2.17. Полная сознательная интеграция травматических воспоминаний: прямое и открытое сообщение Эриксона, касающееся всего гипнотерапевтического процесса; осознание смерти
Эриксон: Итак, Вы пришли сюда сегодня, преследуя определенные цели. Вы находились в состоянии транса?
Клиентка: Да.
Эриксон: И Вы очень устали от этого?
Клиентка: Да. Никогда не забуду, как после гипноза д-ра Финка у меня разламывалась голова, но я решила, что это после вина, которое Вы мне предложили. А когда Вы спросили меня, не чувствую ли я какой-нибудь боли в области предплечья (разд. 1.6), я ответила Вам «нет», а сама подумала: «Это ложь.» Видимо, в этом виновато подсознание. Мисс Дей потом сказала мне, что я предупредила ее о невозможности выйти на дежурство и она предположила, что во всем виновато Ваше вино. Я ответила: «Подождем, пока я снова с ним увижусь.» А затем я забыла об этом.
Эриксон: Что ж, теперь я хочу от Вас следующего. Вы находились в состоянии транса, но вместе с тем и бодрствовали. Все то время, когда Вы не спали, Вы говорили нам о своем беспокойстве, связанном с плаванием – но Вы сказали значительно больше, находясь в трансе. А теперь я хочу, чтобы Вы запомнили каждое свое ощущение, каждую свою мысль так же ясно, как все те действия, которые Вы только что нам описали. А еще я хочу, чтобы Вы – теперь полностью проснувшись – посмотрели бы на все свежим взором я обсудили бы это со мной честно и открыто, без всяких задних мыслей.
Клиентка: С чего мне начать?
Эриксон: С чего Вам начать?
Клиентка: Он даже приблизительно не определит. Ну ладно, начнем. Прежде всего я обнаружила, что безумно ревную к Элен. Ужасно глупо, но, наверное, естественно.
Эриксон: Более чем глупо.
Клиентка: Конечно, если Вы так делаете.
Эриксон: Если Вы так делаете.
Клиентка: Если я. До рождения Элен я была в семье самой младшей. И конечно – избалованной. Так и должно было быть: ведь самых маленьких всегда балуют. Вы скажете, что, возможно, Ларри тоже ненавидел меня. Надо бы спросить его об этом. А я ужасно злилась на Элен, она была такой крошечной. Считается, что на малышей нельзя злиться. А я злилась – просто готова была задушить ее от злости. Не поймите меня буквально: хоть я и хотела убить ее – не думаю, чтобы я это сделала даже в минуты сильного искушения. Я никогда не забуду тот случай, когда Элен упала с высокого стула. Я чувствовала полное отвращение к людям и к жизни. Наверное, именно поэтому у меня частенько возникает подобное отношение к окружающим. Как люди глупы! Они отказываются понимать очевидные вещи и видят вовсе неочевидное, все всегда путают. Я не помню, чтобы отец до этого случая рассердился на кого-нибудь из нас. Мы могли дергать его за волосы – а он только ухмылялся. Но когда я уронила Элен со стула, он был в бешенстве. И я могу это понять: конечно, недопустимо ронять детей на пол. Но он не должен был давать выход своему гневу. Я была так возмущена тем, что он не пожелал понять, как искренне я хочу помочь Элен увидеть маму – мне казалось, что тогда она перестанет кричать. А потом, когда отец наказал меня, я подумала: «Никто меня не любит. Я отверженная.» Я ненавидела всех, включая Элен. Не думаю, чтобы я испытывала какие-нибудь чувства по отношению к Лизе или к Ларри – ни они меня, ни я их особенно не волновала. Но когда Элен стукнулась головой об пол… Я помню, как все приходившие к нам говорили: «Такой чудный ребенок. Прямо картинка. Именно так и должен выглядеть настоящий ребенок.» Одна пожилая дама однажды воcкликнула: «Берегите ее, такие хорошенькие детки долго не живут!» А я подумала: «Если я не остановлюсь, она может погибнуть.» Наверное, поэтому окружающие считали, что я пыталась убить Элен. Может быть, и так. Да, все-таки именно так. Но я была слишком мала для того, чтобы стать убийцей. А вскоре произошел этот случай с падением в ванну – и этот пронзительный взгляд мамы! Даже после того, как выяснилось, что с Элен все в порядке, я все еще пребывала в уверенности, что она умрет. Она кашляла весь день и всю ночь. Я думаю, она не дала маме заснуть ни на минуту. Но я на самом деле была «отверженной» после всего случившегося – конечно, на очень ограниченное время. И с тех пор меня тянуло сделать именно то, что мне запрещали. Потом произошел эпизод с м-ром Смитом – он был, безусловно, большим оригиналом. Теперь, когда я вспоминаю все – я считаю, что он был добрым малым, но тогда я так не думала. У него были близняшки, совсем маленькие. Мы и сами-то были не Бог весть какими взрослыми, но они были даже младше нас. Им было по шесть лет – да-да, шесть – и мы часто играли вместе. Помню, мама сказала нам, что м-р Смит немец. Еще до рождения ребятишек он хотел, чтобы его жена вернулась в Германию и рожала бы там – тогда бы они были немцами, а не американцами. Из-за этого я стала считать его самым гнусным из людей, хотя его желание было так естественно! Он очень сердился на жену за то, что она не поехала тогда в Германию. А к детям он всегда был очень добр, часто брал нас с собой и играл с нами. Я предпочитала отсидеться в сторонке.
Росси: Клиентка совершенно проснулась. В первые минуты очередной терапевтической беседы Вы прямо и открыто говорите ей: "Вы находились в состоянии транса, а вместе с тем и бодрствовали. "Вы хотите, чтобы клиентка «запомнила каждое свое ощущение, каждую свою мысль… и -теперь полностью проснувшись – обсудила бы это с Вами честно и открыто, без всяких задних мыслей.» Такой открытый, честный, одноуровневый подход характерен для заключительной стадии трудных периодов гипнотерапев-тической работы, когда Вы «говорите пациенту все»: и то, каким «косвенным» методом Вы воспользовались для работы с ним, и многое-многое другое. Очень существенно то, что Вы делаете предметом особого внимания «полное пробуждение», потому что Вам совсем нежелательно, чтобы, обозревая «трансовые» события, клиентка «угодила в сети» сомнамбулического транса. Точно такую же цель преследует Ваше более раннее постгипнотическое внушение: «Я сейчас быстро Вас разбужу, но при этом хочу, чтобы Вы запомнили все то, что недавно наговорили мне во сне…»
Кстати, мне очень понравилось, как Вы совершенно откровенно, взывая к сознанию, не позволили Джейн сбить себя с толку квалификацией своих переживаний как необычайной глупости.
Итак, здесь впервые клиентка демонстрирует ясное, сознательное и эмоционально хорошо сбалансированное восприятие себя и своих ранних семейных взаимоотношений. Вы считаете, что именно к такому самосознанию Вы и должны подвести ее?
Эриксон: Она преодолела только часть пути.
Росси: Что же еще ей предстоит сделать?
Эриксон: Выяснить, что же такое смерть.
Росси: Почему это так важно для Вас?
Эриксон: Когда Джейн в разговоре о смерти упоминает свою бабушку, становится понятно, что ей не позволяли разбираться в этом вопросе.
Росси: И вот теперь – она вырабатывает важное понимание смерти. Вот какова полная картина Вашей работы.
Эриксон: И это имеет прямое отношение к тому, какой смысл клиентка вкладывает в слово «война».

2.18. Сознательная и подсознательная оценки терапевтической работы: использование идеомоторной сигнализации для наведения транса
Эриксон: Вы довольны тем, что сделали?
Клиентка: Нет.
Эриксон: Пусть это напишет Ваша рука. Вас устраивает то, что Вы сделали?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60