвольная эякуляция. Нормальное оргастическое удовлетворение замешается общим физическим возбуждением, которое не затрагивает гениталии и как бы ненароком, вопреки желанию, вызывает разрядку.
Сначала сексуальное удовлетворение естественно рассматривалось как нечто хорошее и прекрасное, то, что объединяет человека со всей природой. После разделения сексуальных и религиозных чувств сексуальность стали рассматривать как нечто плохое, инфернальное, дьявольское.
Этиология и механизм страха перед половым возбуждением описаны мною в другом месте. А пока я хотел бы вкратце подвести итог. Люди, утратившие способность к разрядке, со временем начинают ощущать половое возбуждение как нечто мучительное, обременительное, деструктивное. Действительно, не находя разрядки, половое возбуждение становится деструктивным и мучительным. Таким образом, мы убедились, что в основе религиозного подхода к сексу как разрушительной, дьявольской силе, обрекающей человека на вечное проклятье, лежат реальные физические процессы. В результате этого отношение к сексуальности приобретает двойственный характер. При этом обычные религиозно-моралистические оценки «хорошее-плохое», «небесное-земное», «божественное-дьявольское» превращаются в символы полового наслаждения, с одной стороны, и наказания за него, с другой стороны.
Страстное стремление к спасению и освобождению от «грехов» на сознательном уровне и от сексуальных напряжений на бессознательном уровне тщательно оберегается. Состояния религиозного экстаза представляют собой не что иное, как состояния полового возбуждения вегетативной нервной системы, которые не поддаются разрядке. Религиозное возбуждение невозможно осмыслить, а следовательно, и преодолеть без понимания противоречия, которое определяет его существование. Ибо религиозное возбуждение имеет не только антисексуальный, но и в значительной мере сексуальный характер. С сексуально-энергетической точки зрения такое возбуждение негигиенично.
Ни в одной социальной группе не процветают истерия и извращения так, как в аскетических кругах церкви. Отсюда, однако, не следует, что с такими аскетами необходимо обращаться как с преступниками, страдающими извращениями. В беседах с религиозными людьми нередко выясняется, что они достаточно хорошо понимают своё состояние. У них, как и других людей, жизнь разделена на две части – официальную и личную. Официально они считают сексуальность грехом, а неофициально они слишком хорошо понимают, что не смогли бы жить без замещающего наслаждения.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119