На полу сидел ребенок,
Так промолвил двухнедельный:
"В доме можно спрятать лошадь,
Жеребца с хвостом хорошим,
Но кудрявую девицу
Ни в каком не спрячешь доме.
Хоть построй из камня замок
В середине самой моря
И держи ты там девицу,
Эту курочку младую,—
Не укроется девица
И не вырастет большая,
Чтоб жених не появился;
Сват придет, жених примчится
На конях, в высоких шлемах,
Сталью кованы копыта".
Тут-то старый Вяйнямёйнен
Головой поник, угрюмый,
Собрался домой в дорогу,
Говорит слова такие:
"Горе дряхлому мне мужу:
Я того и не заметил,
Что ведь сватать надо раньше,
В молодых летах жениться.
Только мрачный по природе
Ропщет, в юности женившись,
Что он рано обзавелся
И детьми и всем хозяйством".
Не позволил Вяйнямёйнен,
Запретил Сувантолайнен
Старцу свататься седому
Женихом к девице юной,
К ней водою плыть упрямо,
За желанной — сушей ехать,
Чтобы свататься к девице,
Если есть соперник юный.

Руна двадцатая
1. В Похъёле к свадьбе убивают огромного быка.
2. Варят пиво и готовят кушанья.
3. Рассылают посланцев за гостями. Один Лемминкяйнен не приглашен.
Что б теперь начать такое
И о чем бы спеть нам песни?
Пропоем теперь мы вот что,
Вот начнем какие песни:
О пирушке в Сариоле,
О попойке чародеев.
Долго свадьбу обряжают,
Долго все заготовляют
В Похъёле, в ее жилищах,
В горницах той Сариолы.
Что же там соорудили
И чего там натащили
К долгой северной пирушке,
Для питья толпе огромной,
Для еды прибывшим людям,
Для большого угощенья?
Бык кормился у карелов,
В Суоми жирного взрастили.
Не был малым иль великим,
Был теленок как теленок:
Был у тавастов хвостом он,
Головой — у речки Коми.
Вышиной рога в сто сажен,
В полтораста сажен морда.
Ласка только лишь в неделю
Обежать могла вкруг шеи;
Только в целый день касатка
С рога к рогу пролетает
И при этом мчится быстро,
На пути не отдыхая;
Целый месяц нужно белке,
Чтоб с плеча к хвосту добраться
До конца не достигает,
Прежде чем пройдет весь месяц.
И теленок этот резвый,
Этот бык из Суоми сильный,
Шел из Карьялы с охраной,
Шел он к Похъёлы полянам.
Сто мужей рога держали,
Морду тысяча тянули,
Как вели быка дорогой,
В Похъёлу его тащили.
Бык идет своей дорогой,
У пролива Сариолы,
Ест траву у вод болотных,
Туч касается спиною.
Но мясник не находился,
Чтоб быка того зарезать,
Из сынов той Сариолы,
Из большой толпы народа,
Ни в растущем поколенье,
Ни среди уже старевших.
Прибыл старец из чужбины
Вироканнас от карелов,
Говорит слова такие:
"Подожди-ка, бык несчастный,
Как приду сюда с дубиной,
Как колом тебя ударю
В самый череп твой, несчастный,
Так ты следующим летом
Головы не поворотишь,
Напирать не будешь мордой
На края поляны этой
При заливе Сариолы!"
Вот уходит Вироканнас,
Отправляется Палвойнен,
Чтоб того быка зарезать.
Повернул бык головою,
Глянул черными глазами -
Старый прыгает на сосны,
Скоро в кустики Палвойнен,
Быстро в ивы Вироканнас.
Мясника прилежно ищут,
Чтобы мог быка зарезать.
И в Карелии прекрасной,
В Суоми — на полях широких,
В ласковой земле у русских,
И в земле отважных шведов,
И в Лапландии обширной,
И в земле могучей Турья,
Ищут в Туонеле туманной,
В низких местностях у Маны,
Ищут долго — не находят,
Спрашивают всех — напрасно.
Мясника прилежно ищут,
Резника все не находят
На хребте прозрачном моря,
По волненью вод открытых.
Черный муж поднялся в море,
Богатырь в морских потоках.
На хребте прозрачном моря,
На пространстве вод открытых.
Не из очень он великих,
И не очень чтоб из малых,
Смог бы спать под малой чашей,
Поместиться б смог под ситом.
Был он стар, на вид железный,
У него кулак тяжелый,
И скала служила шлемом,
А утесы сапогами,
Золотой в руке был ножик,
Нож был с медной рукояткой.
Так мясник быку был найден,
Так нашелся умертвитель -
Зверю финскому убийца,
Чудище земли сразивший.
Увидал мясник добычу,
Он быка ударил в шею
И поставил на колени,
Бросил он быка на землю.
Что ж, и много получили?
Получили там немного:
Только сто ушатов мяса,
Колбасы сто сажен вышло,
Крови вышло на семь лодок,
Жиру вышло на шесть бочек -
Все для свадьбы в Сариоле,
Все на пир в стране тумана.
Средь покоев Сариолы
Был один большой, широкий,
В девять сажен он длиною,
В семь он сажен шириною:
Закричит петух на крыше,
А внизу его не слышно,
В глубине щенок залает -
Не слыхать его у двери.
И хозяйка Сариолы
Все там по полу ходила.
Средь покоев хлопотала,
Поразмыслила, подумав:
"Где же я достану пива,
Как питье я приготовлю
При устройстве этой свадьбы,
При заботах о пирушке?
Варки пива я не знаю,
Ни его возникновенья".
На печи сидел там старый,
И промолвил старый с печи:
"Ведь ячмень для пива служит,
Также хмель идет в напиток,
И вода нужна для пива,
И огонь с ужасной силой.
Хмель от Ремунен родился,
Малым он был брошен в землю
Как змея, туда прополз он,
Муравьем пролез он малым
Близ ручья той Калевалы,
Около поляны Осмо.
Так подрос младой отросток,
Поднялся зеленый прутик,
Потянулся по деревьям,
Поспешил к вершине прямо.
А ячмень посеял старец,
Старец счастья в поле Осмо;
Хорошо ячмень родился,
В вышину прекрасно вырос
На конце поляны Осмо,
На полянах Калевалы.
Мало времени проходит,
Хмель воскликнул на деревьях,
Говорит ячмень на поле,
Калевы ручья водица::
"Так когда же мы сойдемся
И пойдем один к другому?
В одиночестве жить скучно,
Двум, троим жить вместе лучше"
Осмотар, что пиво варит,
Капо, что готовит брагу,
С ячменя срывает зерна,
С ячменя берет шесть зерен,
Семь концов берет у хмеля,
У водицы восемь кружек,
На огонь котел там ставит,
Чтоб сильнее смесь кипела.
Поместила это пиво
В жаркий день однажды летом
На мысочке, скрытом мглою,
На туманном островочке,
Там, на дне сосудов новых,
Там, в березовых ушатах.
Вот она сварила пиво.
Все же в пиве нет броженья.
Пораздумала и молвит,
Говорит слова такие:
"Что сюда еще подбавить,
Что прибавить к этой смеси,
Чтобы пиво забродило,
Чтоб поспело молодое?"
Вот дочь Калевы, девица,
Дева с ручкою прекрасной,
Та, что всюду быстро ходит,
Что всегда легко обута,
То идет по краю пола,
То пойдет по середине,
То одно в котел положит,
То кладет в котел другое,-
Вдруг увидела там щепку,
Поднимает щепку с пола.
Повернула эту щепку:
"Что из щепки может выйти
На руках прекрасных девы,
Между пальцами девицы,
Если щепку в руки Капо
Положу меж пальцев девы?"
Отдает ту щепку Капо
И кладет меж пальцев девы.
Вот потерла Капо руки,
Обе руки потирает
По своим обоим бедрам:
Белка белая явилась.
Так она сказала белке,
Так советовала дочке:
"Белка, золото в высотах,
Цвет холмов, земли веселье!
Побеги, куда пошлю я.
А пошлю тебя, отправлю
В Метсолу твою родную,
В дорогую Тапиолу.
Полезай там на деревья,
Влезь умно на ель густую,
Чтоб орел тебя не тронул,
Не схватила б птица неба;
Принеси еловых шишек,
Нежных почечек сосновых,
И отдай их в руки Капо,
Дай на пиво дочке Осмо!"
Белка быстро побежала,
Машет хвостиком пушистым,
Пробегает по дороге
Чрез широкое пространство.
Вдоль и вширь бежит лесами:
Поперек их пробегает
В Метсолу свою родную,
В дорогую Тапиолу.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85