Он засмеялся, чуть ли не с торжеством, и молча сошел вниз по лестнице обратно к их комнате. Дверь спальни осталась открытой, он захлопнул ее за собой. Подойдя к кровати, он уронил Джулию на гладкую поверхность. Пружины качнулись, она глубоко вздохнула, освободившись наконец из его железных объятий. Прежде чем она пришла в себя, он оперся коленом на кровать, склонившись над ней. Одним рывком он разорвал ворот сорочки. Она вскинула руки, пытаясь перехватить его запястья, но было слишком поздно. Еще одно усилие — и сорочка разорвана до подола. Ред приподнял Джулию, освободил ее руки от рукавов и наконец отпустил, совсем лишив ее нелепого наряда, который скатал и швырнул в угол.
Ярость красноватой дымкой застилала взор Джулии. Она отпрянула от него.
— Прекрасно! — вскричала она. — Надеюсь, теперь вы удовлетворены?!
Его рука метнулась и схватила ее за плечо.
— Нет, — сказал он, и глаза его потемнели, взгляд заскользил по ее коже цвета слоновой кости, задержался на розовых холмиках грудей, на тонкой талии и округлых бедрах. — Нет, не удовлетворен, — повторил он.
Она попыталась ударить его в подбородок, но ее рука тут же оказалась в тисках и закинутой за голову. Тяжесть его тела вдавила ее в подушку.
Стараясь приподняться, Джулия выворачивалась и выгибалась, упираясь пятками в постель. Ред переместился так, что все ее тело оказалось под ним. Однако и после этого она не сдавалась, хотя длительные тщетные усилия изнуряли ее. В это мгновение слабости он прильнул к ее губам. Почти теряя сознание, она почувствовала, что ее затягивает какой-то чувственный вихрь. Его рот, напряженно требующий, алчущий, ждал ответа. Веки ее опустились, дрожащие губы раскрылись с удивительной Ля нее самой естественностью.
Теперь защищаться было поздно. Вкушая сладость ее губ, он проникал все глубже. Когда она перестала сопротивляться, его губы стали нежнее, большой палец передвинулся, лаская внутреннюю часть ее запястья, которое он все еще сжимал. Пальцы Джулии сжались, затем медленно расслабились: она чувствовала, как что-то парализует ее волю. Она отметила привкус вина на его губах, отчетливый стук сердца, прижатого к ней, жесткие бедра.
Очень медленно рука Реда опустилась с ее запястья, исследуя ее нежный локоть, впадину плеча, помедлила на груди. Она затрепетала, когда его ладонь нежно охватила ее похожую на бутон грудь. Его рука, лаская, спустилась ниже, на плоскую поверхность ее живота, Джулия напряглась от смешанного чувства страха и предвкушения чего-то необычного, и у нее вырвался слабый страдальческий стон.
Ред поднял голову, глубоко вздохнул и посмотрел на лицо Джулии, освещенное свечами. Она открыла глаза, в смятении глядя на него, нежные лепестки ее губ были влажными и трепещущими.
С внезапной решимостью Ред оторвался от нее и, перекатившись, встал на пол. Еще с минуту он смотрел на нее с выражением ожидания, которое уступило место сомнению. Затем резко отвернулся и подошел к окну. Ред опустил голову на руку, кулак другой руки прижал к бедру. Дыхание его прерывисто звучало в тишине комнаты, словно ему приходилось себя обуздывать.
Их столкновение не прошло бесследно для Реда, подумала она. Это служило некоторым утешением. Она нуждалась в нем, ибо столкнулась с предательством собственного тела. Глядя на его силуэт на фоне окна, она была вынуждена признать это. Прежде чем он оставил ее, она потеряла силы и даже желание ему сопротивляться. Наступит момент, когда она сама не захочет, чтобы он оставлял ее.
Неловкими движениями она соскользнула с кровати, натягивая покрывало, затем улеглась снова, зарылась в мягкий матрас, свернулась калачиком и натянула одеяло на голову. Но от себя ей было не уйти. Заснула она не скоро.
Она проснулась в кромешной тьме. Матрас прогнулся под ней; она услышала приглушенные шаги Реда и шуршание его одежды. Легко откинув одеяло, он лег рядом. Джулия затрепетала, почувствовав прикосновение обнаженного тела Реда. Она повернула голову на подушке и попыталась в темноте найти его взгляд.
Ощутив это, он перевернулся на бок, потянулся к ней. Не обращая внимания на ее протест, прижался так, что ее спина коснулась его груди. Джулия еще долго не могла расслабиться после того, как грудь Реда стала ровно вздыматься и опускаться во сне.
Он был такой холодный, когда ложился! Неужели все это время он простоял, глядя во тьму и побеждая собственное желание? Кажется, оно улеглось, но она боялась поверить этому. Ей было очень неудобно: плечо затекло, тяжесть его руки мешала дышать, а волосы на его теле щекотали. Но она боялась разбудить его.
Наконец ею овладела досада. Что она, игрушка Редьярда Торпа? Она вовсе не обязана согревать ему постель! Почему она должна лежать там, где он положил ее? Медленно и осторожно Джулия оторвалась от Реда и легла на спину. Однако когда дневной свет залил комнату, она, проснувшись, снова оказалась в его объятиях.
Джулия широко раскрыла глаза и повернула голову. Ред любовался ею, положив голову на руку.
— Само совершенство, — произнес он тихо, словно про себя.
В беспорядке сбившихся простыней Джулия оттолкнула его руку и отодвинулась от него. Он сделал быстрое движение, но сдержался, когда она остановилась у самого края кровати.
— Осторожно, — сказал Ред, отпуская руку. — Вы упадете на пол.
— Это будет лучше, чем куда-нибудь еще, — парировала она.
Его глаза на мгновение сузились, затем ироничная усмешка искривила его твердый рот.
— Правильно, мадам Торп, — сказал он, — ставьте меня на место. Не давайте мне ни малейшего повода. Я хочу вас так, как хотел в своей жизни очень немногого. Вы вся такая нежная, теплая и красивая — именно та женщина, которой мне так недостает. Любить вас — все равно что стоять у штурвала корабля в хорошую погоду при сильном ветре, ощущать бесконечно радостное волнение в крови. Я жажду этого так же, как мечтаю держать в руках штурвал, когда я вдали от судна. Тем не менее я дал обещание я не возьму вас против вашей воли. Но предупреждаю: я воспользуюсь немедленно и в полной мере любым проявлением вашей слабости. Итак, милая Джулия, решайте: боритесь со мной изо всех сил — или сдавайтесь сейчас же.
Его речь взволновала ее, почти потрясла. Она поняла болезненную честность его предупреждения, но не сумела оценить ее.
— Оставьте меня в покое, — сказала она, и в ее золотистых глазах появилось умоляющее выражение, — просто оставьте меня в покое.
Его взгляд удерживал ее, словно западня.
— Никогда, — ответил он. — Никогда, до тех пор, пока я жив.
Дни скользили мимо. В Англию вступила весна, превращая пригороды в сады диких цветов. И хотя дни стояли прохладные и дождливые с редкими проблесками солнца, никого не расстраивало медленное приближение лета.
Джулия поневоле думала, что дома в Луизиане днем было бы уже жарко, а по ночам можно было бы спать, растворив окна и двери и впуская в комнату аромат роз, магнолий и буйного цветения жимолости. В это время все уезжали из Нового Орлеана на свежий воздух Бо Бокажа. Как все это любил ее отец! Проезжать полями, глядя, как растет новый урожай, считать подросших телят, жеребят, ягнят и крошечных, попискивающих повсюду цыплят! Как радовало его плодородие земли! По вечерам он председательствовал за столом, который просто ломился от фруктов с плантации.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95