В качестве же идеологического утешения им был предложен буддизм, рекомендовавший не придавать значения мирским благам, поскольку и горе, и радость — иллюзия. Однако налоги взимались отнюдь не иллюзорно и службу приходилось выполнять неукоснительно, так что действительность ежеминутно вступала в конфликт с идеалами. Поскольку тяготы жизни увеличивались, а правительство постепенно теряло силу, то дети табгачей и китайцев совместно выступили против выродившейся династии. В 423-426 гг. народные восстания потрясли Северный Китай.
Однако, хотя этнические традиции иссякли, инерция их еще ощущалась. Все восстания возникли севернее Хуанхэ, и заводилами были дети кочевников. А там, где население было сплошь китайским, в Хэнани и Шаньдуне, оно оставалось в покое, несмотря на то, что лянские войска двигались на север и несли освобождение от «варваров». Но освобождение запоздало, его перестали желать и ждать.
В 523 г. восстало население шести северных округов к востоку от Цинь и Лун (восточная Ганьсу) и к северу от Цзи и Вин (северная Шаньси). Поводом к восстанию послужили насилия чиновников правителя-узурпатора Тоба И. Эти округа были населены главным образом южными телеутами, но и китайское население примкнуло к повстанцам. Во главе восстания был некий Полу Хань Ба-лин, судя по первой части имени — жужань. Чиновники, застигнутые врасплох, были перебиты, а три армии, брошенные на подавление в 524 г., двигались столь медленно и боязливо, что были наголову разбиты повстанцами. Вэйское правительство обратилось за помощью к жужаням, и хан Анахуань привел степную конницу, которая одержала скорую и решительную победу, разграбив при этом север Китая.
Но этим иностранным вмешательством дело не кончилось. В 525 г. восстание перекинулось в Хэси, где некий Моци Чоуну объявил себя императором. В Шаньси, очищенном жужанями, появились хунны под именем ши ху; их вождь Лю Ли-шэн принял титул хана. Но самым грозным оказалось восстание в Хэбэе, возглавленное популярным полководцем табгачом Гэ Жуном, к которому примкнули массы китайского населения. В 526 г. Гэ Жун разбил вэйский карательный корпус, занял г. Инчжоу (Хэцзянь в Хэбэе) и провозгласил себя императором государства Ци. Любопытно, что табгач, ставший вождем китайцев, избрал для своего государства название Ци, наименее «варваризованное» из всех древнекитайских царств, А как мы убеждались раньше, название заключало в себе политическую программу.
В 527 г. власть Гэ Жуна распространилась на весь Хэбэй, северную Хэнань и часть Шаньси. Правительственные войска отступали перед повстанцами.
Причина поражения вэйских войск крылась не столько в снижении боевых качеств воинов, сколько в руководстве из дворца. Так, направляя в поход против Гэ Жуна одного полководца, ему придали в качестве помощника его личного недруга. Полководец просил доверить операцию кому-либо одному из них, но юный император оставил в силе оба назначения, и соперники-полководцы погибли вместе с вверенной им армией. Этот эпизод показывает, что безответственность и беспринципность придворных превратилась в национальное бедствие. Пользуясь слабостью противника, Гэ Жун осадил город Е.
И вот тут в историю вошел последний яркий представитель эпохи и носитель «духа времени» — Эрчжу Жун. Это был «вождь племени», очевидно сяньбийского, осевшего в Шосяне, в северной Шаньси. Род Эрчжу, подобно другим знатным сяньбийским родам, получил большие земельные владения, и былые старейшины стали латифундистами. Эрчжу Жун, не удовлетворенный спокойной жизнью, в 527 г. продал свои земли и на вырученные деньги нанял бродивших без дела солдат. Принимал он к себе, очевидно, с большим выбором, потому что его средств хватило всего на 7 тыс. человек. Зато это были отборные вояки. С этим отрядом в 528 г. он выступил на защиту престола и около Е напал на стотысячное ополчение Гэ Жуна. Как не раз бывало в истории, крестьянское войско при сильном ударе рассыпалось и покинуло вождя, попавшего в плен. Эрчжу Жун и не стал преследовать бегущих. Он удовлетворился тем, что доставил Гэ Жуна в Лоян, где тот был казнен. На этом закончилась народная война против деспотического режима императрицы Ху.
Теперь попытаемся предложить осмысление событий. Гэ Жун возглавил поколение «детей» из народных масс и выступил против своих вельможных сверстников. Эрчжу Жун, возросший на окраине империи, по складу относился к поколению «отцов», т.е. остался сяньбийцем. Но к себе в войско он навербовал не членов рода, а «внуков», т.е. молодых людей смешанного происхождения, без домашнего воспитания, без традиций, принципов и даже без воспоминаний о таковых. По существу его отряд был бандой профессиональных убийц, кондотьеров, но ведь и при конце славной династии Хань такой же кондотьер Лю Бэй таким же образом подавлял крестьянское восстание «желтых повязок». И так же, как Лю Бэй не ужился с Цао Цао, Эрчжу Жун, по смыслу истории, должен был поссориться с императрицей Ху и ее придворными, которых он спас от ярости народной. Разрыв был неизбежен потому, что императрица, ублажая себя, вела страну к краху и не имела ни ума, чтобы это понять, ни реальной военной силы, чтобы себя защитить, а Эрчжу Жун обладал и тем и другим. Поэтому события покатились, как лавина.
НЕЖЕЛАННЫЙ СПАСИТЕЛЬ РОДИНЫ
Правительство императрицы Ху было предельно непопулярно в стране. Но инерция власти и разобщенность подданных, уже лишенных былых племенных связей, позволяли придворным и чиновникам по-прежнему пользоваться благами своего положения, тем более что угроза крестьянского восстания была устранена. Единственной реальной силой в стране был отряд Эрчжу Жуна, усиленный после победы над повстанцами приливом добровольцев, авантюристов, людей нищих, но честолюбивых и алчных. Среди них оказался китаец Гао Хуань, снискавший к себе симпатию вождя усмирением ретивого коня, а затем ставший его советником. Именно Гао Хуаню приписывается программа замены разложившегося правительства военной диктатурой. Эрчжу Жун этот план принял без опасений за свою жизнь, договорился с несколькими принцами Тоба и даже с самим юным императором, который так страдал под игом материнских любовников, что предпочел покровительство полководца. В 528 г. Эрчжу Жун двинулся на столицу спасать императора от фаворитов. Ху немедленно отравила «любимого» сына и объявила императором трехлетнего внука, но это ее не спасло. Эрчжу Жун без сопротивления вступил в Лоян, арестовал регентшу, ее внука и около 2 тыс. чиновников и провозгласил императором принца Тоба Цзы-ю. Засим последовала расправа. Регентшу и ее внука бросили с моста в воды Хуанхэ, а арестованные чиновники были изрублены конниками Эрчжу Жуна, после чего была объявлена общая амнистия.
Переворот, совершенный наемной армией, не вызвал восторга ни у населения, ни у принцев Тоба. Еще во время пира по поводу коронации, когда пьяный Эрчжу Жун свалился под стол, новый император просил своих приближенных сломать ему шею, но те не решились. Очнувшись, Эрчжу Жун почуял опасность и стал беречься яда и кинжала. Украшенный титулами канцлера и маршала, он сделал своей резиденцией г. Цзиньян, поручив наблюдение за императором своей дочери, которая стала императрицей. Но положение его было нетвердо.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58