(Садится в кресло
рядом с Майкой.)
Майка (взволнованно). Тебе его жалко?
Попов (неуверенно). Н-не знаю... Почему жалко? Я бы сказал,
жутко. А жалеть... Почему, собственно, я должен жалеть его? Он добрый,
живой... Совсем не жалкий.
Майка (нетерпеливо). Я не об этом. Я не знаю, как это
сформулировать... Вот я слушала, и мне тошно сделалось, как Комов с
ним себя держит. Ведь ему абсолютно наплевать на мальчишку...
Попов. Что значит - наплевать? Комову надо установить контакт.
Без Малыша в контакт нам не вступить...
Майка. От этого мен, наверное, и тошнит. Малыш-то ничего не знает
об аборигенах... Слепое орудие!
Попов. По-моему, ты впадаешь в сентиментальность. Он ведь
всё-таки не человек. Он абориген. Мы налаживаем с ним контакт. Для
этого надо разгадать какие-то загадки... Трезво надо к этому
относиться, по-деловому. Чувства здесь ни при чём. Он ведь к нам тоже
любви не испытывает. И испытывать не может. В конце концов что такое
контакт? Столкновение двух стратегий.
Майка (устало вздыхает). Скучно ты говоришь. Скучно. Тебе только
радиограммы составлять. Кибертехник. И Комов - тоже.
Попов. А как надо?
Майка. Не знаю. Может быть, как Яков... Во всяком случае он
единственный говорил с Малышом по-человечески.
Попов. Майка, ты что? Не хочешь, чтобы контакт состоялся?
Майка (без энтузиазма). Хочу, наверное... Только я всё не так
себе представляла...
Попов. Не-е-ет, здесь дело не в этом. Я догадываюсь, что с тобой
происходит. Ты думаешь, что он - человек.
Майка. Ты уже говорил об этом.
Попов. Нет, ты послушай... Тебе всё время бросается в глаза
человеческое. Ну да, общий облик, прямохождение. Ну, голосовые
связки... Что ещё? Тебя сбивает с толку, что он умеет говорить. Он
великолепно говорит... Но ведь и это не наше! Никакой человек не
способен вот так, с ходу, научиться бегло говорить. И дело не в
составе слов, дело в интонации, в составлении фразы. Оборотень это,
если хочешь знать! А не человек. Мастерская подделка. Подумай только:
помнить, что с тобой было в грудном возрасте, а может быть, в утробе
матери, и как знать! - до своего рождения. Разве это человек?
Майка. Быть может, прежде губ уже родился шёпот,
И в бездревесности кружилися листы,
И те, кому мы посвящаем опыт:
До опыта приобрели черты.
Попов. А, это всё эмоции. А вот ты видела когда-нибудь
роботов-андроидов?
Майка (мрачно), Ну и что?
Попов. А то, что теоретически идеальный робот-андроид может быть
построен только из человека. Это будет сверхмыслитель, сверхсилач,
сверхэмоционал, всё что угодно "сверх", в том числе и сверхчеловек, но
только не человек...
Майка (криво улыбаясь). Ты хочешь сказать, что аборигены
превратили его в робота?
Попов (С досадой)? Да нет же. Я только хочу убедить тебя, что всё
человеческое в нём случайно, просто свойство исходного материала... И
что не нужно разводить вокруг него сантименты. Считай, что ты ведёшь
переговоры с этими цветными усами...
(Раздаётся мелодия песенки Малыша.)
Майка (в волнении схватив Попова за плечо). Ты слышишь? Он
возвращается! (Бросается к внутренней связи.)
(Теперь слышна песенка. Поёт Малыш.
Тебе нельзя ко мне,
А к тебе мне -
Беда...
Вот какая смешная
Получается игра.
Простая шарада,
Как дважды два.
Майка включает интерком.)
(Комову.) Малыш приближается.
Комов (по интеркому). Понял вас. Попов, на пост внешнего обзора.
Майка, оставайтесь на месте.
Попов (поднимается, идёт к выходу, чуть насмешливо бросает
Майке). Посмотри, посмотри на него вблизи, сосуд скорби. (Уходит.)
(Стремительно входит Комов. За ним Вандерхузе.)
Комов. Вы видели, Яков, опять усы и опять цветные. Строгая
закономерность: Малыш к нам, усы - наружу. (Всем.) Приготовьтесь,
коллеги.
(Появляется Малыш. В руках у него корзина. Малыш видит Майку,
корзина у него опрокидывается, из неё с грохотом падают камни.)
Малыш. Мам-ма!.. Мам-ма...
(Раздаётся захлёбывающийся плач ребёнка и резко обрывается.)
(Не глядя на Майку, Комову.) Ты приготовил ответы на мои вопросы?
Ты меня заставил думать. Я вспоминал и вспомнил, что я тоже так часто
размышляю, как и ты. И часто приходит ответ. Когда приходит ответ, мне
- удовольствие. Видно, как он приходит. (Садится на пол, разбирает
корзину на прутья.) Так я делаю объём для камней... Вот такой...
Комов (подсказывает.) Корзину...
Малыш. Да, корзину. (Начинает плести, приговаривая.) Один прут
цепляется за второй, второй за третий, третий дальше... и получается
корзина. Видно - как. (Собирает остальные прутья.) Вот куча прутьев, и
вдруг - готова корзина. Почему?
Комов. И на этот вопрос я смогу ответить, только когда узнаю о
тебе всё.
Малыш (требовательно). Тогда узнавай! (Вскакивает на ноги.)
Узнавай скорее! Почему не узнаёшь? Я расскажу сам.
(Гаснет свет.
В ослепительных вспышках света мечется Малыш.
И в это же время - фонограмма.
Слышится раздирающий треск, хруст, отчаянный крик младенца,
удары, звон бьющегося стекла, визг ребёнка, мужской задыхающийся
голос: "Ма-ри... Мари... Ма... ри..." Малыш во время всего этого
носится по рубке. В движениях его отчаянного танца боль: он то ложится
на пол, извивается, то вскакивает, снова скручивается в колобок,
кружится... Женский, уже знакомый голос стонет: "Шура... Где ты?
Шура... Больно как... Я ничего не вижу, помогите мне..." Стон стихает.
Всхлипнул младенец и тоже затих. Малыш прерывает свой дикий танец. Все
ошеломлены.)
(Торжествующе.) Так было долго. Я устал кричать. Я заснул. Когда
я проснулся, было темно. Мне было холодно. Я хотел есть. Я так сильно
хотел есть, и чтобы было тепло, что сделалось так.
(Каскад невообразимых звуков заполняет рубку.
Гулы, щёлканье, медные удары, зудение...
И разом стихает.)
(Задыхаясь.) Нет. Так мне не рассказать. Так я буду рассказывать
столько времени, сколько живу. Что делать?
Комов (ровным голосом). И тебя накормили? Согрели тебя?
Малыш. Стало так, как мне хотелось. И с тех пор всегда было так,
как мне хотелось.
Комов (пробует воспроизвести услышанные звуки). А это что было?
(Пауза.)
Малыш. А, понимаю. Ты совсем не умеешь, но я тебя понял. Не могу
ответить, ведь у тебя нет слова, чтобы назвать. А ты знаешь больше
слов, чем я. Дай мне слова. Ты дал мне много слов, но не те.
(Пауза.)
Комов. Какого это было цвета?
Малыш. Никакого. Цвет - это когда смотришь глазами. Там нельзя
смотреть глазами.
Комов. Где - там?
Малыш. У меня. Глубоко. В моём доме.
Комов. А как там на ощупь?
Малыш. Прекрасно. Удовольствие. Ч-чеширский кот! У меня лучше
всего. Так было, пока не пришли люди.
Комов. Ты там спишь?
Малыш. Я там всё. Сплю, ем, размышляю. Только играю я здесь,
потому что люблю смотреть глазами. А там тесно играть. Как в воде,
только ещё теснее.
Комов. Но ведь в воде нельзя дышать.
Малыш (изумлённо). Почему нельзя? Можно. И играть можно. Только
тесно.
(Пауза.)
Теперь ты всё обо мне узнал?
Комов (решительно). Нет. Ничего я о тебе не узнал. Ты же видишь,
у нас нет общих слов.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13