Что такое? На Кавказе живут, там природа такая... горы лезут в небо, реки бегут в море, князья везде сидят, всё богато. Люди бедные. Почему меньшевики такие слабые люди, почему революции не хотят?
Он говорил долго, речь его звучала всё более горячо, но какая-то его мысль не находила слов. Он кончил тем, что, глубоко вздохнув, сказал:
- Много врагов у рабочего народа. Самый опасный тот, который нашим языком неправду умеет говорить.
Само собой разумеется, что больше всего хотелось мне понять, как этот человек, такой "простодушный", нашёл в себе силу и умение убедить психиатров в своём будто бы безумии?
Но ему, видимо, не нравились расспросы об этом. Он пожимал плечами, неохотно, неопределённо:
- Ну, как это сказать? Надо было! Спасал себя, считал полезным революции.
И только когда я сказал, что он в своих воспоминаниях должен будет писать об этом тяжёлом периоде своей жизни, что это надобно хорошо обдумать и, может быть, я оказался бы полезен ему в этом случае, - он задумался, даже закрыл глаза и, крепко сжав пальцы рук в один кулак, медленно заговорил:
- Что скажу? Они меня щупают, по ногам бьют, щекотят, ну, всё такое... Разве можно душу руками нащупать? Один заставил в зеркало смотреть; смотрю: в зеркале не моя рожа, худой кто-то, волосами оброс, глаза дикие, голова лохматая - некрасивый! Страшный даже.
- Зубы оскалил. Сам подумал: "Может, это я действительно сошёл с ума?" Очень страшная минута! Догадался, плюнул в зеркало. Они оба переглянулись, как жулики, знаешь. Я думаю: это им понравилось - человек сам себя забыл!
Помолчав, он продолжал тише:
- Очень много думал: выдержу или действительно сойду с ума? Вот это было нехорошо. Сам себе не верил, понимаешь? Как над обрывом висел. А за что держусь - не вижу.
И, ещё помолчав, он широко усмехнулся.
- Они, конечно, своё дело знают, науку свою. А кавказцев не знают. Может, для них всякий кавказец - сумасшедший? А тут ещё большевик. Это я тоже подумал тогда. Ну, как же? Давайте продолжать: кто кого скорей с ума сведёт? Ничего не вышло. Они остались при своём, я - тоже при своём. В Тифлисе меня уже не так пытали. Видно, думали, что немцы не могут ошибиться.
Из всего, что он рассказывал мне, это был самый длинный рассказ.
И, кажется, самый неприятный для него. Через несколько минут он неожиданно вернулся к этой теме, толкнул меня тихонько плечом, - мы сидели рядом, - и сказал вполголоса, но жёстко:
- Есть такое русское слово - ярость. Знаешь? Я не понимал, что это значит - ярость? А вот тогда, перед докторами, я был в ярости, - так думаю теперь. Ярость - очень хорошее слово! Страшно нравится мне. Разъярился, ярость! Верно, что был такой русский бог - Ярило?
И услышав - да, был такой бог - олицетворение творческих сил, - он засмеялся.
Для меня Камо - один из тех революционеров, для которых будущее реальнее настоящего. Это вовсе не значит, что они мечтатели, нет, это значит, что сила их эмоциональной классовой революционности так гармонично и крепко организована, что питает разум, служит почвой для его роста, идёт как бы впереди его.
Вне революционной работы вся действительность, в которой живёт их класс, кажется им чем-то подобным дурному сновидению, кошмару, а реальная действительность, в которой они живут, - это социалистическое будущее.
ПРИМЕЧАНИЯ
Впервые напечатано в журнале "30 дней", 1932, номер 8, август.
"Камо" - партийная кличка известного революционера-большевика Семёна Аршаковича Тер-Петросяна (1882-1922).
Очерк "Камо" в собрания сочинений не включался.
Печатается по тексту журнала "30 дней", сверенному с рукописью и авторизованной машинописью (Архив А.М.Горького).
1 2 3
Он говорил долго, речь его звучала всё более горячо, но какая-то его мысль не находила слов. Он кончил тем, что, глубоко вздохнув, сказал:
- Много врагов у рабочего народа. Самый опасный тот, который нашим языком неправду умеет говорить.
Само собой разумеется, что больше всего хотелось мне понять, как этот человек, такой "простодушный", нашёл в себе силу и умение убедить психиатров в своём будто бы безумии?
Но ему, видимо, не нравились расспросы об этом. Он пожимал плечами, неохотно, неопределённо:
- Ну, как это сказать? Надо было! Спасал себя, считал полезным революции.
И только когда я сказал, что он в своих воспоминаниях должен будет писать об этом тяжёлом периоде своей жизни, что это надобно хорошо обдумать и, может быть, я оказался бы полезен ему в этом случае, - он задумался, даже закрыл глаза и, крепко сжав пальцы рук в один кулак, медленно заговорил:
- Что скажу? Они меня щупают, по ногам бьют, щекотят, ну, всё такое... Разве можно душу руками нащупать? Один заставил в зеркало смотреть; смотрю: в зеркале не моя рожа, худой кто-то, волосами оброс, глаза дикие, голова лохматая - некрасивый! Страшный даже.
- Зубы оскалил. Сам подумал: "Может, это я действительно сошёл с ума?" Очень страшная минута! Догадался, плюнул в зеркало. Они оба переглянулись, как жулики, знаешь. Я думаю: это им понравилось - человек сам себя забыл!
Помолчав, он продолжал тише:
- Очень много думал: выдержу или действительно сойду с ума? Вот это было нехорошо. Сам себе не верил, понимаешь? Как над обрывом висел. А за что держусь - не вижу.
И, ещё помолчав, он широко усмехнулся.
- Они, конечно, своё дело знают, науку свою. А кавказцев не знают. Может, для них всякий кавказец - сумасшедший? А тут ещё большевик. Это я тоже подумал тогда. Ну, как же? Давайте продолжать: кто кого скорей с ума сведёт? Ничего не вышло. Они остались при своём, я - тоже при своём. В Тифлисе меня уже не так пытали. Видно, думали, что немцы не могут ошибиться.
Из всего, что он рассказывал мне, это был самый длинный рассказ.
И, кажется, самый неприятный для него. Через несколько минут он неожиданно вернулся к этой теме, толкнул меня тихонько плечом, - мы сидели рядом, - и сказал вполголоса, но жёстко:
- Есть такое русское слово - ярость. Знаешь? Я не понимал, что это значит - ярость? А вот тогда, перед докторами, я был в ярости, - так думаю теперь. Ярость - очень хорошее слово! Страшно нравится мне. Разъярился, ярость! Верно, что был такой русский бог - Ярило?
И услышав - да, был такой бог - олицетворение творческих сил, - он засмеялся.
Для меня Камо - один из тех революционеров, для которых будущее реальнее настоящего. Это вовсе не значит, что они мечтатели, нет, это значит, что сила их эмоциональной классовой революционности так гармонично и крепко организована, что питает разум, служит почвой для его роста, идёт как бы впереди его.
Вне революционной работы вся действительность, в которой живёт их класс, кажется им чем-то подобным дурному сновидению, кошмару, а реальная действительность, в которой они живут, - это социалистическое будущее.
ПРИМЕЧАНИЯ
Впервые напечатано в журнале "30 дней", 1932, номер 8, август.
"Камо" - партийная кличка известного революционера-большевика Семёна Аршаковича Тер-Петросяна (1882-1922).
Очерк "Камо" в собрания сочинений не включался.
Печатается по тексту журнала "30 дней", сверенному с рукописью и авторизованной машинописью (Архив А.М.Горького).
1 2 3