«По Чечне мы уже давали материал в декабре 95-го, второй статьи на ту же тему давать не будем») и «Знамя» (Юлия Рахаева: «Вы, наверное, считаете себя самым смелым? Ваша статья по Чечне устарела»), к предпринимателю Александру Паникину («Наши взгляды по некоторым линиям расходятся»), в «Фонд защиты гласности» (Олег Панфилов), «Общую газету» (Дмитрий Горбанев), «Новую газету» (Зоя Ерошок), в объединение «Яблоко» (Вячеслав Игрунов), в НТВ (Евгений Киселев), в МВД РФ, послал книгу (по его просьбе) и письмо Анатолию Щаранскому (не найдет ли фонда, который согласится финансировать издание). Ничего. Пока ничего.
В 1998 году я обратился к министру по делам национальностей и информации Дагестана Гусаеву, к председателю правительства Дагестана Шихсаидову с требованием выделить деньги на издание моей книги «Другое небо». В выделении средств на книгу, готовящую дагестанцев, всю Россию и мировое общественное мнение к противостоянию расчеловеченным освободителям, мне было отказано («Нет средств»).
И только МВД России хоть и сослалось на отсутствие средств, ответило правильно: «Уважаемый Вазиф Сиражутдинович! От имени Министра внутренних дел России выражаем Вам признательность и благодарность за вашу книгу «Другое небо». Уверены, что данный труд внесет значимый вклад в формирование у граждан России правового сознания».
Поэтому – нет средств – из пятисот страниц книги «Другое небо», выпущенной в 1998 году, я сегодня перепечатываю только восемьдесят страниц – «Анализ чеченского кризиса».
Первые 18 параграфов «Анализа» были сброшюрованы уже в начале 96-го и розданы, по их просьбе, некоторым депутатам Госдумы, в марте 1996-го я послал эти же первые 18 параграфов президенту Ельцину, получил ответ из канцелярии: «Ваше обращение к президенту передано для изучения в аналитический центр при администрации президента». Свое послание президенту я снабдил небольшим письмом, которое привожу без изменений в этой книжке.
Дагестанцам сегодня, думаю, не очень хочется вспоминать свою позицию 91-99 годов по Чечне. Мне приходилось все эти годы воевать одному – и против идеи суверенитета Дагестана и против героизации чеченских уголовников-освободителей. Чем же кончилось дело? Расскажу историю. Один из моих хороших знакомых Али Магомедов, лакец, был ярым сторонником чеченцев. Наши начинавшиеся на улице дискуссии не раз заканчивались у меня на квартире. В последние два года он как-то пропал из виду. Во время Дагестанской войны с чеченцами моя жена пошла в военный комиссариат Махачкалы, чтобы выразить свое возмущение пассивностью пропагандистской машины российских военных, не дающей ответа на обвинение в том, почему же заранее, до нападения чеченцев, не была укреплена Дагестано-Чеченская граница. У комиссариата она встретила Али. Он оказывается уже несколько дней просится на фронт: «Не доверяют… я говорю им: я артиллерист, разрешите мне хоть вдали от линии фронта помогать армии, разрешите хоть подносить снаряды…».
Прозрел…
Почему границу не укрепляли российскими войсками? Я отвечу. Потому что вы, дагестанцы, гордились победой чеченцев в 1996 году, потому что ваши деятели: братья Хачилаевы, Гаджи Махачев, Деньга Халидов, Магомед-Расул Магомедов, Али Алиев, Фатхулла Джамалов, Адалло Алиев, Мамайхан Агаларов грозили России Второй Кавказской войной, устраивали митинги с записью добровольцев в чеченскую поработительную армию, требовали открытой границы с «братским чеченским народом». Не укрепляли границу, потому что не доверяли дагестанцам. А не доверяли потому, что дагестанцы позволили чеченцам взять на территории Дагестана, в Хасавюрте, в заложники российских солдат, потому что Магомедали Магомедов не поддержал ввода войск в Чечню в 1994 году и, ссылаясь на мнение народа, препятствовал вводу российских войск в Чечню с территории Дагестана.
Я неспроста привел отзыв Юлии Рахаевой. Кажущиеся нелепыми и не относящимися к делу слова «Вы, наверное, считаете себя самым смелым?» очень даже относятся к делу. И объясняют сопротивление мне Магомедали Магомедова, Салиха Гусаева, Хизри Шихсаидова, Ильяса Умаханова, фракции «Демократический выбор России», фракции «Яблоко», журналов «Новый мир» и «Знамя», Александра Паникина, «Новой газеты», канала НТВ – вся эта публика стремится не допустить выхода нового человека на идеологическое поле. Ведь трущимся у кормила власти надо укреплять «в народе» мнение, что это они «самые смелые», самые умные. А выйди этот новый, окажется, что они далеко не самые смелые, далеко не самые умные и уж совсем не самые честные.
Корыстная заинтересованность людей власти в личном статусе, а не в общественном благе мешает обществу свободно дышать. Власть (особенно власть в Дагестане) работает не на общество, а на себя. Народ считает дагестанскую власть коррумпированной. Работа следственной группы В.И.Колесникова в Дагестане доказывает основательность народного мнения: людьми, назначенными председателем Госсовета Дагестана Магомедали Магомедовым и председателем правительства Дагестана Хизри Шихсаидовым, разворовывались не только бюджетные средства, но и природные ресурсы Дагестана.
Чеченскими террористами, вторгшимися в Дагестан, ставка делалась на тихую ненависть народа к своей нынешней власти. В период войны народ Дагестана оказался между волком и собакой. Волк изуверствовал, косил всех подряд, лишал людей духовной свободы, не оставлял обществу видов на будущее. С волком вроде бы справились.
Но вот с собакой коррупции, с собакой тотального обкрадывания народа властью, справляться еще не начинали, это война будет куда труднее первой.
Почему я пишу «вроде бы справились»? Потому что с волком справимся окончательно, когда окончательно справимся с собакой.
* * *
Жить именно в Дагестане было необходимым условием понимания ситуации. Необходимым, ибо дагестанцы по образу жизни, образу мыслей, системе ценностей всего ближе к чеченцам. Я живу в зоне действия теологии насилия, я взаимодействую с носителями этой теологии и населением, подверженным действию чеченского примера. «Живя в большом центре, в Москве, нельзя знать истинного положения страны. Нужно жить в провинции, в близком соприкосновении с повседневной жизнью, с ее нуждами и бедствиями, с голодающими – взрослыми и детьми[...], чтобы узнать правду о теперешних переживаниях» (П.А. Кропоткин в письме 1920 года Ленину. Цитирую по послесловию В.А. Твардовской в книге П.А.Кропоткина «Записки революционера», Москва, Мысль, 1990, стр. 480).
Потому я, наверное, так нетерпим к недобросовестным авторам «точек зрения», берущимся решать задачу, не зная даже близко ее условий.
Ответ г-же Ю. Рахаевой: мой анализ, если был верен в 95-м, уже устареть не может: истина, как вино, от времени не стареет, а крепнет.
3 октября 1999 года
Предисловие к «Анализу чеченского кризиса» издания 2001 года
В чеченском конфликте я считаю чеченцев, Чечню неправой стороной. Я указываю на повсемирную ошибку демократов: поддержку национально-освободительных движений (я доказываю, что они неизбежно национально-поработительные), национально-освободительной морали, разрушающей понятие человека и единство человеческого рода. На «смертельную опасность Чечни, чеченизма, чеченской морали и чеченского целеполагания для всего человечества».
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18
В 1998 году я обратился к министру по делам национальностей и информации Дагестана Гусаеву, к председателю правительства Дагестана Шихсаидову с требованием выделить деньги на издание моей книги «Другое небо». В выделении средств на книгу, готовящую дагестанцев, всю Россию и мировое общественное мнение к противостоянию расчеловеченным освободителям, мне было отказано («Нет средств»).
И только МВД России хоть и сослалось на отсутствие средств, ответило правильно: «Уважаемый Вазиф Сиражутдинович! От имени Министра внутренних дел России выражаем Вам признательность и благодарность за вашу книгу «Другое небо». Уверены, что данный труд внесет значимый вклад в формирование у граждан России правового сознания».
Поэтому – нет средств – из пятисот страниц книги «Другое небо», выпущенной в 1998 году, я сегодня перепечатываю только восемьдесят страниц – «Анализ чеченского кризиса».
Первые 18 параграфов «Анализа» были сброшюрованы уже в начале 96-го и розданы, по их просьбе, некоторым депутатам Госдумы, в марте 1996-го я послал эти же первые 18 параграфов президенту Ельцину, получил ответ из канцелярии: «Ваше обращение к президенту передано для изучения в аналитический центр при администрации президента». Свое послание президенту я снабдил небольшим письмом, которое привожу без изменений в этой книжке.
Дагестанцам сегодня, думаю, не очень хочется вспоминать свою позицию 91-99 годов по Чечне. Мне приходилось все эти годы воевать одному – и против идеи суверенитета Дагестана и против героизации чеченских уголовников-освободителей. Чем же кончилось дело? Расскажу историю. Один из моих хороших знакомых Али Магомедов, лакец, был ярым сторонником чеченцев. Наши начинавшиеся на улице дискуссии не раз заканчивались у меня на квартире. В последние два года он как-то пропал из виду. Во время Дагестанской войны с чеченцами моя жена пошла в военный комиссариат Махачкалы, чтобы выразить свое возмущение пассивностью пропагандистской машины российских военных, не дающей ответа на обвинение в том, почему же заранее, до нападения чеченцев, не была укреплена Дагестано-Чеченская граница. У комиссариата она встретила Али. Он оказывается уже несколько дней просится на фронт: «Не доверяют… я говорю им: я артиллерист, разрешите мне хоть вдали от линии фронта помогать армии, разрешите хоть подносить снаряды…».
Прозрел…
Почему границу не укрепляли российскими войсками? Я отвечу. Потому что вы, дагестанцы, гордились победой чеченцев в 1996 году, потому что ваши деятели: братья Хачилаевы, Гаджи Махачев, Деньга Халидов, Магомед-Расул Магомедов, Али Алиев, Фатхулла Джамалов, Адалло Алиев, Мамайхан Агаларов грозили России Второй Кавказской войной, устраивали митинги с записью добровольцев в чеченскую поработительную армию, требовали открытой границы с «братским чеченским народом». Не укрепляли границу, потому что не доверяли дагестанцам. А не доверяли потому, что дагестанцы позволили чеченцам взять на территории Дагестана, в Хасавюрте, в заложники российских солдат, потому что Магомедали Магомедов не поддержал ввода войск в Чечню в 1994 году и, ссылаясь на мнение народа, препятствовал вводу российских войск в Чечню с территории Дагестана.
Я неспроста привел отзыв Юлии Рахаевой. Кажущиеся нелепыми и не относящимися к делу слова «Вы, наверное, считаете себя самым смелым?» очень даже относятся к делу. И объясняют сопротивление мне Магомедали Магомедова, Салиха Гусаева, Хизри Шихсаидова, Ильяса Умаханова, фракции «Демократический выбор России», фракции «Яблоко», журналов «Новый мир» и «Знамя», Александра Паникина, «Новой газеты», канала НТВ – вся эта публика стремится не допустить выхода нового человека на идеологическое поле. Ведь трущимся у кормила власти надо укреплять «в народе» мнение, что это они «самые смелые», самые умные. А выйди этот новый, окажется, что они далеко не самые смелые, далеко не самые умные и уж совсем не самые честные.
Корыстная заинтересованность людей власти в личном статусе, а не в общественном благе мешает обществу свободно дышать. Власть (особенно власть в Дагестане) работает не на общество, а на себя. Народ считает дагестанскую власть коррумпированной. Работа следственной группы В.И.Колесникова в Дагестане доказывает основательность народного мнения: людьми, назначенными председателем Госсовета Дагестана Магомедали Магомедовым и председателем правительства Дагестана Хизри Шихсаидовым, разворовывались не только бюджетные средства, но и природные ресурсы Дагестана.
Чеченскими террористами, вторгшимися в Дагестан, ставка делалась на тихую ненависть народа к своей нынешней власти. В период войны народ Дагестана оказался между волком и собакой. Волк изуверствовал, косил всех подряд, лишал людей духовной свободы, не оставлял обществу видов на будущее. С волком вроде бы справились.
Но вот с собакой коррупции, с собакой тотального обкрадывания народа властью, справляться еще не начинали, это война будет куда труднее первой.
Почему я пишу «вроде бы справились»? Потому что с волком справимся окончательно, когда окончательно справимся с собакой.
* * *
Жить именно в Дагестане было необходимым условием понимания ситуации. Необходимым, ибо дагестанцы по образу жизни, образу мыслей, системе ценностей всего ближе к чеченцам. Я живу в зоне действия теологии насилия, я взаимодействую с носителями этой теологии и населением, подверженным действию чеченского примера. «Живя в большом центре, в Москве, нельзя знать истинного положения страны. Нужно жить в провинции, в близком соприкосновении с повседневной жизнью, с ее нуждами и бедствиями, с голодающими – взрослыми и детьми[...], чтобы узнать правду о теперешних переживаниях» (П.А. Кропоткин в письме 1920 года Ленину. Цитирую по послесловию В.А. Твардовской в книге П.А.Кропоткина «Записки революционера», Москва, Мысль, 1990, стр. 480).
Потому я, наверное, так нетерпим к недобросовестным авторам «точек зрения», берущимся решать задачу, не зная даже близко ее условий.
Ответ г-же Ю. Рахаевой: мой анализ, если был верен в 95-м, уже устареть не может: истина, как вино, от времени не стареет, а крепнет.
3 октября 1999 года
Предисловие к «Анализу чеченского кризиса» издания 2001 года
В чеченском конфликте я считаю чеченцев, Чечню неправой стороной. Я указываю на повсемирную ошибку демократов: поддержку национально-освободительных движений (я доказываю, что они неизбежно национально-поработительные), национально-освободительной морали, разрушающей понятие человека и единство человеческого рода. На «смертельную опасность Чечни, чеченизма, чеченской морали и чеченского целеполагания для всего человечества».
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18