- Нет, нет и нет! - всполошился Толстый Медведь. Он так долго болтался по разным факториям, что научился калякать по-аглицки едва ли не лучше, чем я. - Сейчас Великое Перемирие! А нынче вечером в моей деревне - Большой Совет Вождей!
Ну что ты будешь делать!
Теперь сиуксы уже знали, как я их ловко одурачил. Понимали они и то, что «Королева пиратов» вот-вот обогнет мыс и окажется вне пределов их досягаемости куда раньше, чем они успеют вернуться в свои ивовые кусты. Поэтому они принялись разбивать лагерь, прямо возле деревни, а Клейменый Конь подъехал к самому частоколу и зычно крикнул:
- В деревне моего брата воняет протухшим мясом! Пусть его воины вынесут сюда этот вонючий кусок, и мы хорошенько прожарим его на огне!
Толстый Медведь разом вспотел и зачем-то принялся мне объяснять:
- Эти слова означают, что они хотят сжечь тебя на костре! О Маниту! Зачем именно тебя принесло именно сюда именно сейчас!
- Никак ты собираешься выдать меня этим паразитам? - в припадке гнева взревел я.
- Никогда! - очень искренне оскорбился Толстый Медведь, утирая пот со своего чела той самой банданой, что пару лет назад он слямзил на правительственной фактории в Канзасе. - Но даже если б, своротив ворота, ко мне в деревню ворвался сам дьявол, то счас я скорее предпочел бы иметь дело с ним, а не с Длинным Ножом!
Это они так называют нас, американцев, пап!
- Я уже говорил тебе, - продолжал Толстый Медведь, - что нынче вечером арикары, кроу и сиуксы сперва собираются здесь на Большой Совет, а потом…
Как раз в этот момент к нам через толпу протолкался какой-то расфуфыренный франт, по пятам за которым тащилась парочка канадских французов-трапперов и чертова туча индейцев-соксов с верховьев Миссисипи. На боку у того типа болталась шпага, а сам он вышагивал ну очень величаво. Словно истекающий жиром индюк по осени.
- Что здесь делает этот проклятый американец? - вопрошает тот чертов тип.
- Дерьмо собачье! - приветливо ответил ему я. - А ты сам-то кто таков?
- Я - сэр Уилмот Пемброук, доверенное лицо его королевского величества короля Георга по всем делам индейцев в Северной Америке, - еще больше напыжившись, заявляет он. - Вот кто я буду таков!
- А ну-ка, выбирайся из толпы на открытое место, паразит-красномундирник! - вежливо попросил я, деловито пробуя пальцем лезвие своего ножа. - С превеликим удовольствием украшу твоими кишками здешний шест для скальпов! Ту же самую услугу я готов оказать и той парочке скунсов с берегов Гудзонова залива, которые трутся за твоей спиной!
- Нет! - захныкал Толстый Медведь, хватая меня за руку. - Сейчас никак нельзя! Сейчас - Великое Перемирие! В моей деревне не должно пролиться ни капли крови! Пойдем-ка лучше ко мне в вигвам!
- Перемирие простирается лишь по эту сторону частокола, - заметил сэр Уилмот. - Не соблаговолите ли прогуляться со мной за ворота?
- Еще чего! - презрительно фыркнул я. - Чтобы твои друзья-тетоны сделали там из меня подушечку для булавок? Я не такой уж большой дурак, каким могу показаться!
- Да, таких больших дураков просто не бывает, - шаркнув ножкой, согласился сэр Уилмот.
От этих слов я пришел в такую ярость, что сперва мог только воздух ртом хватать. Но уже в следующее мгновение я бы наверняка ковырялся ножом в его кишках, пап, перемирие там или не перемирие, но тут Толстый Медведь снова схватил меня за руку и поволок в свою типи. Там он заставил меня сесть на стопку бизоньих шкур, а одна из скво принесла мне горшок с мясом; но от злости я совершенно потерял аппетит и смог проглотить всего лишь четыре, в лучшем случае пять фунтов бизоньей печенки.
Толстый Медведь заботливо пристроил в углу пищаль, которую он некогда спер у траппера компании Гудзонова залива, и сказал:
- Сегодняшний Большой Совет должен принять решение: будут арикары выходить на тропу войны против Длинных Ножей или не будут. Этот Красный Мундир, сэр Уилмот, он говорит, что Большой Белый Вождь из-за большой воды вот-вот одолеет Большого Белого Отца Длинных Ножей, который живет в большой деревне под названием Вашингтон.
Я был настолько ошарашен подобными новостями, что ничего не мог сказать. Совсем ничего. Ведь с тех пор как мы пошли вверх по реке, никакие известия о войне до нас уже не доходили.
- Сэр Уилмот очень желает, чтобы сиуксы, кроу и арикары присоединились к Большому Белому Вождю и напали на американские поселения в низовьях реки, - сказал Толстый Медведь. - Кроу верят, что Длинные Ножи вот-вот проиграют войну, но пока они еще колеблются. Если они решатся выступить вместе с сиуксами, мне тоже будет некуда деваться, потому как иначе сиуксы просто спалят дотла мою деревню, ведь она не может существовать без покровительства кроу. А еще красные мундиры привезли с собой шамана-сокса; сегодня вечером он будет камлать в белом вигваме, будет разговаривать с Великим Духом. Это великое колдовство, какого индейцы никогда не видели ни в одной деревне на Миссури. И тогда Великий Дух передаст через шамана, чтобы кроу и арикары вступили на тропу войны следом за сиуксами.
- Ты хочешь сказать, англичанин намерен повести все это войско вниз по реке? - Я был потрясен до глубины души.
- До самого Сен-Луи, - сказал Толстый Медведь. - Он хочет вышвырнуть с этой реки всех американцев до единого.
- Этому не бывать! - яростно проревел я, вскакивая на ноги и выхватывая нож. - Прямо счас пойду в его вигвам и перережу ему глотку!
Но тут Толстый Медведь повис на мне и отчаянно закричал:
- Если ты сейчас прольешь хоть каплю крови, индейцы уже никогда больше не поверят в Великое Перемирие! Нет! Я не могу позволить тебе убить этого Красного Мундира!
- Но ведь он-то собирается перебить всех, кто живет вдоль реки! - так же отчаянно закричал я. - Что же мне делать?!
- Ты должен прийти на Совет и убедить там всех воинов не вступать на тропу войны, - сказал Толстый Медведь.
- Как же мне быть?! - беспомощно сказал я. - Ведь я же совершенно не умею произносить речи!
- Это верно, - сокрушенно качая головой, сказал Толстый Медведь. - А у Красного Мундира, наоборот, язык змеи. Вот ежели б он привез для вождей подарки, тогда его дело точно было бы в шляпе. Но когда они шли сюда по реке, его лодка перевернулась и все припасы пошли на дно. Подарки тоже. Вот если б у тебя нашлось чем одарить Клейменого Коня и Пестрого Дятла, тогда…
- Ты же отлично знаешь, что никаких подарков у меня нет! - взревел я, совсем теряя голову. - Будь я проклят! Что же мне делать?!
- Не знаю, - с отчаянием в голосе сказал Толстый Медведь. - Некоторые белые люди в таких случаях начинают молиться.
- Так я и сделаю! - воскликнул я. - Прочь с дороги!
Ну так вот.
Грохнулся я на колени поверх большой связки бизоньих шкур, закрыл глаза, начал молиться и уже дошел до слов: «И вот теперь, когда мама уложила меня спать, Господи, смиренно прошу твоего благословения на то, чтобы…», когда вдруг почувствовал, что мое колено наткнулось под шкурами на что-то очень знакомое. Я сунул под шкуры руку, вытащил ту штуку наружу, и - конечно же! - это оказался небольшой бочонок.
- Где ты взял эту вещь?! - радостно воскликнул я.
- Спер на складе Меховой компании, когда последний раз был в Сен-Луи, - честно признался Толстый Медведь. - Но…
- Никаких «но»! - восторженно заорал я. - Ума не приложу, как это ты умудрился до сих пор не высосать его досуха, однако теперь это мой вампум!
1 2 3 4 5 6 7