Мальчик стоял и мигал на свет. Когда Цзинь Фын поднесла фонарь к самому его лицу, он загородился худой грязной рукой.
— Позвольте спросить — что вы здесь делаете? — вежливо спросила девочка.
— А вы что?
Она взяла его за плечо и подтолкнула к выходу:
— Уходите отсюда, прошу вас.
И тут только она увидела, что мальчик вовсе не такой уж маленький, каким показался сначала из-за чрезмерно большого ватника. Мальчик был только очень худой и очень-очень грязный.
— Позвольте узнать — как вас зовут? — спросила Цзинь Фын.
— Моё имя Чунь Си.
— Зачем вы здесь?
— Я тут живу, — просто ответил мальчик и сделал попытку заглянуть в корзину Цзинь Фын.
— Вы одни тут живёте?
— С другими детьми… А что у вас в корзинке?
— С какими детьми? — вместо ответа спросила девочка.
— Ну, просто дети.
— Разве у вас нет дома? — осведомилась девочка.
— А у вас есть?
— Нету, — ответила она, даже удивившись такому вопросу.
А Чунь Си повторил вопрос:
— Что в этой корзинке?
Она покачала головой и с укором сказала:
— К чему таксе любопытство?
— Мне хочется есть, — спокойно, почти безразлично ответил мальчик.
— А где другие дети? — спросила она с некоторой опаской.
— Там, — и он кивком головы показал в подвал.
— Их много?
— Восемь. — И, подумав, пояснил: — Шесть мужчин и две девочки… Прошу вас, дайте мне чего-нибудь из этой корзинки.
Девочка подумала и сказала:
— Покажите мне, где дети.
Чунь Си молча повернулся и, бесшумно ступая босыми ногами по мокрому каменному полу, пошёл в темноту. Как только девочка погасила фонарь, она сразу потеряла мальчика из виду. Он был такой грязный и ноги его были такие чёрные, что в своём ватнике он совсем сливался с темнотой. Девочка опять засветила фонарик и, подняв его над головой, чтобы дальше видеть, пошла следом за мальчиком.
За стеной сна увидела сразу всех ребят. Они лежали, тесно прижавшись друг к другу. Ни по одежде, ни по лицам нельзя было отличить мальчиков от девочек. Невозможно было бы и определить их возраст. Под одинаковым у всех слоем грязи Цзинь Фын угадывала одинаково бледные лица.
Она строго спросила Чунь Си:
— Я хотела бы знать — чьи вы?
При звуке её голоса тела зашевелились, и дети стали подниматься. Между тем Чунь Си ответил Цзинь Фын:
— Мы разные: одни — погорелых, другие — казнённых… — И, подумав, повторил: — Разные.
Девочка достала из корзинки одну из плетёнок — ту, в которой лежали капустные листья. Чунь Си, вытянув лист капусты, хотел сунуть его в рот, но Цзинь Фын остановила его.
— Это всем, — сказала она и, подождав минуту, пока дети сгрудились около плетёнки, неслышно вышла из подвала.
На миг сверкнув фонарём, она осветила себе путь в нужном направлении и пошла в темноте с вытянутыми вперёд руками. Так дошла она до спуска в подземелье. Тут она постояла и, затаив дыхание, прислушалась. Кажется, никто за ней не подсматривал. Она ощупала ногой порог лаза, спустилась в него и, только завернув за угол фундамента, снова зажгла фонарь и побежала по проходу подземелья.
Глава четвёртая

1
Миссия просыпалась. Хотя жильцов в ней было немного, но Го Лин и Тан Кэ только и делали, что защёлкивали нумератор звонка, призывавший их в комнаты. Гости не стеснялись. Если горничная мешкала одну-две минуты, нумератор выскакивал снова, и настойчивая дробь звонка резала слух У Дэ, возившейся у плиты. Чаще других выглядывала в окошечко нумератора цифра «3». Она появлялась каждые десять — пятнадцать минут. Когда это случалось, Го Лин вся сжималась и кричала Тан Кэ:
— Опять этот рыжий!
Она боялась ходить в третью комнату. Там жил тощий рыжий офицер-иностранец, изводивший своими требованиями весь персонал.
Большинство гостей, по заведённому обычаю, получали завтрак у себя в комнатах. Но двое жильцов, Биб и Кароль, спускались к завтраку в столовую. Это были агенты-иностранцы тайной полиции, составлявшие теперь постоянную охрану пансиона-миссии. За время пребывания здесь оба поправились и располнели. Кароль стал ещё медлительней, чем был прежде. И даже речь его, казалось, стала более растянутой. В противоположность ему, Биб не утратил ни прежней резкости движений, ни необыкновенной стремительности речи. Он был многословен до надоедливости. Даже Ма, привыкшая угождать жильцам, не могла подчас заставить себя дослушать его до конца.
Спустившись со второго этажа в столовую, Биб повёл носом, пытаясь по запаху распознать, что будет дано на завтрак. Быстрым движением он потирал ладошки своих пухлых, поросших густым, кудреватым волосом рук.
Он с удивлением констатировал, что Тан Кэ поставила на стол только один прибор.
— А господин Кароль? — спросил он.
— Он уехал… ещё с утра.
— Уехал?.. — Биб хотел ещё что-то прибавить — судя по интонации, не слишком лестное для Кароля, — но раздумал. Вместо того с важностью сказал: — Можно подавать!
Вошедшая через несколько минут Ма застала его за столом с салфеткой, заткнутой за воротничок, с энтузиазмом уписывающим гренки со шпинатом; однако, как ни был Биб увлечён едой, он все же намеревался заговорить, но Ма предупредила его:
— Говорят, у нас сегодня гости?
Это был не то вопрос, не то сообщение. Биб насторожился.
— Собственно говоря, — недовольно сказал он, — это моя обязанность, как начальника охраны пансиона, первым знать о гостях.
— Случайно я…
Как всегда, он не стал слушать.
— Вся наша жизнь состоит из случайностей, но я не люблю таких, которые проходят мимо меня, непосредственно меня касаясь. И прямо скажу: если бы это были не вы… Но чего не простишь красивой женщине?! Случайность! А разве не случайность то, что мы с Каролем, известные детективы, оказались вдруг тут, в этом китайском захолустье? Сначала, когда мне сказали: «Биб, ты будешь охранять духовную миссию», я даже обиделся. Я — и монахи! Но, увидев вас, понял: на мою долю выпала именно та счастливая случайность, какая бывает раз в жизни. Вы верите в счастье?.. Нет? Когда я увидел вас…
— Вы не знаете, куда поехал господин Кароль? — перебила Ма.
— Кароль? Да, именно ему я и сказал тогда: «Мой друг Кароль, вот она, моя судьба…»
Ма повернулась и, не слушая его, молча вышла из комнаты.
Несколько мгновений Биб сидел ошеломлённый. Потом вынул из кармана яркий платок, сердито встряхнул его и отёр выступившие на лбу капли пота.
— Вот ещё! — сказал он с досадой. — Ей объясняется белый человек, а у неё такой вид, как будто у неё перед носом давят, лимон.
В комнату вошёл высокий, грузный мужчина с большой лысой головой. Лицо его было широким, студенистым, со щеками, отливающими тёмной синевой от тщательно сбриваемой, но стремительно прорастающей бороды. Это был Кароль.
— Куда тебя носило? — резко спросил Биб.
— Опять сломался автомобиль. Полдороги от города тащился пешком. Этот У Вэй совсем распустился: всегда у него автомобиль не в порядке.
Кароль тяжело опустился на стул.
— Есть новости. Куча новостей! Во-первых, у нас сегодня важный гость: Янь Ши-фан привезёт самого Баркли.
— Так вот о чём говорила Ма! — Лицо Биба отразило почтение. — Это важно, очень важно!
— Это сущие пустяки по сравнению с тем, что я тебе ещё скажу.
— Не тяни.
— К нам едет новый начальник.
— Вместо Баркли?
Кароль загадочно улыбнулся и, помедлив, ответил:
— Вместо тебя! Приезжает новый начальник охраны этой лавочки…
Лицо Биба палилось кровью.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25