Но свобода, в которой нуждается труд историка, ищущего истину, была подавлена. Теперь мы можем возобновить диалог, в котором все так нуждаемся.
Жак Ле Гофф Париж, октябрь 1991
ЧАСТЬ ПЕРВАЯ. ИСТОРИЧЕСКАЯ ЭВОЛЮЦИЯ
ГЛАВА I. Расселение варваров (V — VII вв.)
Средневековый Запад зародился на развалинах римского мира. Рим поддерживал, питал, но одновременно и парализовал его рост. Прежде всего Рим передал средневековой Европе в наследство драматичную борьбу двух путей развития, символизируемую легендой о происхождении города, согласно которой Рим, замкнутый стеной, восторжествовал над Римом без границ и без стен, о котором тщетно мечтал несчастный Рем.
Римская история, которой положил начало Ромул, оставалась, даже в период наибольших успехов, лишь историей грандиозного закрытого мира. Город благодаря завоеваниям собирал вокруг себя все более обширные земли, пока его территория не достигла оптимальных для его обороны размеров, и тогда он в I в. решительно закрылся пограничным валом, этой своего рода китайской стеной западного мира. Под защитой этого укрепления город занимался эксплуатацией и потреблением, сам ничего не производя: после эллинистической эпохи не появилось никаких технических новшеств, хозяйство поддерживалось за счет грабежа и победоносных войн, которые обеспечивали приток рабской рабочей силы и драгоценных металлов, черпаемых из накопленных на Востоке сокровищ. Он великолепно преуспел в искусстве самосохранения: война — всегда оборонительная, несмотря на видимость завоеваний; право строилось на прецедентах, предотвращая нововведения; дух государственности обеспечивал стабильность институтов; архитектура — по преимуществу искусство жилища.
Этот шедевр консерватизма, каким была римская цивилизация, со второй половины II в. под воздействием сил разрушения и обновления подвергся эрозии.
Мощный кризис III века пошатнул постройку. Единство римского мира стало разваливаться; его сердце, Рим и Италия, было парализовано и не снабжало кровью части тела империи, которые пытались начать самостоятельную жизнь: провинции сначала эмансипировались, а затем перешли в наступление. Испанцы, галлы, выходцы с Востока все более заполняли Сенат. Родом из Испании — императоры Траян и Адриан, из Галлии — Антонин; при династии Северов императоры — африканцы, а императрицы — сирийки. Эдикт Каракаллы предоставил в 212 г. право римского гражданства всем жителям империи. Как и успех романизации, это возвышение провинций свидетельствовало об укреплении центробежных сил. И средневековый Запад унаследовал эту борьбу — между единением и обособлением, стремлением к христианскому единству и тягой к национальной самостоятельности. Нестабильность имела и более глубинные истоки: Запад терял средства существования, уходившие на Восток. Золото, которым оплачивался ввоз предметов роскоши, утекало в восточные провинции, бывшие производителями и посредниками в крупной торговле, монополизированной купцами — евреями и сирийцами. Города Запада хирели, восточные города расцветали.
Основание Константинополя, этого Нового Рима, императором Константином (324 — 330) как бы материализовало перемещение центра тяжести римского мира к Востоку. Этим же расколом будет отмечен и средневековый мир: несмотря на усилия, направленные на объединение Запада и Востока, преодолеть различия в их развитии отныне не удастся. Будущая церковная схизма была вписана уже в реалии IV в. Византия продлила жизнь Рима до 1453 г., но при всей видимости процветания и мощи это была лишь агония римского мира. Западу же, оскудевшему и варваризированному, суждено было на исходе Средневековья обрести новые силы и вырваться на мировые просторы.
Более того, римская цитадель, из которой некогда выходили легионы за пленными и добычей, сама оказалась осажденной и принужденной к сдаче. Последняя крупная победоносная война датируется временем правления Траяна, и золото даков стало последним подспорьем римского процветания. К внешним неудачам добавилась внутренняя стагнация, и прежде всего демографический кризис, обостривший нехватку рабской рабочей силы. Во II в. Марк Аврелий еще сдерживал натиск варваров на Дунае, где он и умер в 180 г., но в III в. империя подверглась нападению со всех сторон, и если оно стихло, то не столько благодаря военным успехам иллирийских императоров конца столетия и их преемников, сколько благодаря примирению, достигнутому за счет признания варваров, принятых в армию или допущенных к расселению на окраинах империи, конфедератами и союзниками. Так впервые началось смешение народов, столь характерное для Средневековья.
Некоторые императоры верили, что еще смогут заклясть судьбу, отказавшись от прежних богов, чье покровительство оказалось бесплодным, и признали нового бога христиан. Успехи Константина казались оправдывающими эти надежды: под эгидой Христа преуспеяние и мир как будто возвращались. Но это была всего лишь краткая отсрочка, христианство оказалось неверным союзником Рима. Структуры римского мира нужны были церкви лишь как форма, в которую можно отлиться, как опора или средство самоутверждения. Религия вселенского призвания, христианство не рисковало замкнуться в границах одной цивилизации. Конечно, оно стало главным наставником средневекового Запада, которому передало римское культурное наследие. Конечно, оно восприняло от Рима и его истории склонность к самозамыканию. Но перед лицом закрытого типа религии западное Средневековье создало также и более открытый ее вариант; и диалог этих двух ликов христианства стал доминирующим в ту переходную эпоху. Десять веков потратил средневековый Запад, чтобы сделать выбор между стоявшими перед ним альтернативами: замкнутая экономика или открытая, сельский мир или городской, жизнь в одной общей цитадели или в разных самостоятельных домах.
Если в кризисе римского мира III в. можно обнаружить начало переворота, благодаря которому зародится средневековый Запад, то варварские нашествия V в. можно рассматривать на законном основании как событие, ускорившее преобразование, придавшее ему катастрофический разбег и глубоко изменившее весь вид этого мира.
Германские вторжения были в V в. не внове для римского мира. Не останавливаясь на кимврах и тевтонах, побежденных Ма-рием в начале II в. до Р.Х., стоит вспомнить, что начиная с правления Марка Аврелия (161 — 180) германцы оказывали постоянное давление на империю. Вторжение варваров — существенный элемент кризиса III в. Галльские и иллирийские императоры конца III в. на время устранили эту угрозу, но, если говорить о западной части империи, глубокий рейд аламанов, франков и других германских племен, опустошавших в 276 г. Галлию, Испанию и Северную Италию, предвещал великое нашествие V в. Нанесенные им раны — разоренные деревни, разрушенные города — были уже неизлечимы; он ускорил упадок сельского хозяйства, оскудение городов, убыль населения и социальные перемены: крестьяне вынуждены были искать хотя и тяжкого для них покровительства крупных собственников, становящихся также и предводителями военных отрядов, положение колонов все более сближалось с положением рабов. Отчаяние крестьян нередко выливалось в восстания;
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117
Жак Ле Гофф Париж, октябрь 1991
ЧАСТЬ ПЕРВАЯ. ИСТОРИЧЕСКАЯ ЭВОЛЮЦИЯ
ГЛАВА I. Расселение варваров (V — VII вв.)
Средневековый Запад зародился на развалинах римского мира. Рим поддерживал, питал, но одновременно и парализовал его рост. Прежде всего Рим передал средневековой Европе в наследство драматичную борьбу двух путей развития, символизируемую легендой о происхождении города, согласно которой Рим, замкнутый стеной, восторжествовал над Римом без границ и без стен, о котором тщетно мечтал несчастный Рем.
Римская история, которой положил начало Ромул, оставалась, даже в период наибольших успехов, лишь историей грандиозного закрытого мира. Город благодаря завоеваниям собирал вокруг себя все более обширные земли, пока его территория не достигла оптимальных для его обороны размеров, и тогда он в I в. решительно закрылся пограничным валом, этой своего рода китайской стеной западного мира. Под защитой этого укрепления город занимался эксплуатацией и потреблением, сам ничего не производя: после эллинистической эпохи не появилось никаких технических новшеств, хозяйство поддерживалось за счет грабежа и победоносных войн, которые обеспечивали приток рабской рабочей силы и драгоценных металлов, черпаемых из накопленных на Востоке сокровищ. Он великолепно преуспел в искусстве самосохранения: война — всегда оборонительная, несмотря на видимость завоеваний; право строилось на прецедентах, предотвращая нововведения; дух государственности обеспечивал стабильность институтов; архитектура — по преимуществу искусство жилища.
Этот шедевр консерватизма, каким была римская цивилизация, со второй половины II в. под воздействием сил разрушения и обновления подвергся эрозии.
Мощный кризис III века пошатнул постройку. Единство римского мира стало разваливаться; его сердце, Рим и Италия, было парализовано и не снабжало кровью части тела империи, которые пытались начать самостоятельную жизнь: провинции сначала эмансипировались, а затем перешли в наступление. Испанцы, галлы, выходцы с Востока все более заполняли Сенат. Родом из Испании — императоры Траян и Адриан, из Галлии — Антонин; при династии Северов императоры — африканцы, а императрицы — сирийки. Эдикт Каракаллы предоставил в 212 г. право римского гражданства всем жителям империи. Как и успех романизации, это возвышение провинций свидетельствовало об укреплении центробежных сил. И средневековый Запад унаследовал эту борьбу — между единением и обособлением, стремлением к христианскому единству и тягой к национальной самостоятельности. Нестабильность имела и более глубинные истоки: Запад терял средства существования, уходившие на Восток. Золото, которым оплачивался ввоз предметов роскоши, утекало в восточные провинции, бывшие производителями и посредниками в крупной торговле, монополизированной купцами — евреями и сирийцами. Города Запада хирели, восточные города расцветали.
Основание Константинополя, этого Нового Рима, императором Константином (324 — 330) как бы материализовало перемещение центра тяжести римского мира к Востоку. Этим же расколом будет отмечен и средневековый мир: несмотря на усилия, направленные на объединение Запада и Востока, преодолеть различия в их развитии отныне не удастся. Будущая церковная схизма была вписана уже в реалии IV в. Византия продлила жизнь Рима до 1453 г., но при всей видимости процветания и мощи это была лишь агония римского мира. Западу же, оскудевшему и варваризированному, суждено было на исходе Средневековья обрести новые силы и вырваться на мировые просторы.
Более того, римская цитадель, из которой некогда выходили легионы за пленными и добычей, сама оказалась осажденной и принужденной к сдаче. Последняя крупная победоносная война датируется временем правления Траяна, и золото даков стало последним подспорьем римского процветания. К внешним неудачам добавилась внутренняя стагнация, и прежде всего демографический кризис, обостривший нехватку рабской рабочей силы. Во II в. Марк Аврелий еще сдерживал натиск варваров на Дунае, где он и умер в 180 г., но в III в. империя подверглась нападению со всех сторон, и если оно стихло, то не столько благодаря военным успехам иллирийских императоров конца столетия и их преемников, сколько благодаря примирению, достигнутому за счет признания варваров, принятых в армию или допущенных к расселению на окраинах империи, конфедератами и союзниками. Так впервые началось смешение народов, столь характерное для Средневековья.
Некоторые императоры верили, что еще смогут заклясть судьбу, отказавшись от прежних богов, чье покровительство оказалось бесплодным, и признали нового бога христиан. Успехи Константина казались оправдывающими эти надежды: под эгидой Христа преуспеяние и мир как будто возвращались. Но это была всего лишь краткая отсрочка, христианство оказалось неверным союзником Рима. Структуры римского мира нужны были церкви лишь как форма, в которую можно отлиться, как опора или средство самоутверждения. Религия вселенского призвания, христианство не рисковало замкнуться в границах одной цивилизации. Конечно, оно стало главным наставником средневекового Запада, которому передало римское культурное наследие. Конечно, оно восприняло от Рима и его истории склонность к самозамыканию. Но перед лицом закрытого типа религии западное Средневековье создало также и более открытый ее вариант; и диалог этих двух ликов христианства стал доминирующим в ту переходную эпоху. Десять веков потратил средневековый Запад, чтобы сделать выбор между стоявшими перед ним альтернативами: замкнутая экономика или открытая, сельский мир или городской, жизнь в одной общей цитадели или в разных самостоятельных домах.
Если в кризисе римского мира III в. можно обнаружить начало переворота, благодаря которому зародится средневековый Запад, то варварские нашествия V в. можно рассматривать на законном основании как событие, ускорившее преобразование, придавшее ему катастрофический разбег и глубоко изменившее весь вид этого мира.
Германские вторжения были в V в. не внове для римского мира. Не останавливаясь на кимврах и тевтонах, побежденных Ма-рием в начале II в. до Р.Х., стоит вспомнить, что начиная с правления Марка Аврелия (161 — 180) германцы оказывали постоянное давление на империю. Вторжение варваров — существенный элемент кризиса III в. Галльские и иллирийские императоры конца III в. на время устранили эту угрозу, но, если говорить о западной части империи, глубокий рейд аламанов, франков и других германских племен, опустошавших в 276 г. Галлию, Испанию и Северную Италию, предвещал великое нашествие V в. Нанесенные им раны — разоренные деревни, разрушенные города — были уже неизлечимы; он ускорил упадок сельского хозяйства, оскудение городов, убыль населения и социальные перемены: крестьяне вынуждены были искать хотя и тяжкого для них покровительства крупных собственников, становящихся также и предводителями военных отрядов, положение колонов все более сближалось с положением рабов. Отчаяние крестьян нередко выливалось в восстания;
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117