Почти пятнадцать лет ушло на постройку Тай-Магала, стоила она около двадцати пяти миллионов, громадная сумма для того времени.
Мрамор добывали в Кандагаре, за шестьсот миль отсюда. Гранит для садовой стены и для окружающих зданий привозили с гор Мейвара.
Говорят, что у Шаха-Егана было намерение поставить точно такой же монумент и по другую сторону реки, для своей могилы. Он хотел соединить оба здания каменным мостом через реку, но не успел того сделать. Пленником своего сына Аурензеба, который свергнул его с трона, он окончил свои дни в Агре, откуда до последней минуты жизни мог видеть мавзолей, в котором покоилась его дорогая Hyp.
Я должен отдать справедливость англичанам за то, что они взяли Тай-Магал под свое специальное покровительство и не жалеют ни денег, ни забот на поддержку этой мечети в хорошем состоянии, сад содержится прекрасно и постоянно открыт как для европейцев, так и для туземцев, которые бы пожелали его осмотреть или прогуляться.
Третий день моего пребывания в Агре был воскресный, все фонтаны были пущены, сад наполнен веселыми и блестящими группами разнообразных посетителей, одни в кафтанах из бархата или вышитого золотом брокара, другие б кисее, расшитой серебряными блестками, с тюрбанами из кашемира.
Я не мог покинуть Агру, не посетив Футтипур Сикри, которую справедливо зовут индийским Версалем монгольских императоров.
Это место находится в двадцати пяти милях от Агры, оно было очень любимо Акбаром и его потомками. Хотя сейчас там нет ничего, кроме хижин и развалин, где ютятся бедные поселяне, но то, что остается от былого здания, еще чрезвычайно красиво и изящно и, пожалуй, превосходит все, что встречается в других провинциях Индии.
Мечеть, которая составляла часть дворца Акбарэ, очень красива.
Против входа два мавзолея, удивительно изящных, в них покоятся многие из семьи Акбара, а также и Солиман, его любимый министр.
Город Футтипур положительно весь в развалинах, и лишь обломки колонн, разбитые капители и груды осколков мрамора, заросших зеленью, свидетельствуют о былом блеске.
Агра и ее окрестности может справедливо назваться страною дворцов, потому что я не знаю нигде в мире столько развалин и пышных монументов, как здесь.
Вечером, вернувшись из Футтипура, я дал распоряжение Амуду относительно отъезда на другой день утром и, качаясь в своем гамаке, повешенном между двумя тамариндовыми деревьями, мирно отдыхал, вдруг я увидел перед собою знаменитого Бану, доверенного слугу моего сослуживца и друга господина де М., начальника суда в Андернагоре, не успел я опомниться от понятного изумления, как моя рука очутилась в руке самого господина де М., который, улыбаясь, говорил мне:
— Я бы нашел вас даже в джунглях!
— Что случилось? — спросил я, обеспокоенный, отвечая на его дружеское приветствие.
— Ничего дурного, семья ваша чувствует себя хорошо!
— Ну, слава Богу! Какую тяжесть вы сняли с моей души!
— Я явился, чтобы прервать ваше путешествие. Судья, который исполнял за время вашего отпуска ваши обязанности, захворал этой ужасной бенгальской лихорадкой, и ему пришлось экстренно уехать, так что теперь суд без председателя, генеральный прокурор в Пондишери телеграммой просил меня вызвать вас в Чандернагор для присутствия на сессии, с присяжными, а сессия открывается через неделю. Так вот, вместо того, чтобы телеграммами разыскивать вас, я предпочел сесть в поезд и через тридцать шесть часов был в Бенаресе, а там мне уже было легко напасть на ваш след.
— Если так, — отвечал я, — то я готов следовать за вами хоть сейчас. Мне надо лишь отпустить моего виндикару и развязаться с фурой и быками.
— Можно и не спешить, — отвечал мне господин де М., разыскивая вас, я имел в виду поохотиться три-четыре денька в джунглях Мейвара, говорят, эта местность кишит тиграми, буйволами и дикими кабанами, и мне очень хотелось бы при вашем участии посетить те места!
— Хорошо, — ответил я моему другу, —так как железная дорога доставит нас в три дня в Чандернагор, то у нас имеется достаточно времени, чтобы исполнить ваше желание!
— Тем более, что нам вполне достаточно двух дней для подготовки к сессии!
— Отлично! А охотились ли вы когда нибудь на тигра? — спросил я моего друга.
— Никогда! — отвечал он.
— А не попадем мы из-за вас тигру в лапы?
— Правда, на больших зверей я не охотился, но глаз у меня верный и промахов я не даю!
— Я не знал такого таланта за вами!
— Хотите убедиться?
Над нами высоко пролетала ласточка, и я не успел остановить руки моего друга, как выстрел уже прогремел, и бедная птичка упала к нашим ногам.
— Но вы удивительный стрелок! — в восторге вскричал я. — И до сих пор вы мне об этом не говорили!
— Как вы думаете, могу я рискнуть выступить против тигра в обществе вас и вашего смелого Амуду?
— Без сомнения, но при условии, что при виде тигра или буйвола вы сохраните присутствие духа и полное хладнокровие, как будто бы это была простая птичка!
— Я не могу вам обещать, что не буду испытывать никакого волнения и что душа моя при виде опасности не уйдет в пятки, но могу дать вам слово, что рука моя не дрогнет и что я не сдвинусь ни на йоту с назначенного мне пункта, уже давно мечтаю я испытать волнения этой охоты и, зная ваш громадный опыт, позволяю себе просить вас взять меня с собою!
— Хорошо, мой друг, — отвечал я, — пусть будет по-вашему, и я думаю, что опасность будет уже не так велика, как вы думаете. Прежде на охоту за царем джунглей выходили с простым карабином, но с тех пор, как придумали разрывные пули, нужно быть непростительно неосторожным, чтобы дать ему растерзать себя… Я ставлю одно условие, что вы будете послушны во всем Амуду, который поведет охоту, я сам всегда полагаюсь на него!
Господин де М., улыбаясь, отвечал, что слово Амуду будет для него законом.
Было решено, что рано утром на другой день мы оправимся в деревню Секондару, где, пока мы будем осматривать могилу великого Акбара, мой нубиец и Тчи-Нага легко соберут нам загонщиков, без которых нам было немыслимо рискнуть проникнуть в джунгли.
Деревня Секондара находится милях в шести от Агры. Она представляет груду развалин, в которых ютятся несколько сот туземцев. По многим признакам видно, что некогда Секондара была предместьем императорского города.
После трех часов пути мы разбили в ней нашу палатку. Амуду пошел искать загонщиков, а Тчи-Нага отправился посмотреть, не найдется ли чего-нибудь для пополнения припасов нашей походной кухни. Редко когда он возвращался с пустыми руками, птицы, дичи и рыбы много, лишь выбирай.
До завтрака оставалось два часа, и мы решили употребить их на осмотр мавзолея Акбара. План этого здания очень оригинальный и значительно отличается от обыкновенной монгольской архитектуры, он представляет из себя правильный четырехугольник. Нижний этаж ничем не замечателен, исключая наружной колоннады и склепа, в котором под мраморными саркофагом покоится прах самого князя.
Над могилой горит лампа, огонь в которой поддерживается несколькими бедными муллами, они же заботятся и о свежих цветах в последнем жилище покойного.
Над этим этажом возвышается другой, в виде отдельного зала, и прямо над склепом, здесь тоже стоит саркофаг, но этот покой окружен не комнатами, как всегда, а выходящими на все четыре стороны террасами с прелестной колоннадой, так что он меньше первого, над ним второй такой же, затем третий и четвертый и все одинаковые, но один меньше другого, в виде пирамиды.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31