Сосед приказал долго жить и теперь у него не спросишь. Но, мне кажется, пожар начался со стороны дверей Бориса Наумовича...Во всяком случае, дым шел оттуда...
Борис Наумович. Это, конечно, неудачная шутка (растерянно озирается). Откуда у меня мог взяться дым, если обычно я курю на балконе?..
Игрунов. Возможно, у вас произошло задымление вследствие чрезмерного трения... Я сам видел, как однажды от вас выбегала шансонетка из бара "Рубин"...
Борис Наумович. Лайма, что ли ? Так это было за неделю до гибели Титаника. То бишь нашего дома... И это в конце концов мое личное дело.
Людмила. (Раздраженно, с нотками обиды) Какие пошлые мужские разговоры...
Борис Наумович. Пожар, кстати, мог возникнуть и от молнии.
Пожарник. Будьте уверены, мы докажем отчего возник пожар, тем более, кое-какие интересные детали нам уже известны. Очень даже интересные...Что касается молнии...По нашей метеосводке, в ночь пожара, на небе не было ни одной тучки.
Борис Наумович. Это, милейший, еще ни о чем не говорит. Грозовые разряды, да еще и какие, могут быть на уровне седьмого ребра...Я имею в виду сердечную молнию, которая в состоянии испепелить весь мир...
Боголь. Мне бы его абстрактное мышление (кивок в сторону Бориса Наумовича)...Слышишь, Сонечка, ты, пожалуйста, так глубоко не затягивайся, а то порой мне кажется, что вместе с дымом втянешь в себя все зубы...Тебе уже лучше?
Софья Петровна. О каких зубах ты говоришь? Мы поколение беззубых людей...Выходит, ни у кого не было пожара, только у нас...Нашли козлов отпущения...
Боголь. Ради Бога, только не так близко принимай к сердцу всю эту лабуду...Пока никто нас ни в чем не обвиняет (Разворачивает коляску и отвозит жену к стоящей под вишней кровати. Садится на ее край и, вытащив из кармана блокнот, начинает писать).
На сцене появляется мальчик в очень красивом костюмчике, с бабочкой. Он курчавый, черноголовый, с ангельским лицом. Подбегает к роялю и садится за клавиши. Слышится музыка -- например, "Маленькая симфония" Моцарта. И впредь будет звучать музыка... на усмотрение режиссера.
Борис Наумович. (В сторону застывшего столбом пожарника) Под такой аккомпанемент ваше дальнейшее здесь присутствие неуместно. Или снимите с себя это обмундирование (закуривает), или смените географическую точку...
Пожарник. (Садится на землю, по-мусульмански скрещивает ноги и начинает молиться). О, как я устал от дураков!
Игрунов. (Скептически) Несчастная тень осла. Я бы всех лицемеров сделал пожарниками.
Людмила. Вы вообще, Роман Иванович, словно упали с Луны. Если вам верить, то все, что нас окружает, или лицемерно, или цинично, или пошло. А вы-то сами, ничего кроме как пачкать краской древесно-стружечный картон, ничего больше не умеете...
Игрунов. Я догадываюсь, за что ты, Люся, на меня такое возводишь...Я независимый, живу своими мозгами, чего не скажешь о некоторых других...Запомни, пшеничная женщина: из всех страстей зависть самая отвратительная. Под знаменем зависти шествуют ненависть, предательство и интриги...
Борис Наумович. (Снимает с ноги носок и начинает его выбивать о ствол березы, нюхает и снова надевает). Послушайте, что вытворяет ребенок, которому все мы не годимся в подметки. (Подносит палец к губам) Тсс! Это божественное проявление в образе человеческом (откидывается к сетке гамака, надвинув на глаза шляпу).
Боголь. Говорите, говорите, Борис Наумович, я в ваших речах слышу давно забытые слова моего любимого Драйдена, сказавшего: "Хорошо выраженная мысль звучит умно на всех языках..."
Борис Наумович. (Явно польщенный) Я предпочитаю, чтобы меня помнили по тем делам, которые я совершил для других, а не по тем делам, что другие совершили ради меня...
Игрунов. Сильно сказано, жаль только не вами, Борис Наумович...
Борис Наумович. А у нас со стариком Джефферсоном один взгляд на фундаментальные вещи. Я, как и он, больше всего ценю в людях добродетель и талант...
Боголь. (Озадаченно) Сонечка, а почему я этого не знаю?
Софья Петровна. Зато ты читал всего Канта...Расскажи им, что такое критика чистого разума...Или же, что такое антиномия...
Боголь. Перестань, ты же ставишь меня в неудобное положение.
Игрунов. Но согласитесь, иногда и в неудобном положении бывает очень даже приятно... Как ты, Люся, думаешь, можно ли в некоторых, крайне стесненных положениях ощущать неземное блаженство?
Людмила. Если бы я была вашей женой, откусила бы...Откусила бы ваш длинный язык...
Борис Наумович. В иных случаях язык бывает многофункционален...(обращается к Боголю) Это я к вашей реплике о неудобном положении.
Боголь. Язык? О, этот мясистый снаряд во рту, служащий для подкладки зубам пищи, для распознания вкуса ея... (Мечтательно) И для услаждения эрогенных зон...
Борис Наумович. И в том числе, с глубоким проникновением в алмазные пещеры... Конечно, язык наш кроме такого применения никому теперь здесь больше не нужен...
Софья Петровна. Экая завуалированная пошлятина! (с обидой) Василек, дай ваты, я заткну себе уши, чтобы не слушать эти скабрезные речи...
Боголь. (Срывает с березы два листочка и накладывает их на уши жены, продолжает писать). Всегда глупым не бывает никто, иногда -- бывает каждый. Борис Наумович тоже иногда имеет право быть глупым в наших глазах.
Софья Петровна. Это не глупость, это жуткая пошлятина... Причем преднамеренная, не заслуживающая никакого снисхождения...(капризно) Как будто у языка нет другого предназначения -- сотрясать, например, воздух (медленно обводит рукой пространство), обещать сделать всех людей равными...
Людмила. А ведь, казалось бы, все такие рафинированные интеллигенты...Правда, себя я к ним не причисляю, я, наверное, такая же неотесанная, как этот пожарник (смотрит на сидящего истуканом пожарника). И чего расселся? Вместо того, чтобы устанавливать причину возникновения возгорания, он тут устраивает хадж...
Борис Наумович. (С восхищением) Вот это да! От тебя, Люся, я ждал этого целую вечность! В твоих устах это не просто слово, это целая поэма. Трель жаворонка, крик совы в полнолуние, клекот удовлетворенной орлицы...
Софья Петровна. (Закатывая глаза, чуть не падая в обморок) Дайте, пожалуйста, кто-нибудь глоток вина! Весь воздух пропитан сексом! Нас покарал Бог, когда высек искру в одном из чертогов прелюбодейства.
Игрунов. Где вы, Софья Петровна, увидели здесь секс? Занудные разговоры о том, о сем... А вот и наш Светик пожаловала...
Справа, из-за кустов, на высоких каблуках и в мини-юбке появляется Светлана, жена Романа Ивановича Игрунова. Она красива и сама знает об этом. Борис Наумович пытается подняться с гамака, Людмила отрывается от приготовления обеда. Боголь поправляет на голове панамку и лишь Игрунов остается безучастным. Софья Петровна демонстративно отвернулась. Рояль снова заиграл пленительную мелодию. Пожарник, лежащий на сложенных под головой руках, поджал ноги к самому подбородку...
Игрунов. (Светлане) Явилась и не запылилась (закончил картину, снова любуется, потом начинает приседать, разводя руки в стороны).
Светлана. Я никогда не думала, что мне так просто удастся уломать чиновника. Сначала ни в какую не хотел со мной общаться на великом могучем...Я ему о наших проблемах, он мне -- на своем лето-литовском с примесью индоевропейского...Айварс Попкинс, выдающаяся зануда, но (Светлана покрутила растопыренными пальцами перед своим лицом), что-то в нем есть такое.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20
Борис Наумович. Это, конечно, неудачная шутка (растерянно озирается). Откуда у меня мог взяться дым, если обычно я курю на балконе?..
Игрунов. Возможно, у вас произошло задымление вследствие чрезмерного трения... Я сам видел, как однажды от вас выбегала шансонетка из бара "Рубин"...
Борис Наумович. Лайма, что ли ? Так это было за неделю до гибели Титаника. То бишь нашего дома... И это в конце концов мое личное дело.
Людмила. (Раздраженно, с нотками обиды) Какие пошлые мужские разговоры...
Борис Наумович. Пожар, кстати, мог возникнуть и от молнии.
Пожарник. Будьте уверены, мы докажем отчего возник пожар, тем более, кое-какие интересные детали нам уже известны. Очень даже интересные...Что касается молнии...По нашей метеосводке, в ночь пожара, на небе не было ни одной тучки.
Борис Наумович. Это, милейший, еще ни о чем не говорит. Грозовые разряды, да еще и какие, могут быть на уровне седьмого ребра...Я имею в виду сердечную молнию, которая в состоянии испепелить весь мир...
Боголь. Мне бы его абстрактное мышление (кивок в сторону Бориса Наумовича)...Слышишь, Сонечка, ты, пожалуйста, так глубоко не затягивайся, а то порой мне кажется, что вместе с дымом втянешь в себя все зубы...Тебе уже лучше?
Софья Петровна. О каких зубах ты говоришь? Мы поколение беззубых людей...Выходит, ни у кого не было пожара, только у нас...Нашли козлов отпущения...
Боголь. Ради Бога, только не так близко принимай к сердцу всю эту лабуду...Пока никто нас ни в чем не обвиняет (Разворачивает коляску и отвозит жену к стоящей под вишней кровати. Садится на ее край и, вытащив из кармана блокнот, начинает писать).
На сцене появляется мальчик в очень красивом костюмчике, с бабочкой. Он курчавый, черноголовый, с ангельским лицом. Подбегает к роялю и садится за клавиши. Слышится музыка -- например, "Маленькая симфония" Моцарта. И впредь будет звучать музыка... на усмотрение режиссера.
Борис Наумович. (В сторону застывшего столбом пожарника) Под такой аккомпанемент ваше дальнейшее здесь присутствие неуместно. Или снимите с себя это обмундирование (закуривает), или смените географическую точку...
Пожарник. (Садится на землю, по-мусульмански скрещивает ноги и начинает молиться). О, как я устал от дураков!
Игрунов. (Скептически) Несчастная тень осла. Я бы всех лицемеров сделал пожарниками.
Людмила. Вы вообще, Роман Иванович, словно упали с Луны. Если вам верить, то все, что нас окружает, или лицемерно, или цинично, или пошло. А вы-то сами, ничего кроме как пачкать краской древесно-стружечный картон, ничего больше не умеете...
Игрунов. Я догадываюсь, за что ты, Люся, на меня такое возводишь...Я независимый, живу своими мозгами, чего не скажешь о некоторых других...Запомни, пшеничная женщина: из всех страстей зависть самая отвратительная. Под знаменем зависти шествуют ненависть, предательство и интриги...
Борис Наумович. (Снимает с ноги носок и начинает его выбивать о ствол березы, нюхает и снова надевает). Послушайте, что вытворяет ребенок, которому все мы не годимся в подметки. (Подносит палец к губам) Тсс! Это божественное проявление в образе человеческом (откидывается к сетке гамака, надвинув на глаза шляпу).
Боголь. Говорите, говорите, Борис Наумович, я в ваших речах слышу давно забытые слова моего любимого Драйдена, сказавшего: "Хорошо выраженная мысль звучит умно на всех языках..."
Борис Наумович. (Явно польщенный) Я предпочитаю, чтобы меня помнили по тем делам, которые я совершил для других, а не по тем делам, что другие совершили ради меня...
Игрунов. Сильно сказано, жаль только не вами, Борис Наумович...
Борис Наумович. А у нас со стариком Джефферсоном один взгляд на фундаментальные вещи. Я, как и он, больше всего ценю в людях добродетель и талант...
Боголь. (Озадаченно) Сонечка, а почему я этого не знаю?
Софья Петровна. Зато ты читал всего Канта...Расскажи им, что такое критика чистого разума...Или же, что такое антиномия...
Боголь. Перестань, ты же ставишь меня в неудобное положение.
Игрунов. Но согласитесь, иногда и в неудобном положении бывает очень даже приятно... Как ты, Люся, думаешь, можно ли в некоторых, крайне стесненных положениях ощущать неземное блаженство?
Людмила. Если бы я была вашей женой, откусила бы...Откусила бы ваш длинный язык...
Борис Наумович. В иных случаях язык бывает многофункционален...(обращается к Боголю) Это я к вашей реплике о неудобном положении.
Боголь. Язык? О, этот мясистый снаряд во рту, служащий для подкладки зубам пищи, для распознания вкуса ея... (Мечтательно) И для услаждения эрогенных зон...
Борис Наумович. И в том числе, с глубоким проникновением в алмазные пещеры... Конечно, язык наш кроме такого применения никому теперь здесь больше не нужен...
Софья Петровна. Экая завуалированная пошлятина! (с обидой) Василек, дай ваты, я заткну себе уши, чтобы не слушать эти скабрезные речи...
Боголь. (Срывает с березы два листочка и накладывает их на уши жены, продолжает писать). Всегда глупым не бывает никто, иногда -- бывает каждый. Борис Наумович тоже иногда имеет право быть глупым в наших глазах.
Софья Петровна. Это не глупость, это жуткая пошлятина... Причем преднамеренная, не заслуживающая никакого снисхождения...(капризно) Как будто у языка нет другого предназначения -- сотрясать, например, воздух (медленно обводит рукой пространство), обещать сделать всех людей равными...
Людмила. А ведь, казалось бы, все такие рафинированные интеллигенты...Правда, себя я к ним не причисляю, я, наверное, такая же неотесанная, как этот пожарник (смотрит на сидящего истуканом пожарника). И чего расселся? Вместо того, чтобы устанавливать причину возникновения возгорания, он тут устраивает хадж...
Борис Наумович. (С восхищением) Вот это да! От тебя, Люся, я ждал этого целую вечность! В твоих устах это не просто слово, это целая поэма. Трель жаворонка, крик совы в полнолуние, клекот удовлетворенной орлицы...
Софья Петровна. (Закатывая глаза, чуть не падая в обморок) Дайте, пожалуйста, кто-нибудь глоток вина! Весь воздух пропитан сексом! Нас покарал Бог, когда высек искру в одном из чертогов прелюбодейства.
Игрунов. Где вы, Софья Петровна, увидели здесь секс? Занудные разговоры о том, о сем... А вот и наш Светик пожаловала...
Справа, из-за кустов, на высоких каблуках и в мини-юбке появляется Светлана, жена Романа Ивановича Игрунова. Она красива и сама знает об этом. Борис Наумович пытается подняться с гамака, Людмила отрывается от приготовления обеда. Боголь поправляет на голове панамку и лишь Игрунов остается безучастным. Софья Петровна демонстративно отвернулась. Рояль снова заиграл пленительную мелодию. Пожарник, лежащий на сложенных под головой руках, поджал ноги к самому подбородку...
Игрунов. (Светлане) Явилась и не запылилась (закончил картину, снова любуется, потом начинает приседать, разводя руки в стороны).
Светлана. Я никогда не думала, что мне так просто удастся уломать чиновника. Сначала ни в какую не хотел со мной общаться на великом могучем...Я ему о наших проблемах, он мне -- на своем лето-литовском с примесью индоевропейского...Айварс Попкинс, выдающаяся зануда, но (Светлана покрутила растопыренными пальцами перед своим лицом), что-то в нем есть такое.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20