ВЗРЫВ
Рассказ-гипотеза
Сканировал: Ершов В.Г. 05/08/98.
Картина далекого детства навсегда осталась в моей памяти. Высокие
холмы обрываются к воде, как будто срезанные гигантским ножом. Широкая
река делает крутой поворот. Берега - дикие, каменистые, угрюмые. Сразу за
ними - вековая тайга.
Наша лодка поднимается по Верхней Тунгуске, как здесь зовут Ангару.
На перекатах только я да рулевой остаемся в лодке. Все остальные, в том
числе и отец, тянут бечеву. Сейчас перекат позади, и все сидят на веслах.
Я устроился на носу и чувствую себя капитаном. Это гребная галера. Мы
отважные корсары и идём открывать новые земли за океаном. Эй, кто там на
марсе? Что за остров на горизонте? Плавучий остров? Свистать всех наверх!
Плоты один за другим показываются из-за темной, закрывающей полнеба
скалы. Слышится блеяние.
Капитану понятно все. Это проклятые рабовладельцы ограбили туземцев,
погрузили на плавучий остров их скот, далеко в трюмы спрятали закованных в
цепи невольников. Я понимаю, что именно сейчас нас ждет благородный
морской подвиг. Смелее, корсары, вперед!
Тихое-тихое утро. Небо безоблачно. Где-то далеко глухо урчит
пройденный вчера перекат.
Я проклинаю всплески от наших весел. Ненавистные рабовладельцы ничего
не должны заметить. Галера быстро приближается к плавучему острову. Ясно
видны овцы и избушка на переднем плоту. Но я-то знаю, что это рубка
рабовладельца-капитана. Вот он, бородатый, в синей рубахе, выходит и
смотрит на небо. Потягивается, чешет спину, потом зевает и крестит рот.
Тише, гребцы! Мы должны подойти к противнику незаметно и сразу
ринуться на абордаж. Где-то слева шуршит белка на лиственнице. Если он
оглянется... Тихо-тихо. Еле слышны всплески от весел.
И вдруг страшный удар. Я втягиваю голову в плечи. Я плачу, я забыл о
корсарах. Плотовщик от неожиданности падает на колени. Рот у него открыт.
Овцы блеют, шарахаются к самой воде. И тут второй удар, более страшный. В
избушке порывисто открывается дверь, но никто не показывается из нее.
Слева, за тайгой, что-то сверкает, споря с солнцем.
- Держись! - еле доносится до меня голос отца.
Воздух - густой, тяжелый - толчком обрушивается на меня. Я хватаюсь
за борт, кричу. Мне вторит испуганное, исступленное блеяние овец.
Я вижу, как овцы одна за другой падают в воду, словно их кто-то
гигантской ладонью сметает с плота. По реке идет высокий вал. Вижу, как
переламывается пустой уже плот. Бревна его встают торчком. Нашу лодку
подбрасывает, словно на перекате. Я захлебываюсь и ловлю ртом воздух.
Разжимаются пальцы, и, весь мокрый, я скатываюсь на дно. Там вода и пахнет
рыбой. И сразу становится тихо-тихо...
Далекое воспоминание, страница из детского дневника. Вот она,
затрепанная коричневая тетрадка, помеченная 1908 годом. В этом году,
тридцать восемь лет назад, в двухстах пятидесяти километрах от места, где
сметены были в воду овцы с плотов, в тайгу упал страшный метеорит, о
котором так много писали и рассказывали в Сибири.
Зачем понадобилась мне старая тетрадка? Почему завален мой стол
статьями и книгами о Тунгусском метеорите?
Полный полемического задора и дискуссионной злости, беру я лист
бумаги. Да, я готов спорить!
Рассказ, пожалуй, лучше всего начать с того часа, когда утром 3
апреля 1945 года ко мне в редакцию журнала вошли два человека. Каждый из
них положил на мой стол по объемистому конверту.
Тот, что поставил на пол большой чемодан, был гигантского роста. Он
сильно сутулился; казалось, будто он что-то рассматривал на полу. У него
были крупные, словно рубленые черты лица и сросшиеся лохматые брови,
из-под которых мечтательно смотрели светло-голубые глаза.
Его спутник сидел на стуле прямо, не касаясь спинки. Он был строен,
чуть узок в плечах. Роговые очки придавали его немного скуластому лицу
выражение учености.
- В-в-вашему журналу, - начал гигант, заикаясь на букве "в", -
несомненно, интересен научный спор, который будет разрешен во время
этнографической экспедиции Академии наук в район Подкаменной Тунгуски.
- Если научным спором можно назвать утверждение и отрицание
бессмыслицы, - едко заметил человек в очках.
- Я просил бы в-в-вас, -- свирепо обернулся к нему первый посетитель,
- не прерывать меня. В-в-вот два конверта, - он уже говорил со мной, как
бы не замечая своего противника, - здесь изложены две гипотезы по поводу
странной этнографической загадки.
- Не познакомите ли вы меня с сутью спора? - попросил я.
- Знаете ли в-в-вы, что на севере Сибири, в-в-восточнее Енисея, живет
народность эвенки? Люди нашего с вами возраста - конечно, я не говорю о
специалистах - иногда неправильно именуют их тунгусами. Эвенки принадлежат
к желтой расе и родственны маньчжурам. Когда-то они были народом
в-в-воинственных завоевателей, в-в-вторгшимся в Среднюю Азию. Однако они
были в-в-вытеснены оттуда якутами и, отступив на север, укрылись в
непроходимых сибирских лесах. Правда, и якутам пришлось уступить
завоеванную ими цветущую страну более сильным завоевателям - монголам - и
тоже уйти в сибирские леса и тундры, где они стали соседями эвенков...
- Сергей Антонович настолько любит этнографию, что никогда не
упускает случая пропагандировать эту науку, - прервал второй посетитель. -
Я позволю себе сформулировать его мысль: ни эвенки, ни якуты не являются
коренными жителями Сибири.
Он говорил подчеркнуто серьезно, но чуть опущенные уголки губ
придавали его рту выражение едва уловимой насмешливости.
- И докажу! В-в-вот! Не угодно ли в-в-взглянуть?
Сергей Антонович, кряхтя, согнулся, раскрыл свой огромный чемодан и,
к величайшему моему изумлению, извлек оттуда какую-то пожелтевшую
исполинскую кость. Он торжественно положил ее передо мной на стол, поверх
рукописей.
- Что это? - невольно отодвинулся я.
- Берцовая кость коренных обитателей Сибири, - с пафосом возвестил
Сергей Антонович, глядя на меня счастливыми прозрачными глазами.
- Коренных обитателей? - Я с ужасом попытался представить себе
обладателей таких костей.
- Это берцовая кость слона, - рассеял мои предположения Сергей
Антонович.
- В Сибири? Слоны? Может быть, мамонты? - усомнился я.
- Слоны! Эту кость нашел я. В-в-в прошлом году я исколесил таежные
болота и гривы, лазал по неприступным сопкам в поисках кое-каких
ископаемых и, представьте себе, наткнулся на шестьдесят пятом градусе
северной широты и сто четвертом градусе восточной долготы на кладбище
слонов. Плоскогорье, как гигантским забором, было отгорожено хребтами со
в-в-всех сторон. Жаркое сибирское солнце растопило слой в-в-вечной
мерзлоты и... В-в-вот, закурите, - протянул он портсигар.
- Спасибо, не курю.
- Я сам отпилил заготовку для этого портсигара от настоящего
слонового бивня - прямого, а не загнутого, как у мамонта. Три недели я не
ел ничего, кроме пучек. Это растения из семейства зонтичных, из которых
куда лучше делать дудочки, чем съедобные блюда.
1 2 3 4 5 6 7