Странный парень, который знает много
такого, о чем я никогда не подозревал. Я, например, никогда не слышал
выражения "оформить доверенность на пользование счетом", во всяком случае,
мне так казалось. Но оно было в письме, и позже я узнал, что в банках
пользуются именно им".
"Я взял телефонную трубку и собрался набрать номер моего друга.
Трудно в это верить, но боль молнией пронзила мою голову. Я подумал о Рэге
Торпе и радии и в спешке положил трубку на место. После того как я принял
душ, побрился и раз десять посмотрел на себя в зеркало, чтобы
удостовериться в том, что моя наружность приближается к тому, как должен
выглядеть нормальный человек, я решил пойти и встретиться с другом лично.
Но он все-таки задал мне очень много вопросов и смотрел на меня очень
пристально. Так что, наверное, во мне было еще что-то такое, что не могли
скрыть ни душ, ни бритье, ни приличная доза Листерина. К счастью, он не
работал вместе со мной, и это помогло мне. Вы ведь знаете, как быстро
распространяются новости. Кроме того, если бы он был моим коллегой, он
знал бы о том, что "Арвин Паблишинг Инкорпорейтед" финансировала "Логан" и
спросил бы себя о том, какое мошенничество я собираюсь осуществить. Но он
не был и не знал. Так что я сказал ему, что это малое издательское
предприятие, которое я затеял после того, как "Логан" решил сократить
отдел художественной литературы".
"Он вас спросил о том, почему вы назвали его "Арвин Паблишинг"?" -
спросил писатель. "Да". "Что вы ему сказали?"
"Я сказал ему", - произнес редактор, неприветливо улыбнувшись, - что
"Арвин - это девичья фамилия моей матери".
После небольшой паузы редактор возобновил свой рассказ. До самого
конца его уже почти не прерывали.
"Я начал ждать прихода чековых бланков. Я убивал время, как мог.
Берешь стакан, подносишь его к губам, выпиваешь его, а потом наливаешь
еще. До тех пор, пока эти манипуляции не утомляют тебя так, что ты просто
падаешь головой на стол. Происходили и другие вещи, но только этот процесс
меня по-настоящему интересовал. Насколько я помню. Я оговариваюсь потому,
что был в то время постоянно пьян, и на одну вещь, которую я запомнил,
приходится пятьдесят или шестьдесят, которые выветрились из моей памяти".
"Я ушел с работы, и уверен, что это вызвало у всех огромный вздох
облегчения. У них, потому что им не надо было теперь брать на себя
экзистенциальную задачу по увольнению сумасшедшего из несуществующего
отдела. У меня, потому что я не мог себе представить, как я снова окажусь
перед этим зданием, с его лифтом, лампами дневного света, телефонами и
всем этим поджидающим меня электричеством".
"В течение тех трех недель я написал Рэгу Торпу и его жене по паре
писем. Я помню, как писал ей, но не ему. Как и письмо от Беллиса, письма
Рэгу были написаны мной в состоянии полного помрачения сознания. Но и в
таком состоянии я не избавлялся ни от моих старых рабочих привычек, ни от
привычных грамматических ошибок. Я никогда не забывал вставить копирку.
Когда я просыпался на следующее утро, листы копирки валялись вокруг. Я
словно читал письма от незнакомого мне человека".
"Нельзя сказать, что эти письма были безумны. Совсем нет. Они даже
были почти... рассудительны".
Он остановился и покачал головой медленно и изнуренно.
"Бедная Джейн Торп. Ей, наверное, казалось, что редактор рассказа ее
мужа проделывал очень сложную и человеколюбивую процедуру по излечению ее
мужа от его прогрессирующего безумия. Возможно, ей и приходил в голову
вопрос о том, надо ли потакать во всем человеку, которого осаждают
различные параноидальные фантазии, один раз чуть уже не приведшие к тому,
что он набросился на девочку. Но даже если и так, она закрывала глаза на
все отрицательные стороны и потакала ему сама. И я никогда ее за это не
обвинял. Она не смотрела на него, как на капризного сумасшедшего, которого
надо терпеть, пока он не отправится на живодерню. Она любила его. В своем
роде Джейн Торп была великой женщиной. И прожив с Рэгом ранний период, а
затем период славы и, наконец, период безумия, она вполне была согласна с
Беллисом, что надо "благословить минуту передышки и не терять времени на
напрасные сожаления". Разумеется, чем дольше передышка и чем сильнее
провисла веревка, тем больнее вам будет, когда ее в конце концов
дернут..."
"В тот короткий период времени я получил письма от них обоих.
Удивительно солнечные письма. Хотя солнце их было каким-то странным, почти
предзакатным. Казалось, что... Впрочем, черт с ней, с этой дешевой
философией. Если я смогу сформулировать, то скажу вам потом. А пока
давайте забудем об этом".
"Он заходил поболтать к соседям каждый вечер. Когда листья начали
падать, Рэг Торп им казался уже чем-то вроде сошедшего на землю бога.
Когда они не играли в карты, начинались разговоры о литературе, во время
которых Рэг мягко подшучивал над ними. Он взял себе щенка из местного
приюта для животных и выгуливал его утром и вечером, встречаясь и
перекидываясь парой фраз с другими людьми из квартала. Люди, подумавшие
было, что Торпы - довольно странная пара, изменили свое мнение о них.
Когда Джейн сказала, что без электричества ей стало довольно трудно
справляться с домашним хозяйством и она хотела бы нанять служанку, Рэг
сразу же согласился. Она была поражена тем, насколько легко и весело он
принял известие о служанке. Дело тут было не в деньгах - после "Антиподов"
они катались как сыр в масле - дело было в них. Рэг всегда свято верил в
то, что они были повсюду. И разве мог для них найтись лучший шпион, чем
служанка, которая могла расхаживать по всему дому, заглядывать под кровати
и в чуланы, а, возможно, и в ящики письменного стола, если их, конечно,
перед этим не запереть, а еще лучше - не забить гвоздями".
"Но он сказал ей, что согласен, что с его стороны было крайне
бесчувственным не догадаться об этом самому. И это несмотря на то, -
подчеркнула она в своем письме, - что самую тяжелую работу по дому,
например, ручную стирку, он выполнял сам. Он попросил только об одном:
чтобы ей не разрешали входить в его кабинет".
"А самым лучшим и наиболее обнадеживающим с точки зрения Джейн было
то, что он вернулся к работе, на этот раз над новым романом. Она прочитала
первые три главы, и они показались ей великолепными. По ее словам, все это
началось с того момента, как я принял "Балладу о блуждающей пуле" для
публикации в "Логане". До того момента он был в безнадежно плохом
состоянии. И она благословляла меня за то, что я сделал".
"Я абсолютно уверен, что она была искренней, но все же в ее
благодарности не было особой теплоты, и солнечность ее письма местами
замутнялась. Вот я и опять заговорил об этом: свет, который пронизывал ее
письмо, чем-то напоминал лучи солнца в тот день, когда оно пробивается
через тяжелые дождевые облака, предвещающие бурю".
"При всех этих хороших новостях - друзьях, собаке, служанке и новом
романе - она тем не менее была слишком проницательна, чтобы поверить в его
окончательное выздоровление.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17
такого, о чем я никогда не подозревал. Я, например, никогда не слышал
выражения "оформить доверенность на пользование счетом", во всяком случае,
мне так казалось. Но оно было в письме, и позже я узнал, что в банках
пользуются именно им".
"Я взял телефонную трубку и собрался набрать номер моего друга.
Трудно в это верить, но боль молнией пронзила мою голову. Я подумал о Рэге
Торпе и радии и в спешке положил трубку на место. После того как я принял
душ, побрился и раз десять посмотрел на себя в зеркало, чтобы
удостовериться в том, что моя наружность приближается к тому, как должен
выглядеть нормальный человек, я решил пойти и встретиться с другом лично.
Но он все-таки задал мне очень много вопросов и смотрел на меня очень
пристально. Так что, наверное, во мне было еще что-то такое, что не могли
скрыть ни душ, ни бритье, ни приличная доза Листерина. К счастью, он не
работал вместе со мной, и это помогло мне. Вы ведь знаете, как быстро
распространяются новости. Кроме того, если бы он был моим коллегой, он
знал бы о том, что "Арвин Паблишинг Инкорпорейтед" финансировала "Логан" и
спросил бы себя о том, какое мошенничество я собираюсь осуществить. Но он
не был и не знал. Так что я сказал ему, что это малое издательское
предприятие, которое я затеял после того, как "Логан" решил сократить
отдел художественной литературы".
"Он вас спросил о том, почему вы назвали его "Арвин Паблишинг"?" -
спросил писатель. "Да". "Что вы ему сказали?"
"Я сказал ему", - произнес редактор, неприветливо улыбнувшись, - что
"Арвин - это девичья фамилия моей матери".
После небольшой паузы редактор возобновил свой рассказ. До самого
конца его уже почти не прерывали.
"Я начал ждать прихода чековых бланков. Я убивал время, как мог.
Берешь стакан, подносишь его к губам, выпиваешь его, а потом наливаешь
еще. До тех пор, пока эти манипуляции не утомляют тебя так, что ты просто
падаешь головой на стол. Происходили и другие вещи, но только этот процесс
меня по-настоящему интересовал. Насколько я помню. Я оговариваюсь потому,
что был в то время постоянно пьян, и на одну вещь, которую я запомнил,
приходится пятьдесят или шестьдесят, которые выветрились из моей памяти".
"Я ушел с работы, и уверен, что это вызвало у всех огромный вздох
облегчения. У них, потому что им не надо было теперь брать на себя
экзистенциальную задачу по увольнению сумасшедшего из несуществующего
отдела. У меня, потому что я не мог себе представить, как я снова окажусь
перед этим зданием, с его лифтом, лампами дневного света, телефонами и
всем этим поджидающим меня электричеством".
"В течение тех трех недель я написал Рэгу Торпу и его жене по паре
писем. Я помню, как писал ей, но не ему. Как и письмо от Беллиса, письма
Рэгу были написаны мной в состоянии полного помрачения сознания. Но и в
таком состоянии я не избавлялся ни от моих старых рабочих привычек, ни от
привычных грамматических ошибок. Я никогда не забывал вставить копирку.
Когда я просыпался на следующее утро, листы копирки валялись вокруг. Я
словно читал письма от незнакомого мне человека".
"Нельзя сказать, что эти письма были безумны. Совсем нет. Они даже
были почти... рассудительны".
Он остановился и покачал головой медленно и изнуренно.
"Бедная Джейн Торп. Ей, наверное, казалось, что редактор рассказа ее
мужа проделывал очень сложную и человеколюбивую процедуру по излечению ее
мужа от его прогрессирующего безумия. Возможно, ей и приходил в голову
вопрос о том, надо ли потакать во всем человеку, которого осаждают
различные параноидальные фантазии, один раз чуть уже не приведшие к тому,
что он набросился на девочку. Но даже если и так, она закрывала глаза на
все отрицательные стороны и потакала ему сама. И я никогда ее за это не
обвинял. Она не смотрела на него, как на капризного сумасшедшего, которого
надо терпеть, пока он не отправится на живодерню. Она любила его. В своем
роде Джейн Торп была великой женщиной. И прожив с Рэгом ранний период, а
затем период славы и, наконец, период безумия, она вполне была согласна с
Беллисом, что надо "благословить минуту передышки и не терять времени на
напрасные сожаления". Разумеется, чем дольше передышка и чем сильнее
провисла веревка, тем больнее вам будет, когда ее в конце концов
дернут..."
"В тот короткий период времени я получил письма от них обоих.
Удивительно солнечные письма. Хотя солнце их было каким-то странным, почти
предзакатным. Казалось, что... Впрочем, черт с ней, с этой дешевой
философией. Если я смогу сформулировать, то скажу вам потом. А пока
давайте забудем об этом".
"Он заходил поболтать к соседям каждый вечер. Когда листья начали
падать, Рэг Торп им казался уже чем-то вроде сошедшего на землю бога.
Когда они не играли в карты, начинались разговоры о литературе, во время
которых Рэг мягко подшучивал над ними. Он взял себе щенка из местного
приюта для животных и выгуливал его утром и вечером, встречаясь и
перекидываясь парой фраз с другими людьми из квартала. Люди, подумавшие
было, что Торпы - довольно странная пара, изменили свое мнение о них.
Когда Джейн сказала, что без электричества ей стало довольно трудно
справляться с домашним хозяйством и она хотела бы нанять служанку, Рэг
сразу же согласился. Она была поражена тем, насколько легко и весело он
принял известие о служанке. Дело тут было не в деньгах - после "Антиподов"
они катались как сыр в масле - дело было в них. Рэг всегда свято верил в
то, что они были повсюду. И разве мог для них найтись лучший шпион, чем
служанка, которая могла расхаживать по всему дому, заглядывать под кровати
и в чуланы, а, возможно, и в ящики письменного стола, если их, конечно,
перед этим не запереть, а еще лучше - не забить гвоздями".
"Но он сказал ей, что согласен, что с его стороны было крайне
бесчувственным не догадаться об этом самому. И это несмотря на то, -
подчеркнула она в своем письме, - что самую тяжелую работу по дому,
например, ручную стирку, он выполнял сам. Он попросил только об одном:
чтобы ей не разрешали входить в его кабинет".
"А самым лучшим и наиболее обнадеживающим с точки зрения Джейн было
то, что он вернулся к работе, на этот раз над новым романом. Она прочитала
первые три главы, и они показались ей великолепными. По ее словам, все это
началось с того момента, как я принял "Балладу о блуждающей пуле" для
публикации в "Логане". До того момента он был в безнадежно плохом
состоянии. И она благословляла меня за то, что я сделал".
"Я абсолютно уверен, что она была искренней, но все же в ее
благодарности не было особой теплоты, и солнечность ее письма местами
замутнялась. Вот я и опять заговорил об этом: свет, который пронизывал ее
письмо, чем-то напоминал лучи солнца в тот день, когда оно пробивается
через тяжелые дождевые облака, предвещающие бурю".
"При всех этих хороших новостях - друзьях, собаке, служанке и новом
романе - она тем не менее была слишком проницательна, чтобы поверить в его
окончательное выздоровление.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17