2

* * *
В те далекие времена, когда царил оптимизм, и до всех поголовно еще не дошло, что люди убивают свою планету при помощи побочных продуктов своей изобретательности и что мы уже шагнули за порог нового Всемирного Оледенения, существовало общее название для крытого фургона, запряженного лошадьми, которые тащили переселенцев и их пожитки по прериям будущих Соединенных Штатов Америки, а потом через Скалистые горы к самому Тихому океану, — это было слово «Конестога»: первые такие фургоны сколотили в долине Конестога, в Пенсильвании.
Заодно они снабжали колонистов и сигарами, не считая всего прочего, так что до сих пор, в 2001 году, их частенько зовут «стоги» — от «Конестога», только покороче.
А тогда, в 1830, самые прочные фургоны, пользовавшиеся особой популярностью, делали как раз в Компании «Мохига-Фургон», здесь, в Сципионе, штат Нью-Йорк, у самой узенькой части, вроде талии, озера Мохига, самого глубокого, холодного и дальнезападного в цепи длинных и узких озер, которые так и зовут «фингерлейкс», — Пальцы-озера. Так что наиболее образованные курильщики сигар вполне могли бы называть свои слезоточивые бомбы не «стоги», а, например, «моги» или «хигги».
* * *
Основателем Компании «Мохига-Фургон» был Аарон Таркингтон, талантливый изобретатель и удачливый промышленник, несмотря на то, что он не мог ни читать, ни писать. Сейчас в нем сразу опознали бы ни в чем не повинную жертву наследственного генетического недостатка, именуемого дислексия. Он сам о себе говорил, что ему, как императору Карлу Великому, «недосуг учиться читать да писать». Однако он все же выкраивал по два часа в день, несмотря на занятость, и жена каждый вечер читала ему вслух. Память у него была феноменальная, и в своих еженедельных лекциях для рабочих предприятия он то и дело цитировал по памяти длинные фразы из Шекспира, из Гомера и из Библии, да и вообще откуда угодно.
Он стал отцом четырех детей — сына и трех дочерей, и все они, как один, могли и читать, и писать. Но они все же оставались носителями гена дислексии, который преградит дорогу нескольким их потомкам к традиционному процессу обучения. Двое из детей Аарона Таркингтона, кстати, оказались настолько далеки от дисклексии, что даже сами написали по книге — я их прочел только сейчас, и очень сомневаюсь, что их кто-нибудь когда-нибудь прочтет, кроме меня. Единственный сын Аарона, Элиас, написал технический отчет о строительстве канала Онондага, соединяющего северный конец озера Мохига с каналом озера Эри, к югу от Рочестера. А самая меньшая из дочерей, Фелисия, написала роман «Карпатия» — про взбалмошную и высокородную юную особу из Долины Мохига, которая влюбилась в метиса, полуиндейца, служившего на этом самом канале смотрителем шлюза.
* * *
Теперь этот канал засыпан и заасфальтирован, превращен в Шоссе 53 — оно раздваивается как раз в верховьях озера, где раньше были шлюзы. Одна ветка уходит на юг, к Сципиону, через сельскохозяйственные угодья. Другая ведет к юго-западу, через Ирокезский Национальный Лесной Заповедник, под вечно сумрачной сенью первозданного леса, к лысой вершине холма, увенчанного крепостными стенами Нью-йоркского Государственного Сверхнадежного исправительного заведения для взрослых, что в Афинах — это деревушка на том берегу озера, напротив Сципиона.
Читайте внимательно. Это — история. Я стараюсь объяснить вам, как эта долина, цветущий и укромный уголок, превратилась в то, что она представляет собой теперь.
* * *
Все 3 дочери Аарона Таркингтона вышли замуж за сыновей процветающих предприимчивых дельцов в Кливленде, Нью-Йорк, и Уилмингтоне, Делавар, — в полной невинности и неведении поставив под угрозу наследственной дислексии весь нарождающийся правящий класс банкиров и промышленников — в мое время их почти совсем вытеснили Немцы, Корейцы, Итальянцы, Англичане и — само собой! — Японцы.
Сын Аарона, Элиас, остался в Сципионе и унаследовал всю его недвижимость, добавив к ней еще пивоварню и ковровую фабрику на паровом ходу, первую в нашем штате. В Сципионе нет источников гидроэнергии, поэтому до введения паровых машин его промышленность процветала не из-за дешевых источников энергии и местного сырья, а только за счет изобретательности и высокого мастерства ремесленников.
Элиас Таркингтон так и не женился. В возрасте 54 лет он получил серьезное ранение в сражении при Геттисберге, где присутствовал в качестве цивильного наблюдателя — при цилиндре, кроме всего прочего. Он туда отправился посмотреть, как себя покажут 2 его изобретения — походные кухни и пневматическое противооткатное устройство для тяжелой артиллерии. Кстати сказать, походные кухни, с небольшими изменениями, были взяты на вооружение цирком Барнума и Бейли, а затем — германской армией, в I Мировую войну.
* * *
Элиас Таркинггон был высокий, худощавый мужчина, с бакенбардами и бритым подбородком, в неизменном цилиндре. При Геттисберге ему прострелили правую сторону груди, но он выжил.
А стрелял в него 1 из немногих солдат-конфедератов, добежавших до расположения войск северян во время Атаки Пикетта. И этот самый Джонни Реб с восторгом принял смерть от рук врагов, будучи в полной уверенности, что подстрелил Авраама Линкольна. На полуистлевшем клочке газеты, который я нашел здесь — в бывшей библиотеке колледжа, а ныне тюремной библиотеке,
— его последние слова звучат так: «Ступайте домой, Синебрюхие. Старому Черту каюк!»
За 3 года во Вьетнаме я, само собой, слышал последние слова умирающих американских пехотинцев несчетное число раз. Но ни 1 из них не воображал, что ему удалось сделать хоть что-то стоящее в общем предприятии, называемом Великое Самопожертвование.
Один парнишка, ему было всего восемнадцать, умирая у меня на руках, твердил: «Гнусная шутка, гнусная шутка».
3

* * *
Элиас Таркинггон, тяжело раненный двойник Авраама Линкольна, вернулся в 1м из собственных фургонов домой, в Сципион, в свое имение с видом на город и на озеро.
Образования он не получил, он был скорее механиком, чем ученым, и поэтому потратил последние 3 года своей жизни на осуществление идеи, которая противоречила Законам Ньютона и была неосуществима, — он строил вечный двигатель, перпетуум-мобиле. Он соорудил не меньше 27 устройств и имел глупость ожидать, что они будут крутиться и вертеться до Судного Дня
— стоит только разок крутануть или подтолкнуть где надо.
Я отыскал 19 издевательских свидетельств его упорства на чердаке бывшего особняка их создателя — в мое время это была резиденция Президента Колледжа, и я уже год как работал в Таркингтоне. Я снес их вниз, стащил в 20 век. Вместе с несколькими учениками я их почистил, заменил некоторые части, рассыпавшиеся за прошедшие 100 лет. По крайней мере они оказались драгоценными в буквальном смысле слова — на аметистах и гранатах, с рычагами и ножками из экзотических пород деревьев, катающиеся шары были слоновой кости, а желобки и противовесы — из чистого серебра. Как будто умирающий Элиас старался победить законы природы при помощи магических драгоценных материалов.
Как мы с учениками ни старались, самая лучшая из этих игрушек работала всего 51 секунду. Вечность, ничего не скажешь.
* * *
Эти реставрированные раритеты, как я понял сам и объяснил ученикам, свидетельствовали не только о том, как быстро любое устройство на Земле останавливается без постоянного притока энергии.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65