Как же я раньше не догадался?! Где он?
— Его убили индейцы как раз тогда, когда он отправился на поиски сокровищ.
— Вот это здорово! — вырвалось у Гарстона. — Ну что ж, я не знаю, каким образом тебе удалось пронюхать, что карта у моего помощника, — обратился он к Вильеру. — Я доверял ему, и мои люди доверяли ему даже больше, чем мне самому, вот я и отдал ему карту. Однако этим утром он оторвался от всех и заблудился, а потом мы нашли его мертвым неподалеку от берега. Карта пропала. Сперва в убийстве обвинили меня, но рядом обнаружили следы, и остолопы увидели, что следы моих башмаков с ними не совпадают. Ни у одного человека из моей команды не оказалось башмаков, которые могли оставить такие отпечатки. Индейцы не носят башмаков. Значит, это был француз.
Теперь у вас есть карта, но вы еще не нашли сокровища. Если бы они были у вас, вы не позволили бы мне войти в форт. Вы здесь заперты. Вам не выйти на поиски сокровищ, а кроме того, у вас не осталось корабля, чтобы вывезти их отсюда.
Вот что я предлагаю, Вильер. Отдай мне карту, а граф пусть даст мне мяса и прочих припасов, а то у моей команды скоро начнется цинга после долгих скитаний. Когда я вернусь, я возьму с собой вас троих и мадемуазель Франсуазу с ее девочкой и доставлю вас в какой-нибудь порт в Атлантике, где вы сможете нанять корабль и добраться до Франции. Чтобы закрепить сделку, я обещаю поделиться сокровищами с каждым из вас.
Буканьер задумчиво подкручивал усы. Он знал, что Гарстон не из тех, кто выполняет какие-либо обещания. Соглашаться на предложение Гарстона он не собирался, но это означало войну, а Вильер не был готов к вооруженным действиям. Но завладеть «Боевым Ястребом» ему хотелось, пожалуй, не меньше, чем найти сокровища Монтесумы.
— А что мешает нам оставить тебя заложником и потребовать у твоих людей корабль в обмен на тебя? — спросил он.
Гарстон презрительно усмехнулся.
— Ты считаешь меня круглым дураком? Моим людям отдан приказ поднять якорь и отплыть при первом же намеке на какие бы то ни было угрозы, если я останусь на берегу. Кроме того, граф Генри дал слово...
— Мое слово — не пустой звук, — нахмурившись, сказал граф. — Не спешите с угрозами, Вильер.
Буканьер не ответил, он был целиком поглощен мыслью о захвате корабля Гарстона и лихорадочно соображал, как бы продолжить переговоры, не давая Гарстону понять, что карты у него нет. Он строил догадки относительно того, кто завладел этой проклятой картой.
— Позволь моим людям отплыть вместе со мной на твоем корабле, — произнес он. — Я не могу бросить на произвол судьбы моих верных...
Гарстон фыркнул.
— Ты бы уж лучше попросил мою саблю, чтобы перерезать мне глотку! Не можешь бросить на произвол судьбы — ба! Да ты продашь дьяволу душу родного брата, если только это будет пахнуть деньгами. Нет уж, твоим людям не удастся захватить мой корабль.
— Дай нам хотя бы сутки на размышление, — попытался Вильер выиграть время.
Гарстон ударил по столу своим тяжелым кулаком, так что вино в бокалах заплескалось.
— Нет, клянусь дьяволом! Отвечайте сейчас! Вильера захлестнула волна черной ярости, он вскочил.
— Английская собака! Я отвечу тебе — я выпущу из тебя кишки!
Он сбросил плащ и схватился за рукоять меча. Гарстон с ревом оттолкнул свой стул, с грохотом упавший на пол. Граф Генри метнулся ему наперерез и встал между противниками, раскинув руки в стороны.
— Господа, прекратите! Вильер, я дал ему слово...
— К дьяволу ваше слово! — прорычал Вильер.
— Посторонитесь, сударь, не мешайте! — воскликнул пират. — Я освобождаю вас от вашего слова до тех пор, пока не разделаюсь с этой собакой!
— Неплохо сказано, Гарстон! — раздался низкий властный, несколько удивленный голос. Все как по команде повернулись и замерли. На площадке лестницы тихо ахнула Франсуаза.
Из-за портьер, закрывавших дверь в спальню, появился человек и без тени сомнения решительно шагнул к столу. В мгновение ока он оказался здесь главным, и все внимание было теперь направлено на него.
Незнакомец оказался выше всех присутствующих и чрезвычайно мощного телосложения, однако, несмотря на это, он двигался мягко, как пантера, в своих высоких сапогах с раструбами.
На нем были облегающие белые шелковые штаны, под распахнутым широкополым голубым кафтаном виднелись белая шелковая рубашка и алый пояс. Кафтан украшали серебряные продолговатые пуговицы и золотая отделка на манжетах и карманах, завершал картину атласный воротник. На голове у незнакомца была темно-фиолетовая шляпа с широкими полями, на поясе висела тяжелая сабля.
— Вулми! — воскликнул Гарстон, в то время как остальные перевели дыхание.
— А кто же еще? — Великана явно забавляло всеобщее изумление.
— Как вы сюда попали? — наконец выдавил из себя Гайо.
— Я перебрался через стену с восточной стороны, пока вы, как остолопы спорили возле ворот, — ответил Вулми. Он говорил с заметным ирландским акцентом, однако без ошибок. — Все, кто был в форте, вытягивая шеи, смотрели на запад, так что я без помех вошел в дом, когда Гарстона впустили в ворота. С тех пор я находился в этой спальне и слышал все, о чем вы говорили.
— Я считал, что ты утонул, — медленно проговорил Вильер. — Три года назад твой разбитый корабль видели у берегов Амичели, и ты больше не появлялся на Большой земле.
— Однако, как видишь, я жив, — ответил Вулми
С лестничной площадки на него во все глаза смотрела маленькая Тина, от волнения дергая за руку Франсуазу.
— Вулми! Это Черный Вулми, госпожа! Смотрите! Смотрите! — шептала она.
Франсуаза смотрела. Перед ней была живая легенда. Кто из моряков не слыхал песен и баллад, увековечивших дикие деяния Черного Вулми, грозы испанцев? Его нельзя было не принимать в расчет. С того момента, как он появился из-за портьеры, стало ясно, что главное действующее лицо здесь теперь он.
Граф оправился от неожиданности и обратился к Вулми:
— Что вам угодно? Вы прибыли морем?
— Я пришел из лесов, — ответил ему ирландец. — Я слышал, вы тут спорили о какой-то карте...
— Это тебя не касается! — перебил его Гарстон.
— Не об этой ли? — с плутовской ухмылкой Вулми достал из кармана клочок пергамента, испещренный неясными линиями.
Гарстон, побледнев, рванулся к нему.
— Моя карта! — воскликнул он. — Откуда она у тебя?
— Я забрал ее у Ричардсона, когда разделался с ним, — весело отозвался Вулми.
— Собака! — Гарстон повернулся к Вильеру. — У тебя никогда не было карты! Ты лгал...
— Я никогда и не говорил, что она у меня, — спокойно ответил Вильер. — Ты сам это решил. Не валяй дурака. Вулми здесь один. Если бы он был с людьми, они давно бы перерезали наши глотки. Мы возьмем у него карту...
— Вам не удастся даже прикоснуться к ней, — рассмеялся Вулми.
Гарстон и Вильер, одновременно выругавшись, двинулись к нему. Шагнув назад, он смял пергамент и бросил его в камин. Гарстон кинулся на него, но тут же был сбит с ног ударом огромного кулака. Вильер выхватил меч, но не успел поднять его, как тяжелая сабля Вулми выбила оружие из руки.
Вильер отлетел к столу. Тем временем Гарстон поднялся на ноги, из его рассеченного уха текла кровь. Облокотившись на стол, Вулми приставил саблю к груди графа Генри.
— Не надо звать солдат, дорогой граф, — мягко сказал ирландец. — И ты, собака, тоже ни звука! — Это относилось к Гайо, который и не думал пошевелиться или что-то крикнуть.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20
— Его убили индейцы как раз тогда, когда он отправился на поиски сокровищ.
— Вот это здорово! — вырвалось у Гарстона. — Ну что ж, я не знаю, каким образом тебе удалось пронюхать, что карта у моего помощника, — обратился он к Вильеру. — Я доверял ему, и мои люди доверяли ему даже больше, чем мне самому, вот я и отдал ему карту. Однако этим утром он оторвался от всех и заблудился, а потом мы нашли его мертвым неподалеку от берега. Карта пропала. Сперва в убийстве обвинили меня, но рядом обнаружили следы, и остолопы увидели, что следы моих башмаков с ними не совпадают. Ни у одного человека из моей команды не оказалось башмаков, которые могли оставить такие отпечатки. Индейцы не носят башмаков. Значит, это был француз.
Теперь у вас есть карта, но вы еще не нашли сокровища. Если бы они были у вас, вы не позволили бы мне войти в форт. Вы здесь заперты. Вам не выйти на поиски сокровищ, а кроме того, у вас не осталось корабля, чтобы вывезти их отсюда.
Вот что я предлагаю, Вильер. Отдай мне карту, а граф пусть даст мне мяса и прочих припасов, а то у моей команды скоро начнется цинга после долгих скитаний. Когда я вернусь, я возьму с собой вас троих и мадемуазель Франсуазу с ее девочкой и доставлю вас в какой-нибудь порт в Атлантике, где вы сможете нанять корабль и добраться до Франции. Чтобы закрепить сделку, я обещаю поделиться сокровищами с каждым из вас.
Буканьер задумчиво подкручивал усы. Он знал, что Гарстон не из тех, кто выполняет какие-либо обещания. Соглашаться на предложение Гарстона он не собирался, но это означало войну, а Вильер не был готов к вооруженным действиям. Но завладеть «Боевым Ястребом» ему хотелось, пожалуй, не меньше, чем найти сокровища Монтесумы.
— А что мешает нам оставить тебя заложником и потребовать у твоих людей корабль в обмен на тебя? — спросил он.
Гарстон презрительно усмехнулся.
— Ты считаешь меня круглым дураком? Моим людям отдан приказ поднять якорь и отплыть при первом же намеке на какие бы то ни было угрозы, если я останусь на берегу. Кроме того, граф Генри дал слово...
— Мое слово — не пустой звук, — нахмурившись, сказал граф. — Не спешите с угрозами, Вильер.
Буканьер не ответил, он был целиком поглощен мыслью о захвате корабля Гарстона и лихорадочно соображал, как бы продолжить переговоры, не давая Гарстону понять, что карты у него нет. Он строил догадки относительно того, кто завладел этой проклятой картой.
— Позволь моим людям отплыть вместе со мной на твоем корабле, — произнес он. — Я не могу бросить на произвол судьбы моих верных...
Гарстон фыркнул.
— Ты бы уж лучше попросил мою саблю, чтобы перерезать мне глотку! Не можешь бросить на произвол судьбы — ба! Да ты продашь дьяволу душу родного брата, если только это будет пахнуть деньгами. Нет уж, твоим людям не удастся захватить мой корабль.
— Дай нам хотя бы сутки на размышление, — попытался Вильер выиграть время.
Гарстон ударил по столу своим тяжелым кулаком, так что вино в бокалах заплескалось.
— Нет, клянусь дьяволом! Отвечайте сейчас! Вильера захлестнула волна черной ярости, он вскочил.
— Английская собака! Я отвечу тебе — я выпущу из тебя кишки!
Он сбросил плащ и схватился за рукоять меча. Гарстон с ревом оттолкнул свой стул, с грохотом упавший на пол. Граф Генри метнулся ему наперерез и встал между противниками, раскинув руки в стороны.
— Господа, прекратите! Вильер, я дал ему слово...
— К дьяволу ваше слово! — прорычал Вильер.
— Посторонитесь, сударь, не мешайте! — воскликнул пират. — Я освобождаю вас от вашего слова до тех пор, пока не разделаюсь с этой собакой!
— Неплохо сказано, Гарстон! — раздался низкий властный, несколько удивленный голос. Все как по команде повернулись и замерли. На площадке лестницы тихо ахнула Франсуаза.
Из-за портьер, закрывавших дверь в спальню, появился человек и без тени сомнения решительно шагнул к столу. В мгновение ока он оказался здесь главным, и все внимание было теперь направлено на него.
Незнакомец оказался выше всех присутствующих и чрезвычайно мощного телосложения, однако, несмотря на это, он двигался мягко, как пантера, в своих высоких сапогах с раструбами.
На нем были облегающие белые шелковые штаны, под распахнутым широкополым голубым кафтаном виднелись белая шелковая рубашка и алый пояс. Кафтан украшали серебряные продолговатые пуговицы и золотая отделка на манжетах и карманах, завершал картину атласный воротник. На голове у незнакомца была темно-фиолетовая шляпа с широкими полями, на поясе висела тяжелая сабля.
— Вулми! — воскликнул Гарстон, в то время как остальные перевели дыхание.
— А кто же еще? — Великана явно забавляло всеобщее изумление.
— Как вы сюда попали? — наконец выдавил из себя Гайо.
— Я перебрался через стену с восточной стороны, пока вы, как остолопы спорили возле ворот, — ответил Вулми. Он говорил с заметным ирландским акцентом, однако без ошибок. — Все, кто был в форте, вытягивая шеи, смотрели на запад, так что я без помех вошел в дом, когда Гарстона впустили в ворота. С тех пор я находился в этой спальне и слышал все, о чем вы говорили.
— Я считал, что ты утонул, — медленно проговорил Вильер. — Три года назад твой разбитый корабль видели у берегов Амичели, и ты больше не появлялся на Большой земле.
— Однако, как видишь, я жив, — ответил Вулми
С лестничной площадки на него во все глаза смотрела маленькая Тина, от волнения дергая за руку Франсуазу.
— Вулми! Это Черный Вулми, госпожа! Смотрите! Смотрите! — шептала она.
Франсуаза смотрела. Перед ней была живая легенда. Кто из моряков не слыхал песен и баллад, увековечивших дикие деяния Черного Вулми, грозы испанцев? Его нельзя было не принимать в расчет. С того момента, как он появился из-за портьеры, стало ясно, что главное действующее лицо здесь теперь он.
Граф оправился от неожиданности и обратился к Вулми:
— Что вам угодно? Вы прибыли морем?
— Я пришел из лесов, — ответил ему ирландец. — Я слышал, вы тут спорили о какой-то карте...
— Это тебя не касается! — перебил его Гарстон.
— Не об этой ли? — с плутовской ухмылкой Вулми достал из кармана клочок пергамента, испещренный неясными линиями.
Гарстон, побледнев, рванулся к нему.
— Моя карта! — воскликнул он. — Откуда она у тебя?
— Я забрал ее у Ричардсона, когда разделался с ним, — весело отозвался Вулми.
— Собака! — Гарстон повернулся к Вильеру. — У тебя никогда не было карты! Ты лгал...
— Я никогда и не говорил, что она у меня, — спокойно ответил Вильер. — Ты сам это решил. Не валяй дурака. Вулми здесь один. Если бы он был с людьми, они давно бы перерезали наши глотки. Мы возьмем у него карту...
— Вам не удастся даже прикоснуться к ней, — рассмеялся Вулми.
Гарстон и Вильер, одновременно выругавшись, двинулись к нему. Шагнув назад, он смял пергамент и бросил его в камин. Гарстон кинулся на него, но тут же был сбит с ног ударом огромного кулака. Вильер выхватил меч, но не успел поднять его, как тяжелая сабля Вулми выбила оружие из руки.
Вильер отлетел к столу. Тем временем Гарстон поднялся на ноги, из его рассеченного уха текла кровь. Облокотившись на стол, Вулми приставил саблю к груди графа Генри.
— Не надо звать солдат, дорогой граф, — мягко сказал ирландец. — И ты, собака, тоже ни звука! — Это относилось к Гайо, который и не думал пошевелиться или что-то крикнуть.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20