Некоторые дошли до того, что причащаются раз в год или и того реже. Получается, что им Бог как бы и не нужен, у них нет никакого желания соединиться с Богом, а если они и приступают к Чаше, то как бы по обязанности: вроде надо. А чего надо, зачем, почему – нет такого понимания, нет сердечного чувства.
Вот как за две тысячи лет христианская жизнь деградировала! Исчезло понимание самого главного, самой сути, а ведь это есть основа христианской веры. Если в Церкви оставить и Евангелие, и писания святых отцов, и богослужение, а убрать только Божественную литургию, не причащать – это уже будет не Церковь, это будет ничто, это будет колокол без языка. Это как если из Церкви убрать Христа. Без Христа христианства не может быть, так и без Евхаристии не может быть Церкви. Поэтому всегда самым страшным наказанием, равносильным смерти, в Церкви было отлучение от причастия. И в древности человек, лишенный причастия за какой-то грех, проходил очень суровую покаянную дисциплину.
Например, за убийство отлучали на двадцать лет. И человек сначала пять лет стоял во дворе храма, ему не разрешалось входить внутрь, он только просил у входящих, чтоб они помолились о нем. Если он пять лет вот так смиренно просил, тогда ему разрешалось войти в притвор, и он в притворе стоял вместе с кающимися еще пять лет. Если он и эти пять лет выдерживал, тогда его впускали в храм, и он стоял там до возгласа: "Оглашеннии, изыдите" – и уходил со службы вместе с некрещеными. И так тоже пять лет. А потом еще пять лет он мог быть в храме до конца. И только потом ему уже разрешалось причаститься, через двадцать лет отлучения.
Какая жажда должна быть у человека причаститься, чтоб это выдержать! Какое стремление было у христиан, даже и грешников! А сейчас? А сейчас человек сам себя добровольно отлучает от Чаши Христовой – просто не ходит в церковь, да и все! И такое наше отношение к причастию – это духовная смерть. Святое причастие – камень, на котором пробуется наша вера. Как мы относимся к нему, так мы относимся ко Христу. Святые Тайны – это есть живой Христос, пришедший во плоти, а Божественная литургия – самое настоящее Царствие Небесное. Небесное Царствие – это непрестанная молитва и непрестанное общение с Богом. А что совершается на Божественной литургии? Именно это: молитва и общение с Богом во Святых Тайнах. Какое еще нужно Небесное Царствие? Никакого другого нет. Божественная литургия есть "Царствие Божие, пришедшее в силе". А человек к этому равнодушен, у него душа не трепещет, он не обливается слезами, он к этому не стремится. Ну причастился, ну не причастился, ну в этому году не сходил, ну в том схожу. Какая разница? То есть душа совершенно мертвая. Страшное такое состояние.
Если мы хотим достичь Царствия Небесного, нам нужно обязательно в этом покаяться, то есть такое наше отношение обязательно изменить. Потому что кто не любит причащаться и не стремится к этому, тот не любит Царствия Божия и не любит Господа нашего Иисуса Христа, поэтому он Царствия Божия и не наследует. И там, в глубине ада, когда душа его будет гореть в вечном огне, он будет вспоминать те пять-шесть раз, когда он был в церкви и причастился, потому что именно тогда только он побывал в Царствии Небесном. Так и говорили в народе: сколько в церковь походишь, столько в Царствии Небесном и побудешь. Господь сказал: "Аз с вами есмь во вся дни до скончания века". И во все дни, когда совершается Божественная служба, Господь здесь присутствует. Поэтому, приходя в храм, мы приходим не к батюшке и не пение послушать – мы приходим к Самому Господу нашему Иисусу Христу. Он здесь присутствует не только Духом Своим Святым, но и Телом. И мы так же, как кровоточивая, можем к Нему прикоснуться, Он так же может нас исцелить от любой болезни.
Кто из нас Евангелие читал, знает, сколько приходило к Господу людей – и все исцелялись, кто хотел. А ведь мы та же толпа, которая окружает Христа Спасителя, как и тогда, в то древнее время, две тысячи лет назад. Перед нами живой Христос, мы так же можем послушать Его слова – через святое Евангелие Господь обращается к нам. Мы находимся среди учеников Христовых и веруем в Него. Среди нас есть люди и более крепкой веры, более любящие Христа, как Иоанн Богослов, и такие горячие, но не твердые, как апостол Петр, или, например, как Иуда-предатель, который и верует, но соблюдает свой интерес и готов в любую минуту продать Христа. Все то же самое, и так же каждый из нас может припасть к Христу Спасителю, может прикоснуться не только к одежде Его, но и принять Тело Его в себя.

После детского праздника
А почему с нами ничего не происходит? Почему не творятся такие великие чудеса? Да потому, что у нас веры такой нет. Господь, когда исцелял, всегда спрашивал: имеешь ли веру хоть сколько-нибудь? Вот если имеешь веру, Господь тогда творит. А у нас такое маловерие, вера наша слепая, она не видит Бога, поэтому ничего и не происходит. Много народу ходило вокруг Христа, и Господь спрашивал: за кого вы Меня почитаете? Одни говорили: Ты воскресший Иоанн-пророк; другие: кто-то из пророков; третьи просто за учителя принимали. И только единицы исповедали Его Богом: слепой Вартимей назвал Его Сыном Давидовым, то есть признал в Нем Христа, или Петр увидел в Этом Человеке Божество, назвал Его Христом. Так и каждый из нас: вот мы пришли в храм, а не каждый здесь Бога видит; забывает как-то, к Кому пришел. Вроде толпа какая-то существует, вот и потолкусь здесь, постою, послушаю, интересно все-таки, да и потом в храм сходил – на душе легче. Вроде такая психотерапия – чтобы мне полегчало, чтобы на душе было весело.
И так же в те времена вокруг Христа много людей ходило, всяких зевак: постоят, потолкаются, послушают, потом к себе домой возвращаются, опять к своим грехам. Некоторых Господь и накормил, и напоил, некоторых исцелил от страшных болезней. Десять прокаженных было, Он их исцелил – и только один из десяти пришел поблагодарить, а остальные сразу забыли. Вот так и мы получаем от Бога всякие милости, а сразу забываем, Кто нам это подал. Так вот в слепоте и живем, не чувствуем Бога, потому что душа полна греха, душа не омывается Кровью Христовой. Потому что мы не жаждем этого. Господь научил Своих учеников молитве "Отче наш", и в ней просится о Хлебе небесном: "Хлеб наш насущный даждь нам днесь". Это на все времена сказано: ежедневно нужно жаждать участия в Божественной трапезе и участия в Божественной Евхаристии для того, чтобы с Богом соединиться. А у нас равнодушие, нам как-то все равно. Это наше равнодушие – греховное.
Что нас может отлучить от любви Христовой? Что нас может отлучить от Божественной Евхаристии? Только церковная дисциплина. Потому что мы люди немощные, грешные и каждый день не можем причащаться. Мы не сумеем достойно подготовиться, мы не сумеем так жить, как жили первые христиане, которые причащались ежедневно. Мы такой огненной жизни не в силах теперь выдержать, мы все стали разрозненны. Раньше в древней Церкви так было: вот собрались на Божественную литургию; кто не причащается, должен уходить, ему нечего здесь делать, и двери даже закрывали, потому что это собрание тайное, здесь никакой посторонний не может быть – а тот, кто не причащается, он просто чужой. Потом эта практика изменилась, потому что приходил новый народ, все больше и больше, и стадо стало как бы распадаться.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48