Я там предположил, что когда-то, много лет назад, на Земле была иная цивилизация - ну, предположим, Атлантида - и что они потом переселились на Марс. Только Атлантида в это время затонула, и они остались не у дел. Какое-то время они скитались, а потом прилетели обратно и все начали сначала. Неплохо, правда?
- Интересно, - согласился незнакомец. - Но это где-то уже было. А если вместо этого погружения Атлантиды предположить, что между планетой-колыбелью и Марсом была война, которая уничтожила обе цивилизации? Может, это логичнее?
- Возможно. Можно было бы попробовать, но, похоже, они там предпочитают всякую чертовщину... Вот болван - кто же обгоняет в гору! Он высунулся и погрозил кому-то пухлым кулаком, затем снова принялся за свои путаные объяснения. - На днях прочел рассказ о двух расах - одни, как осьминоги, другие - 20 футов ростом и синего цвета.
Воспоминания мучительно зашевелились и приняли почти осязаемую форму. Синий... Затем все снова пропало, и осталось какое-то тревожное чувство. Пришелец нахмурился и уселся поглубже, односложно отвечая на монолог собеседника и наблюдая из окна быстро меняющийся пейзаж.
- А вот и Элизабет. Где вас высадить?
Пришелец пошевелился, борясь с полуобморочным состоянием, вызванным страшной головной болью, и огляделся.
- Где угодно, - сказал он. Но побудительный импульс, притаившийся где-то в дальнем уголке мозга, вновь овладел им, и он добавил: - Мне нужен врач.
Это, безусловно, имело смысл. Возможно, изначально этот импульс был всего-навсего естественной потребностью в медицинской помощи. Тем не менее он не ослабевал, требуя конкретного выражения, и Пришелец сомневался в логичности всего, что могло быть с ним связано. Эта потребность никак не вязалась с ощущением страшной угнетенности, которое ее сопровождало. Машина остановилась у дома с табличкой врача, и он почувствовал, как кровь бешено пульсирует в висках.
- Вот мы и приехали. - Водитель потянулся к двери, чуть не задев руку своего спутника. Пришелец резко отдернул ее, едва избежав прикосновения, и почувствовал, как холодный пот струится у него по спине. Если бы эта рука коснулась его... Дверца снова захлопнулась, но одно он понял совершенно отчетливо. Ни в коем случае не должен он допустить, чтобы кто-либо вступил в контакт с его телом, иначе случится непоправимое! Еще один ни на что не похожий безумный импульс, но слишком мощный, чтобы подавить его.
Он выбрался из машины, бормоча слова благодарности, и направился к доктору Ланэхану: прием от 12.00 до 16.00.
Доктор, уже пожилой человек, отличался тем грубоватым и несколько прямолинейным добродушием, которое столь характерно для врачей общего профиля, и прекрасно гармонировал со своей приемной. Вдоль стены располагались книги по медицине, стеклянный шкаф с различными медикаментами и набор медицинских инструментов. Он спокойно выслушал рассказ незнакомца, подбадривая его улыбкой и постукивая карандашом по столу.
- У вас, несомненно, амнезия, - наконец сказал он, подводя итог. Хотя в чем-то весьма своеобразная; однако в большинстве своем эти случаи глубоко индивидуальны. Когда поврежден мозг, невозможно предугадать, как он себя поведет. Вам не приходила в голову мысль о галлюцинациях в связи с побуждениями, о которых вы говорили?
- Да. - Пришелец прикинул все возможные варианты и отбросил их как несостоятельные. - Если бы это были обычные побуждения, я бы, пожалуй, с вами согласился. Но они чрезвычайно сильны и, думаю, вызваны чем-то очень серьезным. Я убежден в этом.
- М-м-м. - Врач снова постучал карандашом по столу и задумался. Пришелец сидел, уставившись в основание его шеи, и тут он снова ощутил в голове сильное напряжение: такое же, как и тогда, когда впервые увидел владельца машины. Что-то вспыхнуло у него в мозгу и потухло. - И у вас нет никаких документов?
- Гм-гм, - незнакомец начал шарить по карманам, чувствуя себя до крайности глупо. - Об этом я как-то не подумал, - пробормотал он. Он достал пачку сигарет, грязный носовой платок, очки, какие-то предметы, которые ему ни о чем не говорили, и, наконец, бумажник, набитый деньгами. - Может быть, здесь что-нибудь?
Врач быстро просмотрел его содержимое.
- Деньги у вас, безусловно, были... М-м-м, никаких документов, одни письма. Л. Х. Ага, вот оно: визитная карточка. - Он передал ее незнакомцу вместе с бумажником и довольно улыбнулся. - Вы, без сомнения, мой коллега, доктор Лертон Хейнс. Это вам о чем-нибудь говорит?
- Ни о чем совершенно. - Обладать именем в известном смысле было приятно. Однако ничего другого при виде визитной карточки он не испытал. И для чего у него с собой очки и сигареты, если ему не нужно ни то, ни другое?
Врач усиленно рылся в книгах и выудил наконец какой-то том в грязном красном переплете.
- Кто есть кто, - пояснил он. - Посмотрим. Гм-гм! Ну вот. Лертон Хейнс Р., М. Д. Странно, я думал, вы моложе. Исследования в области лечения раковых заболеваний. Родственники отсутствуют. Адрес наверняка того дома, который вы помните. Суррей. Дейнсвиль. Хотите взглянуть?
Он передал книгу, и незнакомец - или Хейнс - внимательно пролистал ее, не найдя, впрочем, ничего нового по сравнению с тем, что уже было сказано, за исключением того, что ему было 42 года. Он положил книгу на стол и, достав из бумажника деньги, оставил их на видном месте.
- Благодарю вас, доктор Ланэхан. - Было очевидно, что ничем больше врач помочь ему не может, к тому же запах комнаты и человека вызывал у него удушье; он явно страдал аллергией на запах других людей. - О ране на голове не беспокойтесь - она неглубокая.
- Но...
Хейнс пожал плечами и, изобразив на лице улыбку, открыл дверь и вновь оказался на улице. Чувство щемящего беспокойства исчезло, сменившись глубоким унынием, и он понял, что миссия его провалилась.
Они знали так мало о врачевании, хоть и старались изо всех сил! Вся история медицины пронеслась перед мысленным взором Хейнса с ее поразительными успехами и безнадежными поражениями, и он понял, что даже его случай находится за гранью их понимания. Это прозрение, как и обретение речи, было полной загадкой; его осенило после долгого и мучительного напряжения, в тот самый момент, когда он смотрел на врача, и вслед за этим пришло отупляющее чувство провала. Тем не менее это не было заключение врача-онколога, скорее он мыслил категориями обычного лечащего врача.
Ответ напрашивался сам собой, но был слишком невероятен, чтобы в него можно было поверить! О существовании телепатов подозревали, но не таких, которые могли бы с одного взгляда извлечь из глубин памяти целые страницы когда-то прочитанных книг. Нет, это еще неправдоподобнее, чем внезапное пробуждение к жизни отдельных участков памяти, вызванное видом этих двух людей, встретившихся на его пути.
На углу он остановился, томимый чувством безысходной тоски, устало размышляя о постигшей его неудаче. Увидев в нем возможного покупателя, к нему подбежал мальчишка-газетчик.
- Свежие "Новости дня"! - забормотал он привычную скороговорку. "Сенсация" и "Курьер"! Все об ужасном крушении поезда! Газету, мистер?
Хейнс вяло пожал плечами:
- Не надо!
- Блондинка убита в ванне, - разносчик пытался соблазнить покупателя. - Все о ракете, летящей на Марс! - Он всячески старался найти уязвимое место.
Однако этот невнятный жаргон едва доходил до сознания Хейнса.
1 2 3 4 5 6
- Интересно, - согласился незнакомец. - Но это где-то уже было. А если вместо этого погружения Атлантиды предположить, что между планетой-колыбелью и Марсом была война, которая уничтожила обе цивилизации? Может, это логичнее?
- Возможно. Можно было бы попробовать, но, похоже, они там предпочитают всякую чертовщину... Вот болван - кто же обгоняет в гору! Он высунулся и погрозил кому-то пухлым кулаком, затем снова принялся за свои путаные объяснения. - На днях прочел рассказ о двух расах - одни, как осьминоги, другие - 20 футов ростом и синего цвета.
Воспоминания мучительно зашевелились и приняли почти осязаемую форму. Синий... Затем все снова пропало, и осталось какое-то тревожное чувство. Пришелец нахмурился и уселся поглубже, односложно отвечая на монолог собеседника и наблюдая из окна быстро меняющийся пейзаж.
- А вот и Элизабет. Где вас высадить?
Пришелец пошевелился, борясь с полуобморочным состоянием, вызванным страшной головной болью, и огляделся.
- Где угодно, - сказал он. Но побудительный импульс, притаившийся где-то в дальнем уголке мозга, вновь овладел им, и он добавил: - Мне нужен врач.
Это, безусловно, имело смысл. Возможно, изначально этот импульс был всего-навсего естественной потребностью в медицинской помощи. Тем не менее он не ослабевал, требуя конкретного выражения, и Пришелец сомневался в логичности всего, что могло быть с ним связано. Эта потребность никак не вязалась с ощущением страшной угнетенности, которое ее сопровождало. Машина остановилась у дома с табличкой врача, и он почувствовал, как кровь бешено пульсирует в висках.
- Вот мы и приехали. - Водитель потянулся к двери, чуть не задев руку своего спутника. Пришелец резко отдернул ее, едва избежав прикосновения, и почувствовал, как холодный пот струится у него по спине. Если бы эта рука коснулась его... Дверца снова захлопнулась, но одно он понял совершенно отчетливо. Ни в коем случае не должен он допустить, чтобы кто-либо вступил в контакт с его телом, иначе случится непоправимое! Еще один ни на что не похожий безумный импульс, но слишком мощный, чтобы подавить его.
Он выбрался из машины, бормоча слова благодарности, и направился к доктору Ланэхану: прием от 12.00 до 16.00.
Доктор, уже пожилой человек, отличался тем грубоватым и несколько прямолинейным добродушием, которое столь характерно для врачей общего профиля, и прекрасно гармонировал со своей приемной. Вдоль стены располагались книги по медицине, стеклянный шкаф с различными медикаментами и набор медицинских инструментов. Он спокойно выслушал рассказ незнакомца, подбадривая его улыбкой и постукивая карандашом по столу.
- У вас, несомненно, амнезия, - наконец сказал он, подводя итог. Хотя в чем-то весьма своеобразная; однако в большинстве своем эти случаи глубоко индивидуальны. Когда поврежден мозг, невозможно предугадать, как он себя поведет. Вам не приходила в голову мысль о галлюцинациях в связи с побуждениями, о которых вы говорили?
- Да. - Пришелец прикинул все возможные варианты и отбросил их как несостоятельные. - Если бы это были обычные побуждения, я бы, пожалуй, с вами согласился. Но они чрезвычайно сильны и, думаю, вызваны чем-то очень серьезным. Я убежден в этом.
- М-м-м. - Врач снова постучал карандашом по столу и задумался. Пришелец сидел, уставившись в основание его шеи, и тут он снова ощутил в голове сильное напряжение: такое же, как и тогда, когда впервые увидел владельца машины. Что-то вспыхнуло у него в мозгу и потухло. - И у вас нет никаких документов?
- Гм-гм, - незнакомец начал шарить по карманам, чувствуя себя до крайности глупо. - Об этом я как-то не подумал, - пробормотал он. Он достал пачку сигарет, грязный носовой платок, очки, какие-то предметы, которые ему ни о чем не говорили, и, наконец, бумажник, набитый деньгами. - Может быть, здесь что-нибудь?
Врач быстро просмотрел его содержимое.
- Деньги у вас, безусловно, были... М-м-м, никаких документов, одни письма. Л. Х. Ага, вот оно: визитная карточка. - Он передал ее незнакомцу вместе с бумажником и довольно улыбнулся. - Вы, без сомнения, мой коллега, доктор Лертон Хейнс. Это вам о чем-нибудь говорит?
- Ни о чем совершенно. - Обладать именем в известном смысле было приятно. Однако ничего другого при виде визитной карточки он не испытал. И для чего у него с собой очки и сигареты, если ему не нужно ни то, ни другое?
Врач усиленно рылся в книгах и выудил наконец какой-то том в грязном красном переплете.
- Кто есть кто, - пояснил он. - Посмотрим. Гм-гм! Ну вот. Лертон Хейнс Р., М. Д. Странно, я думал, вы моложе. Исследования в области лечения раковых заболеваний. Родственники отсутствуют. Адрес наверняка того дома, который вы помните. Суррей. Дейнсвиль. Хотите взглянуть?
Он передал книгу, и незнакомец - или Хейнс - внимательно пролистал ее, не найдя, впрочем, ничего нового по сравнению с тем, что уже было сказано, за исключением того, что ему было 42 года. Он положил книгу на стол и, достав из бумажника деньги, оставил их на видном месте.
- Благодарю вас, доктор Ланэхан. - Было очевидно, что ничем больше врач помочь ему не может, к тому же запах комнаты и человека вызывал у него удушье; он явно страдал аллергией на запах других людей. - О ране на голове не беспокойтесь - она неглубокая.
- Но...
Хейнс пожал плечами и, изобразив на лице улыбку, открыл дверь и вновь оказался на улице. Чувство щемящего беспокойства исчезло, сменившись глубоким унынием, и он понял, что миссия его провалилась.
Они знали так мало о врачевании, хоть и старались изо всех сил! Вся история медицины пронеслась перед мысленным взором Хейнса с ее поразительными успехами и безнадежными поражениями, и он понял, что даже его случай находится за гранью их понимания. Это прозрение, как и обретение речи, было полной загадкой; его осенило после долгого и мучительного напряжения, в тот самый момент, когда он смотрел на врача, и вслед за этим пришло отупляющее чувство провала. Тем не менее это не было заключение врача-онколога, скорее он мыслил категориями обычного лечащего врача.
Ответ напрашивался сам собой, но был слишком невероятен, чтобы в него можно было поверить! О существовании телепатов подозревали, но не таких, которые могли бы с одного взгляда извлечь из глубин памяти целые страницы когда-то прочитанных книг. Нет, это еще неправдоподобнее, чем внезапное пробуждение к жизни отдельных участков памяти, вызванное видом этих двух людей, встретившихся на его пути.
На углу он остановился, томимый чувством безысходной тоски, устало размышляя о постигшей его неудаче. Увидев в нем возможного покупателя, к нему подбежал мальчишка-газетчик.
- Свежие "Новости дня"! - забормотал он привычную скороговорку. "Сенсация" и "Курьер"! Все об ужасном крушении поезда! Газету, мистер?
Хейнс вяло пожал плечами:
- Не надо!
- Блондинка убита в ванне, - разносчик пытался соблазнить покупателя. - Все о ракете, летящей на Марс! - Он всячески старался найти уязвимое место.
Однако этот невнятный жаргон едва доходил до сознания Хейнса.
1 2 3 4 5 6