Затем вернемся обратно через тоннель. У тебя есть корабль, на котором мы сможем бежать?
— Да, — ответил Конан, вставая и потягиваясь. — Винашко, есть ли какой-нибудь другой спуск вниз с этого лезвия ножа, на котором мы сидим, кроме того, которым мы пришли?
— Есть тропа, которая ведет на восток вдоль гребня и затем спускается в лабиринт ущелий, в одном из которых стоят лагерем твои люди. Смотри, я покажу тебе. Видишь вон ту скалу, похожую на старуху? Около нее надо повернуть…
Конан внимательно выслушал, куда и как надо поворачивать. Но суть объяснений сводилась к тому, что этот опасный путь, более подходящий для каменного козла или серны, чем для человека, не давал возможности попасть в ущелье под ними.
Посреди объяснений Винашко вдруг повернулся и окаменел.
— Что это? — воскликнул он.
Из удаленного гирканского лагеря галопом вырвались всадники и, нахлестывая лошадей, проскакало через мелкую реку. Солнце сверкало на остриях пик. На стене крепости замелькали шлемы.
— Атака! — вскричал Винашко. — Кхосатрал Хел! Они переменили планы; они собирались напасть не раньше вечера. Быстро! Нужно спуститься прежде, чем появятся туранцы.
Они стали спускаться по неглубокому желобу, шаг за шагом, медленно и осторожно.
Наконец они ступили на дно ущелья и поспешили к водопаду. Они добрались до водоема, пересекли карниз и нырнули под водную завесу. Как только они оказались в сумраке позади водопада, Винашко схватил Конана за одетый кольчугой локоть. Сквозь шум воды киммериец расслышал звон стали о камень. Он выглянул наружу через мерцающую стену воды, которая делала все размытым и призрачным, зато скрывала их от взглядов тех, кто находился снаружи. Конан и йуэтши едва-едва успели попасть в свое убежище.
По ущелью двигался отряд высоких людей в кольчужных латах и шлемах, обмотанных тюрбанами. Во главе их был человек выше остальных ростом, чернобородый, с ястребиными чертами лица. Конан шумно выдохнул и, положив руку на рукоять меча, подался вперед, но Винашко вцепился в него.
— Во имя богов, козак! — яростно зашептал он. — Не отдавай наши жизни понапрасну. Они у нас в ловушке, но если ты бросишься прямо сейчас…
— Не волнуйся, — ответил Конан с угрюмой ухмылкой. — Я не такой простак, чтобы испортить добрую месть бездумным порывом.
Туранцы пересекали узкий поток. На противоположном берегу они остановились, как будто прислушиваясь. Конан и йуэтши различили за шумом воды отдаленный многоголосый вопль.
— Атака! — шепнул Винашко.
Как будто это было сигналом, туранцы быстро устремились вдоль по ущелью. Винашко коснулся руки киммерийца.
— Останься здесь и наблюдай. Я вернусь и приведу твоих пиратов.
— Поторопись, — сказал Конан. — Если ты не успеешь привести их вовремя, все пропало.
И Винашко исчез, словно тень.
В просторной комнате, роскошное убранство которой составляли тканые золотом гобелены, шелковые диваны и бархатные кушетки, полулежал принц Тейяспа. Он казался воплощением чувственного безделья, одетый в шелка и атлас, с хрустальным кувшином вина возле локтя. Его темные глаза были глазами сновидца, чьи сны навеяны вином и наркотическими снадобьями. Взгляд его покоился на Роксане, которая напряженно сжимала прутья решетки, глядя наружу. Но выражение принца было спокойным и отстраненным. Похоже было, что он нес слышит криков и шума, доносящихся снаружи.
Роксана беспокойно шевельнулась, бросив на принца взгляд через плечо. Она сражалась как тигрица, стараясь удержать принца от падения в глубину вырождения и отказа от всего, которую заботливо подготовили его тюремщики. Роксана не признавала фатализма и пыталась вернуть его к жизни и амбициям.
— Время, — выдохнула она, оборачиваясь. — Солнце в зените. Гирканцы атакуют замок, хлещут лошадей и впустую тратят множество стрел. Запоросканцы пускают в них стрелы и сбрасывают камни. Склон уже завален мертвыми телами, но они атакуют снова и снова, как безумцы. Я должна торопиться. Ты еще воссядешь на золотом троне, о возлюбленный мой!
Она простерлась перед ним и поцеловала его туфли в экстазе обожания, затем поднялась и торопливо вышла из комнаты. Она прошла через другую комнату, в которой десять огромных немых чернокожих несли стражу денно и нощно. По коридору она перебралась во внешний двор, который лежал между замком и задней стеной, в которой была дверь. Хотя Тейяспе не разрешалось выходить без стражи из его комнаты, Роксана могла входить и выходить свободно, когда ей вздумается.
Она пересекла двор и подошла к двери, ведущей в ущелье. Рядом с дверью прислонился к стене один воин, недовольный тем, что его лишили участия в сражении. Хотя тыл крепости казался неприступным, осторожный Глег все равно поставил там стражу. Стражник был согдийцем. Его войлочная шапка съехала набок. Он нахмурился и взялся за пику, когда Роксана приблизилась к нему.
— Что тебе здесь нужно, женщина?
— Я боюсь. Крики и шум испугали меня, лорд. Принц пьян соком лотоса, и некому успокоить мои страхи.
Она бы зажгла огонь в сердце трупа своим видом воплощенного испуга и мольбы. Согдиец ущипнул себя за густую бороду.
— О, не бойся, слабая газель, — сказал он. — Я успокою тебя.
Он положил руку с грязными ногтями ей на плечо и привлек девушку к себе.
— Никто не тронет и пряди твоих волос. Я… ааах!
Прильнув к нему, Роксана вытащила из-за кушака кинжал и всадила ему в горло. Одной рукой согдиец вцепился в бороду, второй пытался выхватить меч, да так и замер, затем закачался и тяжело повалился на землю. Роксана вынула связку ключей из его пояса и бросилась к двери. Она распахнула дверь и вскрикнула от радости при виде Артабана и его туранцев на карнизе с противоположной стороны.
Тяжелая доска, которой пользовались в качестве моста, лежала неподалеку, но она была слишком тяжела, чтобы девушка могла с ней управиться. Счастливая случайность позволила девушке воспользоваться доской для вчерашнего побега, поскольку кто-то по небрежности оставил ее перекинутой через пропасть и без охраны на несколько минут. Артабан перебросил девушке веревку, которую она привязала к двери. Второй конец веревки держали полдюжины сильных мужчин. Три туранца пересекли бездну, перебирая руками по веревке. Затем они перебросили через пропасть доску для остальных.
— Двадцать человек стеречь мост, — отрывисто бросил Артабан. — Остальные со мной.
Морские волки выхватили мечи и последовали за своим капитаном. Артабан быстро вел их за легконогой девушкой. Когда они вошли в замок, откуда-то появился слуга и уставился на них. Прежде чем он успел крикнуть, острый как бритва ятаган Дайуки перерезал ему горло. Отряд устремился в комнату, где десять немых вскочили, хватаясь за кривые сабли. Последовал быстрый, яростный, молчаливый бой — беззвучный, если не считать свиста и звона клинков, да шумных вдохов раненых. Три туранца умерли, остальные ворвались во внутреннюю комнату по телам поверженных чернокожих.
Тейяспа поднялся с подушек. Его глаза сверкали прежним огнем, когда Артабан драматически преклонил колени перед ним и поднял рукоять своего окровавленного ятагана.
— Вот воины, которые вернут тебе трон! — воскликнула Роксана.
— Пойдемте быстрее, пока эти запоросканские собаки не обнаружили нас,
— сказал Артабан.
1 2 3 4 5 6 7 8 9
— Да, — ответил Конан, вставая и потягиваясь. — Винашко, есть ли какой-нибудь другой спуск вниз с этого лезвия ножа, на котором мы сидим, кроме того, которым мы пришли?
— Есть тропа, которая ведет на восток вдоль гребня и затем спускается в лабиринт ущелий, в одном из которых стоят лагерем твои люди. Смотри, я покажу тебе. Видишь вон ту скалу, похожую на старуху? Около нее надо повернуть…
Конан внимательно выслушал, куда и как надо поворачивать. Но суть объяснений сводилась к тому, что этот опасный путь, более подходящий для каменного козла или серны, чем для человека, не давал возможности попасть в ущелье под ними.
Посреди объяснений Винашко вдруг повернулся и окаменел.
— Что это? — воскликнул он.
Из удаленного гирканского лагеря галопом вырвались всадники и, нахлестывая лошадей, проскакало через мелкую реку. Солнце сверкало на остриях пик. На стене крепости замелькали шлемы.
— Атака! — вскричал Винашко. — Кхосатрал Хел! Они переменили планы; они собирались напасть не раньше вечера. Быстро! Нужно спуститься прежде, чем появятся туранцы.
Они стали спускаться по неглубокому желобу, шаг за шагом, медленно и осторожно.
Наконец они ступили на дно ущелья и поспешили к водопаду. Они добрались до водоема, пересекли карниз и нырнули под водную завесу. Как только они оказались в сумраке позади водопада, Винашко схватил Конана за одетый кольчугой локоть. Сквозь шум воды киммериец расслышал звон стали о камень. Он выглянул наружу через мерцающую стену воды, которая делала все размытым и призрачным, зато скрывала их от взглядов тех, кто находился снаружи. Конан и йуэтши едва-едва успели попасть в свое убежище.
По ущелью двигался отряд высоких людей в кольчужных латах и шлемах, обмотанных тюрбанами. Во главе их был человек выше остальных ростом, чернобородый, с ястребиными чертами лица. Конан шумно выдохнул и, положив руку на рукоять меча, подался вперед, но Винашко вцепился в него.
— Во имя богов, козак! — яростно зашептал он. — Не отдавай наши жизни понапрасну. Они у нас в ловушке, но если ты бросишься прямо сейчас…
— Не волнуйся, — ответил Конан с угрюмой ухмылкой. — Я не такой простак, чтобы испортить добрую месть бездумным порывом.
Туранцы пересекали узкий поток. На противоположном берегу они остановились, как будто прислушиваясь. Конан и йуэтши различили за шумом воды отдаленный многоголосый вопль.
— Атака! — шепнул Винашко.
Как будто это было сигналом, туранцы быстро устремились вдоль по ущелью. Винашко коснулся руки киммерийца.
— Останься здесь и наблюдай. Я вернусь и приведу твоих пиратов.
— Поторопись, — сказал Конан. — Если ты не успеешь привести их вовремя, все пропало.
И Винашко исчез, словно тень.
В просторной комнате, роскошное убранство которой составляли тканые золотом гобелены, шелковые диваны и бархатные кушетки, полулежал принц Тейяспа. Он казался воплощением чувственного безделья, одетый в шелка и атлас, с хрустальным кувшином вина возле локтя. Его темные глаза были глазами сновидца, чьи сны навеяны вином и наркотическими снадобьями. Взгляд его покоился на Роксане, которая напряженно сжимала прутья решетки, глядя наружу. Но выражение принца было спокойным и отстраненным. Похоже было, что он нес слышит криков и шума, доносящихся снаружи.
Роксана беспокойно шевельнулась, бросив на принца взгляд через плечо. Она сражалась как тигрица, стараясь удержать принца от падения в глубину вырождения и отказа от всего, которую заботливо подготовили его тюремщики. Роксана не признавала фатализма и пыталась вернуть его к жизни и амбициям.
— Время, — выдохнула она, оборачиваясь. — Солнце в зените. Гирканцы атакуют замок, хлещут лошадей и впустую тратят множество стрел. Запоросканцы пускают в них стрелы и сбрасывают камни. Склон уже завален мертвыми телами, но они атакуют снова и снова, как безумцы. Я должна торопиться. Ты еще воссядешь на золотом троне, о возлюбленный мой!
Она простерлась перед ним и поцеловала его туфли в экстазе обожания, затем поднялась и торопливо вышла из комнаты. Она прошла через другую комнату, в которой десять огромных немых чернокожих несли стражу денно и нощно. По коридору она перебралась во внешний двор, который лежал между замком и задней стеной, в которой была дверь. Хотя Тейяспе не разрешалось выходить без стражи из его комнаты, Роксана могла входить и выходить свободно, когда ей вздумается.
Она пересекла двор и подошла к двери, ведущей в ущелье. Рядом с дверью прислонился к стене один воин, недовольный тем, что его лишили участия в сражении. Хотя тыл крепости казался неприступным, осторожный Глег все равно поставил там стражу. Стражник был согдийцем. Его войлочная шапка съехала набок. Он нахмурился и взялся за пику, когда Роксана приблизилась к нему.
— Что тебе здесь нужно, женщина?
— Я боюсь. Крики и шум испугали меня, лорд. Принц пьян соком лотоса, и некому успокоить мои страхи.
Она бы зажгла огонь в сердце трупа своим видом воплощенного испуга и мольбы. Согдиец ущипнул себя за густую бороду.
— О, не бойся, слабая газель, — сказал он. — Я успокою тебя.
Он положил руку с грязными ногтями ей на плечо и привлек девушку к себе.
— Никто не тронет и пряди твоих волос. Я… ааах!
Прильнув к нему, Роксана вытащила из-за кушака кинжал и всадила ему в горло. Одной рукой согдиец вцепился в бороду, второй пытался выхватить меч, да так и замер, затем закачался и тяжело повалился на землю. Роксана вынула связку ключей из его пояса и бросилась к двери. Она распахнула дверь и вскрикнула от радости при виде Артабана и его туранцев на карнизе с противоположной стороны.
Тяжелая доска, которой пользовались в качестве моста, лежала неподалеку, но она была слишком тяжела, чтобы девушка могла с ней управиться. Счастливая случайность позволила девушке воспользоваться доской для вчерашнего побега, поскольку кто-то по небрежности оставил ее перекинутой через пропасть и без охраны на несколько минут. Артабан перебросил девушке веревку, которую она привязала к двери. Второй конец веревки держали полдюжины сильных мужчин. Три туранца пересекли бездну, перебирая руками по веревке. Затем они перебросили через пропасть доску для остальных.
— Двадцать человек стеречь мост, — отрывисто бросил Артабан. — Остальные со мной.
Морские волки выхватили мечи и последовали за своим капитаном. Артабан быстро вел их за легконогой девушкой. Когда они вошли в замок, откуда-то появился слуга и уставился на них. Прежде чем он успел крикнуть, острый как бритва ятаган Дайуки перерезал ему горло. Отряд устремился в комнату, где десять немых вскочили, хватаясь за кривые сабли. Последовал быстрый, яростный, молчаливый бой — беззвучный, если не считать свиста и звона клинков, да шумных вдохов раненых. Три туранца умерли, остальные ворвались во внутреннюю комнату по телам поверженных чернокожих.
Тейяспа поднялся с подушек. Его глаза сверкали прежним огнем, когда Артабан драматически преклонил колени перед ним и поднял рукоять своего окровавленного ятагана.
— Вот воины, которые вернут тебе трон! — воскликнула Роксана.
— Пойдемте быстрее, пока эти запоросканские собаки не обнаружили нас,
— сказал Артабан.
1 2 3 4 5 6 7 8 9