Но я должен был знать, что она, в конце-концов, все-таки отыщет меня, где бы я ни находился.
— Если этот парень таинственным образом высадился здесь, на этом берегу, он, должно быть, укрылся где-то в лесу, — пробурчал недовольно Зароно. — Мы прочешем лес и обязательно отыщем его.
Валенсо хрипло рассмеялся.
— Легче и проще поймать тень от облака, или клок тумана, поднявшийся в полночь из болота. И гораздо менее опасно голой рукой пытаться в темноте нащупать и схватить ядовитую кобру.
Зароно бросил на графа странный взгляд. Очевидно он сильно сомневался в здравом рассудке графа Валенсо.
— Кто этот человек? Откажитесь же от этих ваших мелочных тайн?
— Тень моей собственной жестокости и безудержной алчности. Ужас из прошлых времен. Это — не смертный из плоти и костей, а…
— Эй! Смотрите! Там парус! — проревел наблюдатель на северном роге бухты.
Зароно повернулся, и его громкий голос резко раздался в воздухе.
— Ты узнаешь этот корабль?
— Ага! — завопил кто-то, чей голос из-за большого расстояния было трудно различить. — Это — «Красная рука».
— Стромбанни! Будь он проклят — В ярости воскликнул Зароно. — Ему помогает сам дьявол! Как ему, черт побери, удалось ускользнуть от бури? — Голос корсара превратился в злобный рев, отдававшийся эхом по всему берегу. — Назад в форт, собаки!
Пока «Красная рука» очевидно мало поврежденная, покачиваясь на волнах, огибала рог, берег обезлюдел, зато за палисадом тесно, вплотную друг к другу торчали одетые в шлемы и повязанные пестрыми платками головы.
Корсары примирились со своими новыми союзниками. Они обладали большой приспособленностью искателей приключений к любым обстоятельствам, а люди графа смотрели на новоявленных буйных друзей с равнодушием крепостных.
Зароно скрипнул зубами, когда к берегу, рассекая спокойные волны, направилась длинная лодка. Он увидел на носу шлюпа светловолосую голову своего злейшего конкурента. Лодка подошла к берегу, и выпрыгнувший на песок Стромбанни один направился в форт.
Он остановился на некотором расстоянии от крепостной стены и проорал зычным голосом, который был хорошо слышен в утренней томной тишине.
— Эй, в форте! Я пришел, чтобы вести с вами переговоры.
— Почему же, во имя всех семи кругов преисподней, ты этого не делаешь? — мрачно и сверкая глазами ответил Зароно.
— Когда в последний раз я пришел сюда под белым флагом, в мои нагрудный панцирь ударила стрела с остро отточенным наконечником — проревел в ответ пират.
— Ты сам вынудил нас к этому. — крикнул на реплику пирата Валенсо. — Я тебя предупредил, что ты только зря теряешь время!
— Во всяком случае, как ты видишь, я не требую гарантии, чтобы подобное больше не повторилось!
— Я даю тебе свое слово! — насмешливо крикнул ему Зароно.
— Твое слово проклято, зингаранская собака! Я требую слова Валенсо!
Граф еще сохранил какую-то часть своего достоинства. Когда он ответил, голос его, несомненно, все еще внушал уважение.
— Подойди ближе, но смотри, чтобы твои люди оставались там, где они сейчас находятся. В тебя больше не будут стрелять.
— Этого мне достаточно, — тотчас же заверил его Стромбанни. — Какие бы грехи Корзетты ни лежали на вашей совести, граф, однако ваше слово действительно что-то значит, на него вполне можно положиться.
Он подошел поближе, шага я вперевалку по взрыхленному песку, и остановился у ворот. Он усмехнулся Зароно, который в свою очередь яростно сверкал на своего врага глазами.
— Ну, Зароно, — насмешливо произнес он, — теперь у тебя кораблем меньше, чем во время нашей последней встречи. Вы, зингаранцы, никогда не были особенно хорошими моряками.
— Как тебе удалось спастись, ты — мессантийская крыса? — прогремел корсар.
— В паре миль к северу отсюда находится уютная бухта, защищенная длинной песчаной косой, которая и укротила бешенство шторма, — ответил, расплывшийся в улыбке, Стромбанни. — Я укрылся там, хотя якоря и сорвало, однако вес и масса «Красной руки» удержали ее вдали от берега.
Зароно сумрачно наморщил лоб. Валенсо упрямо молчал. Он ничего не знал об этой бухте. Он вообще исследовал со своими людьми только маленький пятачок близлежащей суши. Страх перед пиктами и настоятельная необходимость занять работой своих людей в форте удерживали его от тщательного изучения окружающего форт ландшафта.
— Я здесь появился для того, чтобы заключить с вами договор об обмене, — равнодушно объяснил свое возвращение Стромбанни.
— Нам нечем с тобой меняться, кроме обмена ударами мечей, — пробурчал Зароно.
— Я придерживаюсь другого мнения, — легкая, самодовольная улыбка играла на тонких губах Стромбанни. — уже достаточно того, что вы убили и ограбили Галакуса, моего Первого Офицера. До сегодняшнего дня я считал, что драгоценности Траникоса находятся у Валенсо. Но я ошибался. Если бы это в самом деле было так, вам не нужно было бы упорно преследовать Галакуса и убивать его, чтобы завладеть его картой.
— Картой? — в недоумении воскликнул Зароно п пожал плечами.
— Как будто не знаешь, о чем идет речь! — Стромбанни засмеялся, но в его глазах сверкала ярость. — Я знаю, что она у вас. Пикты, как известно, не носят сапог!
— Но… — смущенно начал граф, однако моментально умолк, когда Зароно сделал ему предостерегающий знак.
— Ну, даже если у нас имеется карта, чем тогда ты сможешь нас заинтересовать?
— Впустите меня в форт, — предложил Стромбанни. — Там, внутри, мы можем спокойно поговорить и обсудить все необходимые детали соглашения, — он не ответил на поставленный вопрос, хотя люди на платформе за частоколом палисада хорошо понимали, что пират явно намекает на свой корабль.
Этот факт был главным козырем. Безразлично, приводил ли он к войне, или к торговле. Не имело значения, у кого он находился в руках, главную роль играло только то, что он существовал и сейчас покачивался на водной глади у берега. Кто бы не отплыл на этом корабле в море, все равно здесь должно было остаться много людей. Все молчащие люди на платформе думали об одном и том же.
— Твои люди останутся там, где они есть, — решительно предупредил Зароно и указал на длинную лодку на берегу и корабль, стоящий в бухте на якоре.
— Очень хорошо, просто замечательно — но не воображай, что ты можешь захватить меня как простофилю. Я требую честного слова Валенсо о том, что я покину его крепость живым, независимо от того, придем мы к соглашению или нет.
— Я даю тебе слово, — заверил его граф.
— Ну, хорошо. Итак, ты сейчас откроешь ворота, потом мы откровенно поговорим друг с другом.
Ворота были открыты, потом войны снова закрыли их тяжелые створки, и предводитель пиратов исчез из виду, а люди по обе стороны крепостной стены остались на своих местах, внимательно наблюдая за действиями друг друга люди за частоколом палисада и люди у большой лодки, присевшие на корточки; между ними — полоска песка и узкое пространство воды между пиратами, находящимися у перил араки с обнаженными мечами, блестевшими в солнечном свете.
Под широкой лестницей над банкетным залом, пригнувшись насколько позволяло ограниченное пространство, спрятались Белеза и Тина, незаметные для людей внизу, которые расселись вокруг длинного стола; Валенсо, Гальбро, Зароно и Стромбанни. Кроме них в большом зале больше не было никого.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31
— Если этот парень таинственным образом высадился здесь, на этом берегу, он, должно быть, укрылся где-то в лесу, — пробурчал недовольно Зароно. — Мы прочешем лес и обязательно отыщем его.
Валенсо хрипло рассмеялся.
— Легче и проще поймать тень от облака, или клок тумана, поднявшийся в полночь из болота. И гораздо менее опасно голой рукой пытаться в темноте нащупать и схватить ядовитую кобру.
Зароно бросил на графа странный взгляд. Очевидно он сильно сомневался в здравом рассудке графа Валенсо.
— Кто этот человек? Откажитесь же от этих ваших мелочных тайн?
— Тень моей собственной жестокости и безудержной алчности. Ужас из прошлых времен. Это — не смертный из плоти и костей, а…
— Эй! Смотрите! Там парус! — проревел наблюдатель на северном роге бухты.
Зароно повернулся, и его громкий голос резко раздался в воздухе.
— Ты узнаешь этот корабль?
— Ага! — завопил кто-то, чей голос из-за большого расстояния было трудно различить. — Это — «Красная рука».
— Стромбанни! Будь он проклят — В ярости воскликнул Зароно. — Ему помогает сам дьявол! Как ему, черт побери, удалось ускользнуть от бури? — Голос корсара превратился в злобный рев, отдававшийся эхом по всему берегу. — Назад в форт, собаки!
Пока «Красная рука» очевидно мало поврежденная, покачиваясь на волнах, огибала рог, берег обезлюдел, зато за палисадом тесно, вплотную друг к другу торчали одетые в шлемы и повязанные пестрыми платками головы.
Корсары примирились со своими новыми союзниками. Они обладали большой приспособленностью искателей приключений к любым обстоятельствам, а люди графа смотрели на новоявленных буйных друзей с равнодушием крепостных.
Зароно скрипнул зубами, когда к берегу, рассекая спокойные волны, направилась длинная лодка. Он увидел на носу шлюпа светловолосую голову своего злейшего конкурента. Лодка подошла к берегу, и выпрыгнувший на песок Стромбанни один направился в форт.
Он остановился на некотором расстоянии от крепостной стены и проорал зычным голосом, который был хорошо слышен в утренней томной тишине.
— Эй, в форте! Я пришел, чтобы вести с вами переговоры.
— Почему же, во имя всех семи кругов преисподней, ты этого не делаешь? — мрачно и сверкая глазами ответил Зароно.
— Когда в последний раз я пришел сюда под белым флагом, в мои нагрудный панцирь ударила стрела с остро отточенным наконечником — проревел в ответ пират.
— Ты сам вынудил нас к этому. — крикнул на реплику пирата Валенсо. — Я тебя предупредил, что ты только зря теряешь время!
— Во всяком случае, как ты видишь, я не требую гарантии, чтобы подобное больше не повторилось!
— Я даю тебе свое слово! — насмешливо крикнул ему Зароно.
— Твое слово проклято, зингаранская собака! Я требую слова Валенсо!
Граф еще сохранил какую-то часть своего достоинства. Когда он ответил, голос его, несомненно, все еще внушал уважение.
— Подойди ближе, но смотри, чтобы твои люди оставались там, где они сейчас находятся. В тебя больше не будут стрелять.
— Этого мне достаточно, — тотчас же заверил его Стромбанни. — Какие бы грехи Корзетты ни лежали на вашей совести, граф, однако ваше слово действительно что-то значит, на него вполне можно положиться.
Он подошел поближе, шага я вперевалку по взрыхленному песку, и остановился у ворот. Он усмехнулся Зароно, который в свою очередь яростно сверкал на своего врага глазами.
— Ну, Зароно, — насмешливо произнес он, — теперь у тебя кораблем меньше, чем во время нашей последней встречи. Вы, зингаранцы, никогда не были особенно хорошими моряками.
— Как тебе удалось спастись, ты — мессантийская крыса? — прогремел корсар.
— В паре миль к северу отсюда находится уютная бухта, защищенная длинной песчаной косой, которая и укротила бешенство шторма, — ответил, расплывшийся в улыбке, Стромбанни. — Я укрылся там, хотя якоря и сорвало, однако вес и масса «Красной руки» удержали ее вдали от берега.
Зароно сумрачно наморщил лоб. Валенсо упрямо молчал. Он ничего не знал об этой бухте. Он вообще исследовал со своими людьми только маленький пятачок близлежащей суши. Страх перед пиктами и настоятельная необходимость занять работой своих людей в форте удерживали его от тщательного изучения окружающего форт ландшафта.
— Я здесь появился для того, чтобы заключить с вами договор об обмене, — равнодушно объяснил свое возвращение Стромбанни.
— Нам нечем с тобой меняться, кроме обмена ударами мечей, — пробурчал Зароно.
— Я придерживаюсь другого мнения, — легкая, самодовольная улыбка играла на тонких губах Стромбанни. — уже достаточно того, что вы убили и ограбили Галакуса, моего Первого Офицера. До сегодняшнего дня я считал, что драгоценности Траникоса находятся у Валенсо. Но я ошибался. Если бы это в самом деле было так, вам не нужно было бы упорно преследовать Галакуса и убивать его, чтобы завладеть его картой.
— Картой? — в недоумении воскликнул Зароно п пожал плечами.
— Как будто не знаешь, о чем идет речь! — Стромбанни засмеялся, но в его глазах сверкала ярость. — Я знаю, что она у вас. Пикты, как известно, не носят сапог!
— Но… — смущенно начал граф, однако моментально умолк, когда Зароно сделал ему предостерегающий знак.
— Ну, даже если у нас имеется карта, чем тогда ты сможешь нас заинтересовать?
— Впустите меня в форт, — предложил Стромбанни. — Там, внутри, мы можем спокойно поговорить и обсудить все необходимые детали соглашения, — он не ответил на поставленный вопрос, хотя люди на платформе за частоколом палисада хорошо понимали, что пират явно намекает на свой корабль.
Этот факт был главным козырем. Безразлично, приводил ли он к войне, или к торговле. Не имело значения, у кого он находился в руках, главную роль играло только то, что он существовал и сейчас покачивался на водной глади у берега. Кто бы не отплыл на этом корабле в море, все равно здесь должно было остаться много людей. Все молчащие люди на платформе думали об одном и том же.
— Твои люди останутся там, где они есть, — решительно предупредил Зароно и указал на длинную лодку на берегу и корабль, стоящий в бухте на якоре.
— Очень хорошо, просто замечательно — но не воображай, что ты можешь захватить меня как простофилю. Я требую честного слова Валенсо о том, что я покину его крепость живым, независимо от того, придем мы к соглашению или нет.
— Я даю тебе слово, — заверил его граф.
— Ну, хорошо. Итак, ты сейчас откроешь ворота, потом мы откровенно поговорим друг с другом.
Ворота были открыты, потом войны снова закрыли их тяжелые створки, и предводитель пиратов исчез из виду, а люди по обе стороны крепостной стены остались на своих местах, внимательно наблюдая за действиями друг друга люди за частоколом палисада и люди у большой лодки, присевшие на корточки; между ними — полоска песка и узкое пространство воды между пиратами, находящимися у перил араки с обнаженными мечами, блестевшими в солнечном свете.
Под широкой лестницей над банкетным залом, пригнувшись насколько позволяло ограниченное пространство, спрятались Белеза и Тина, незаметные для людей внизу, которые расселись вокруг длинного стола; Валенсо, Гальбро, Зароно и Стромбанни. Кроме них в большом зале больше не было никого.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31