Он уже плохо слышал и не знал, ушли ли индейцы, но стрелять боялся, во-первых, дилижанс мог быть еще далеко, и его выстрел просто не докатился бы до него, а во-вторых, он понимал, что уже не сможет перезарядить дробовик. Ему нужно набраться терпения и ждать — ждать, сколько сможет!
Его все больше тревожили сгущавшиеся под потолком тени, в комнате заметно стало темнее, и Райан заволновался. Что это — неужели действительно уже так поздно? Или это пришла смерть, и в глазах темнеет от потери крови? А может, он впадает в забытье?
Внезапно ему послышался издалека топот копыт и звуки почтового рожка, он потянулся за дробовиком, но вдруг воцарилась тишина, и он догадался, что ошибся. Пересохшие губы с трудом шевельнулись, в умирающем мозгу ворочалась одна мысль.
— ЖИТЬ! — повторял он упрямо. — Мне нужно прожить еще совсем немного. Руби! — вдруг вспомнил он. Потрескавшиеся губы дрогнули. — Все хорошо, Руби. Я больше не сержусь, я давно простил тебя, Руби! — Райан попытался еще что-то сказать, но сухие губы не шевелились, и отяжелевший язык не повиновался ему больше. — Жить! — прохрипел он в последний раз. — О Господи, помоги мне!
Там, где дорога делала крутой поворот, вдруг шевельнулись кусты, и раненый краем глаза заметил какое-то движение, на миг выглянула и исчезла голова индейца, и внезапно громко и отчетливо прогремел над дорогой крик Джексона: «Йе-ху-у!»
Безумная радость охватила Райана. Наконец-то! Ему все-таки удалось дождаться! Боже правый, он сделал это! Он попытался было сжать кулак, но рука подвела его, пальцы слабо шевельнулись, и рука бессильно упала, с глухим стуком ударившись об пол.
Он уже ясно слышал грохот копыт по твердой, как камень, земле, и пронзительное поскрипывание колес, когда дилижанс сворачивал к станции.
Райан понял, что все пропало. Последним отчаянным усилием он изо всех сил рванулся вперед, стараясь не обращать внимания на боль, которая, казалось, рвала на куски его несчастное, измученное тело, и, сжав в зубах бечевку, дернул за нее. Грохот выстрела прокатился по комнате, как гром, и разорвал мертвую тишину. И вслед за ним, подобно обвалу в горах, затрещали выстрелы вокруг дома. Казалось, он попал в ад.
Джексон как раз придерживал лошадей, огибая небольшой холм на подъезде к Блафф-Крик, когда раздался первый выстрел. Брэд Делани мгновенно выпрямился, схватив винтовку, но его опередил Уэллс, который успел заметить показавшегося из кустов индейца. Он вскинул револьвер, выстрелил, успев услышать грохот винтовки Делани, и пригнулся, когда из окон дилижанса раздалась беспорядочная пальба. Затем опять прогрохотала винтовка.
Сражение началось и закончилось почти мгновенно, поскольку у индейцев хватило ума сообразить, что внезапного нападения не получилось и придется уносить ноги. Они растаяли в кустах, воспользовавшись сгустившимися сумерками, унося с собой погибших.
Джексон с трудом успокоил испуганных лошадей, позволив Делани соскочить на землю и пару раз выстрелить вслед убегавшим индейцам.
Док Муди заторопился к дому. Резким движением распахнув дверь, он с трудом различил в темноте распростертое на полу беспомощное тело умирающего. В зубах он по-прежнему крепко держал бечевку. Нагнувшись к раненому, док осторожно высвободил ее.
— Нет нужды объяснять мне, что случилось, док. Я успел! — Бледное лицо стало мокрым от пота. — Я знал, нужно было предупредить!
С другой стороны подошел Хэнк Уэллс и тоже склонился над умирающим.
— Послушай, старина, ты спас нас всех, но ты даже не представляешь, кого еще ты спас! Ты сохранил жизнь собственному сыну!
— Сыну?!
— У Руби родился мальчик, твой сын. Ему уже четыре года, и он сейчас там, внизу, вместе с мамашей Харриган.
— Мой мальчик? Так я спас своего сына?!
— Руби недавно умерла, Райан, — печально сказал Делани. — Перед смертью она отослала мальчика к тебе, теперь мы позаботимся о нем, мы все сделаем это.
Казалось, он расслышал последние слова, губы его шевельнулись, но это был конец. Голова Райана упала, и он умер тут же на полу в доме на станции Блафф-Крик.
Док Муди с трудом поднялся на ноги.
— Если я что-то понимаю в медицине, — он растерянно оглядел всех, — этому человеку следовало умереть уже несколько часов назад.
— Мужество, — вздохнул Уэллс, — вот что удержало его на краю.
Док Муди обвел всех суровым взглядом и кивнул.
— Не знаю, как вы, ребята, но я считаю, что мы должны позаботиться о малыше.
— Ну что ж, — с удовольствием согласился Джексон, — значит, паренек получит четырех дядюшек разом. Будем считать, что мы теперь — его семья.
— Мы тоже участвуем, — вдруг раздался от дверей робкий голос молодого человека, и, подняв головы, они увидели стоявшую в дверях молодую пару. Никто не заметил, как они появились в комнате. — Мы бы тоже хотели стать кем-нибудь для него, например, братом и сестрой, это же не важно, в конце концов.
На том месте, где когда-то прижимался к утесу небольшой каменный дом смотрителя, теперь возвышается красивый мотель, и недавно внук и правнук Райана медленно поднялись по поросшему старыми соснами холму и встали, склонив головы, у могилы их предка, погибшего здесь много лет назад. А потом спустились вниз, в долину, где жила теперь вся семья.
Их стало пятьдесят девять человек, прямых потомков старого Райана, и не важно, что они носили другую фамилию. Один из них умер от ран в лесу под Арденном, двое погибли при высадке союзных войск в Нормандии, и еще один — во Вьетнаме. Среди его потомков одиннадцать врачей и военных хирургов, один из них — в прошлом член правительства, двое — сенаторы, есть среди них и инженер, и школьный учитель, и домохозяйка, и деревенский торговец, и полицейский. Но одно у них общее — в их жилах течет кровь Райана, давным-давно осенней ночью погибшего на станции Блафф-Крик.

1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38