" И так постоянно, терпя себя, мы будем управлять себя к Царствию Небесному.
Господь знает нашу неспособность совершить большой подвиг, но и за этот малый Он нас восставит. Порукой тому сегодняшнее Евангелие. Господь, видя веру их, сказал: "Встань, возьми постель твою, и иди в дом твой". А где наш дом? Он в обителях Отца Небесного. Господь дал нам веру не для того, чтобы мы ее растеряли на путях и дорогах этого мира, а чтобы она нас привела домой, к Отцу, Которого мы все покинули своими грехами, Которого мы все забыли, Которого мы не чувствуем.
Мы живем только для себя: у нас какие-то все планы, мы какие-то задачи выполняем, забывая самое главное; за этими делами, за этими деревьями мы леса не видим, забываем, для чего мы живем. А надо помнить. Что бы мы ни делали, где бы ни жили, чем бы в данный момент ни занимались, мы должны свою жизнь посвящать Богу. Все надо делать ради Господа. Ешь ли – ешь ради Господа, и это тебя остановит. Когда ты съел уже сколько нужно и захотел еще – возьми и остановись, потому что разве можно ради Господа обжираться? Сидишь, с человеком беседуешь, потом смотришь, начал осуждать – опять остановись, потому что можно во славу Божию с человеком побеседовать, но осуждать разве можно во славу Божию? И так во всем.
Наш подвиг должен заключаться в этом постоянном контроле над собой. Раз нас никто не воспитал – а нас и не мог никто воспитать, потому что родители наши безбожные, они от Бога отказались давно и не могли нас ничему научить; хорошо, если кого мама или папа "Отче наш" научили, а так большинство все сами, – вот нам и надо этим самовоспитанием постоянно заниматься, а не плыть по течению. И в этом управлении себя и будет заключаться наш подвиг, и наш труд даром не пропадет. Один великий подвижник еще 1600 лет тому назад сказал: "Мы исполнили заповеди Божии, а те, которые будут жить после нас, исполнят половину". Его спросили: "Ну а те, кто будут жить в последние времена?" "Они, – говорит, – не исполнят ни одной заповеди Божией, но в мире будут такие скорби, что если они их перетерпят, то по благочестию превзойдут нас и будут перед Богом выше нас".
Если мы, будучи такими расслабленными, такими необученными в вере Православной, такими развращенными и глупыми, тем не менее начнем трудиться ради Господа, если мы будем терпеть ради Него, ради Царствия Небесного, Господь не только нас введет в Царствие Божие, но и поставит превыше многих подвижников, которые жили до нас. Потому что, естественно, с больного меньший спрос, а Господь пришел не праведников спасать, но грешников. Мы ничего не можем; некоторые все пытаются детей своих спасти, внуков – надо себя хотя бы самого спасти, одного человечка. Это наша задача, и, идя по этому пути, можно очень преуспеть, потому что Господь не отнимает от нас надежду – видите, Он же расслабленного исцелил?
И мы все такие расслабленные, что не можем сами и к Богу прийти, нас нужно обязательно принести. И в храм мы пришли как бы не сами и даже не знаем, почему нас сюда принесло. За чьи-то молитвы мы оказались здесь и за чьи-то молитвы получили дар веры. Мы и палец о палец не ударили для того, чтобы веру найти, приобрести. Вот читаешь, как раньше люди искали истину: ходили, искали, изучали, пока не обретали ее наконец. Нам же все дано, как с неба свалилось: вот взяли и уверовали. Отчего? Как? Почему? Вот ты и сосед, вроде жизнь у вас одинаковая: у него родители такие, и у тебя родители такие, почти из одной деревни – но он пошел пиво пить, а ты пошел в храм. Почему так получилось? Какими путями Божиими? Каким образом Господь нас всех избрал? Это мы узнаем после смерти, тогда нам будет ясно, почему так произошло.
Много людей ходят в церковь, службу отстаивают и почти ничего не понимают, а ведь их все-таки что-то привело? Иной приходит и говорит: "Я хочу креститься". Спрашиваешь: "Зачем тебе это нужно?" Он говорит: "Не знаю, просто хочу, и все". Откуда у него такое стремление? Ну, поесть, попить, одеться, куда-то сходить погулять – это понятно. Но креститься – он и не знает, что такое крещение; не знает, какие это обязанности на него накладывает; не знает, что из этого должно следовать, а желание у него уже возникло. Голова там где-то отстает, а сердце уже желает. Почему? Как? Непонятно.
Так Господь устраивает наше спасение. Из полного расслабления, а все-таки старается нас восстановить, как-то образумить, старается нас ну хоть в какую-то норму привести. Поэтому надо перед собой поставить некий нравственный идеал – мы не можем, конечно, в жизни своей подражать Господу нашему Иисусу Христу, не можем подражать апостолу Павлу, как он сказал: "Подражайте мне, как я Христу"; ни Антонию Великому, ни Сергию Радонежскому, ни Серафиму Саровскому, – мы этого не можем. Что же нам нужно делать? А просто задавать себе вопрос: как бы в этой ситуации поступил человек, про которого все говорят, что он хороший? – и так и делать, и это будет шагом к истине. Надо всегда поступать так, как поступил бы на нашем месте нормальный и порядочный человек. И тогда все станет сразу ясно. Нормальный человек мог бы так поступить? Нет, не мог, значит, я потерплю. Хотя меня всего разжигает, раздирает, а я потерплю.
И если мы все время будем усердствовать в этом терпении, Господь нам пошлет благодать, и укрепит нас, и даст нам мужество, потому что весь наш подвиг заключается в одном: мы должны прожить эту жизнь. Господь дал нам жизнь, и она очень трудна. У многих людей такие невыносимые скорби, что думаешь: ну, твои-то скорбишки – это вообще ничто по сравнению с ними. А ведь люди терпят. И вот прожить эту жизнь и остаться верным Богу, приобрести смирение, то есть согласиться с этим крестом, – только таким образом можно спастись. Другого пути для нас нет, потому что все мы расслаблены. Господь и Святая Церковь через сегодняшнее Евангелие утверждают нас в этом малом подвиге. Аминь.
Крестовоздвиженский храм, 19 июля 1987 года
Память святых отцов Седьмого Вселенского Собора
Исповедь, покаяние – это одно из таинств Церкви. Когда мы исповедуемся вслух перед священником, рядом невидимо стоит Сам Христос Господь, Который это исповедание принимает и знает все наши согрешения гораздо лучше, чем мы сами, потому что мы, к сожалению, во многом не даем себе отчета – так привыкаем ко греху, что он кажется нам обычной жизнью.
Часто мы совсем не умеем исповедоваться, и научить этому нельзя в силу того, что отношения каждого из нас с Богом – особенные. Бог постоянен, Он не меняется, поскольку Бог – это самое высокое совершенство, которое только возможно. Какой Господь был тысячу лет назад, такой Он был и миллиард лет назад, такой будет и через миллион лет. А человек меняется, и все люди разные: мы отличаемся своим характером, воспитанием, жизненными обстоятельствами, полом, здоровьем, цветом глаз. И это различие диктует наши особые отношения с Богом: каждый молится по-своему, Бога чувствует по-своему, исповедуется по-своему. Есть только определенные общие линии: как у любого человека определенное количество костей в теле, у любого есть голова, руки, ноги – и в этом мы все похожи, – так же существуют и некоторые правила исповеди.
Когда-то в древности, бывало, каялись и перед всей Церковью, но это мало кто может выдержать и мало кто может выслушать спокойно, не соблазнившись, не осудив.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46
Господь знает нашу неспособность совершить большой подвиг, но и за этот малый Он нас восставит. Порукой тому сегодняшнее Евангелие. Господь, видя веру их, сказал: "Встань, возьми постель твою, и иди в дом твой". А где наш дом? Он в обителях Отца Небесного. Господь дал нам веру не для того, чтобы мы ее растеряли на путях и дорогах этого мира, а чтобы она нас привела домой, к Отцу, Которого мы все покинули своими грехами, Которого мы все забыли, Которого мы не чувствуем.
Мы живем только для себя: у нас какие-то все планы, мы какие-то задачи выполняем, забывая самое главное; за этими делами, за этими деревьями мы леса не видим, забываем, для чего мы живем. А надо помнить. Что бы мы ни делали, где бы ни жили, чем бы в данный момент ни занимались, мы должны свою жизнь посвящать Богу. Все надо делать ради Господа. Ешь ли – ешь ради Господа, и это тебя остановит. Когда ты съел уже сколько нужно и захотел еще – возьми и остановись, потому что разве можно ради Господа обжираться? Сидишь, с человеком беседуешь, потом смотришь, начал осуждать – опять остановись, потому что можно во славу Божию с человеком побеседовать, но осуждать разве можно во славу Божию? И так во всем.
Наш подвиг должен заключаться в этом постоянном контроле над собой. Раз нас никто не воспитал – а нас и не мог никто воспитать, потому что родители наши безбожные, они от Бога отказались давно и не могли нас ничему научить; хорошо, если кого мама или папа "Отче наш" научили, а так большинство все сами, – вот нам и надо этим самовоспитанием постоянно заниматься, а не плыть по течению. И в этом управлении себя и будет заключаться наш подвиг, и наш труд даром не пропадет. Один великий подвижник еще 1600 лет тому назад сказал: "Мы исполнили заповеди Божии, а те, которые будут жить после нас, исполнят половину". Его спросили: "Ну а те, кто будут жить в последние времена?" "Они, – говорит, – не исполнят ни одной заповеди Божией, но в мире будут такие скорби, что если они их перетерпят, то по благочестию превзойдут нас и будут перед Богом выше нас".
Если мы, будучи такими расслабленными, такими необученными в вере Православной, такими развращенными и глупыми, тем не менее начнем трудиться ради Господа, если мы будем терпеть ради Него, ради Царствия Небесного, Господь не только нас введет в Царствие Божие, но и поставит превыше многих подвижников, которые жили до нас. Потому что, естественно, с больного меньший спрос, а Господь пришел не праведников спасать, но грешников. Мы ничего не можем; некоторые все пытаются детей своих спасти, внуков – надо себя хотя бы самого спасти, одного человечка. Это наша задача, и, идя по этому пути, можно очень преуспеть, потому что Господь не отнимает от нас надежду – видите, Он же расслабленного исцелил?
И мы все такие расслабленные, что не можем сами и к Богу прийти, нас нужно обязательно принести. И в храм мы пришли как бы не сами и даже не знаем, почему нас сюда принесло. За чьи-то молитвы мы оказались здесь и за чьи-то молитвы получили дар веры. Мы и палец о палец не ударили для того, чтобы веру найти, приобрести. Вот читаешь, как раньше люди искали истину: ходили, искали, изучали, пока не обретали ее наконец. Нам же все дано, как с неба свалилось: вот взяли и уверовали. Отчего? Как? Почему? Вот ты и сосед, вроде жизнь у вас одинаковая: у него родители такие, и у тебя родители такие, почти из одной деревни – но он пошел пиво пить, а ты пошел в храм. Почему так получилось? Какими путями Божиими? Каким образом Господь нас всех избрал? Это мы узнаем после смерти, тогда нам будет ясно, почему так произошло.
Много людей ходят в церковь, службу отстаивают и почти ничего не понимают, а ведь их все-таки что-то привело? Иной приходит и говорит: "Я хочу креститься". Спрашиваешь: "Зачем тебе это нужно?" Он говорит: "Не знаю, просто хочу, и все". Откуда у него такое стремление? Ну, поесть, попить, одеться, куда-то сходить погулять – это понятно. Но креститься – он и не знает, что такое крещение; не знает, какие это обязанности на него накладывает; не знает, что из этого должно следовать, а желание у него уже возникло. Голова там где-то отстает, а сердце уже желает. Почему? Как? Непонятно.
Так Господь устраивает наше спасение. Из полного расслабления, а все-таки старается нас восстановить, как-то образумить, старается нас ну хоть в какую-то норму привести. Поэтому надо перед собой поставить некий нравственный идеал – мы не можем, конечно, в жизни своей подражать Господу нашему Иисусу Христу, не можем подражать апостолу Павлу, как он сказал: "Подражайте мне, как я Христу"; ни Антонию Великому, ни Сергию Радонежскому, ни Серафиму Саровскому, – мы этого не можем. Что же нам нужно делать? А просто задавать себе вопрос: как бы в этой ситуации поступил человек, про которого все говорят, что он хороший? – и так и делать, и это будет шагом к истине. Надо всегда поступать так, как поступил бы на нашем месте нормальный и порядочный человек. И тогда все станет сразу ясно. Нормальный человек мог бы так поступить? Нет, не мог, значит, я потерплю. Хотя меня всего разжигает, раздирает, а я потерплю.
И если мы все время будем усердствовать в этом терпении, Господь нам пошлет благодать, и укрепит нас, и даст нам мужество, потому что весь наш подвиг заключается в одном: мы должны прожить эту жизнь. Господь дал нам жизнь, и она очень трудна. У многих людей такие невыносимые скорби, что думаешь: ну, твои-то скорбишки – это вообще ничто по сравнению с ними. А ведь люди терпят. И вот прожить эту жизнь и остаться верным Богу, приобрести смирение, то есть согласиться с этим крестом, – только таким образом можно спастись. Другого пути для нас нет, потому что все мы расслаблены. Господь и Святая Церковь через сегодняшнее Евангелие утверждают нас в этом малом подвиге. Аминь.
Крестовоздвиженский храм, 19 июля 1987 года
Память святых отцов Седьмого Вселенского Собора
Исповедь, покаяние – это одно из таинств Церкви. Когда мы исповедуемся вслух перед священником, рядом невидимо стоит Сам Христос Господь, Который это исповедание принимает и знает все наши согрешения гораздо лучше, чем мы сами, потому что мы, к сожалению, во многом не даем себе отчета – так привыкаем ко греху, что он кажется нам обычной жизнью.
Часто мы совсем не умеем исповедоваться, и научить этому нельзя в силу того, что отношения каждого из нас с Богом – особенные. Бог постоянен, Он не меняется, поскольку Бог – это самое высокое совершенство, которое только возможно. Какой Господь был тысячу лет назад, такой Он был и миллиард лет назад, такой будет и через миллион лет. А человек меняется, и все люди разные: мы отличаемся своим характером, воспитанием, жизненными обстоятельствами, полом, здоровьем, цветом глаз. И это различие диктует наши особые отношения с Богом: каждый молится по-своему, Бога чувствует по-своему, исповедуется по-своему. Есть только определенные общие линии: как у любого человека определенное количество костей в теле, у любого есть голова, руки, ноги – и в этом мы все похожи, – так же существуют и некоторые правила исповеди.
Когда-то в древности, бывало, каялись и перед всей Церковью, но это мало кто может выдержать и мало кто может выслушать спокойно, не соблазнившись, не осудив.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46