.. Но жизнь. Вся звезда становится единым мозгом. В ее сверхпроводящем и сверхтекучем теле все нейтронные молекулы оказываются связанными информационной цепью сигналов. Огромный мозг в черепной коробке размером двадцать километров. Мозг, для которого наша Земля - ничто, пустота, сквозь которую можно пронестись, не заметив... И однажды звезда осознает себя, начинает быть... Звезда пробуждается в полном и жутком одиночестве. Голове без туловища легче. И даже человеку без людей - ведь у него остается Земля. А здесь ничего космос на десятки световых лет. В рассказе этот разум... покончил с собой. Автор хотел сказать - невозможно жить в одиночестве. Разум сам по себе, ничто...
- Кто это написал? - заинтересовалась Ингрид.
- Горбачев. "Дальние поля".
- Горбачев, - изумленно сказала Ингрид. - Это же...
- Был такой астрофизик.
- Я и не знала, что он писал фантастику.
- В молодости. Прошло ведь сорок лет.
- Да, сейчас Владимир Гдалевич стар. Потому его и нет здесь, на Полюсе.
- А должен был быть? - удивился я.
- Горбачев очень хотел полететь на конференцию. Он мой учитель. После той истории в горах... Я работала у Горбачева в Киеве.
- Вы не знали, что Горбачев писал рассказы, а я не знал, что он жив. Спасибо за информацию. Еще один камень в фундамент моей гипотезы.
- Она у вас пока на уровне фундамента? - сказала Ингрид.
Я неопределенно пожал плечами и встал. Спать мне уже не хотелось. "Утром, - подумал я, - приду и расскажу Комарову и Борзову историю их эксперимента". Осталось немногое - побывать в обсерватории, а потом хорошо подумать, сцепить звенья рассуждений так, чтобы никто не смог расцепить их.
Выходя, я бросил взгляд на панель следящей биосистемы. Шесть глазков трепыхались зеленым светом. Никто не спал на Полюсе в эту ночь. Кроме Стокова, конечно.
8
В обсерватории ничего не изменилось. Все телескопы с прежним упорством изучали ничто. Теперь-то я догадывался, что они искали. Хотел убедиться.
Я отыскал в памяти компьютера список нейтронных звезд на расстоянии до десяти световых лет от Солнца и вывел его на экран дисплея. Список оказался куцым - всего восемь звезд, случайно обнаруженных пролетавшими экспедициями.
Одна из нейтронных звезд в созвездии Дракона и была тем объектом, который так интересовал членов уважаемой комиссии. К этой звезде ушел импульс, после которого "Конус" стал грудой металла, а Полюс лишился воздушной оболочки. И ставился эксперимент с ведома Совета координации. Специально к его окончанию (возможность аварии учитывалась, но надеялись, конечно, на лучшее) было приурочено открытие конференции.
Я отыскал на пульте селектор и вызвал медотсек. Как я и предполагал, вся компания была в сборе. Будто и не расходились после ужина.
Кажется, я прервал на полуслове речь Комарова - он застыл с поднятой рукой, белая грива свесилась на глаза, и он откинул волосы величественным жестом.
- Это вы, Леонид Афанасьевич, - сказал он недовольно, и я его вполне понял. Задача перед комиссией трудная, получилось далеко не все, а может, и вовсе ничего. А тут появляется какой-то литератор, вообразивший, что разберется в сложнейшей проблеме без посторонней помощи.
- Извините, - сказал я. - У вас заседание?
- Нет, - ответил Комаров. - Просто бессонница. Как и у вас.
- Итак, Леонид Афанасьевич, - спросила Ингрид, - ваша гипотеза поднялась над уровнем фундамента?
- Не гипотеза, - сказал я. - Теперь я точно знаю.
Они переглянулись. Короткий обмен взглядами, даже Оуэн не остался в стороне. И улыбки. Они так и не приняли меня всерьез. Ни меня, ни метод. Ну хорошо.
- Думаю, - сказал я, - что все началось с работ Борзова. Статистика гениев. Если Николай Сергеевич прав, то эволюция человечества тормозится. Почему? Кое-что можно понять, прочитав статьи Ли Сяо. Изучая природу, люди веками отвергали многие вопросы как ненаучные. Считалось бессмысленным спрашивать: почему ускорение пропорционально силе? Почему сохраняется энергия?.. Но вот люди начали изменять законы природы. И оказалось, что нельзя развивать науку, не ответив на все эти еретические "почему". А ответов нет... Ли Сяо так и не нашел единой системы в законах природы. Почему? В его статьях об этом ничего нет. И я подумал: Ли Сяо работу закончил, но не опубликовал. Он доложил о результатах на заседании Совета координации. Так?
Имел я в конце концов право задать один прямой вопрос? Пусть Сяо ответит, и я продолжу рассуждения.
- Так, - улыбнулся Ли Сяо.
- Стали думать вместе... Не берусь воссоздавать логику появления идеи, я ведь дошел до нее методами фантастики, пропустив этапы, занявшие, вероятно, около года...
- Полтора, - вставил Ли Сяо.
- Полтора... А вывод был такой. В законах природы нет единства, потому что они искусственны. Давно, задолго до возникновения рода людского, законы мироздания были иными, более стройными. Все законы природы объединяла система, возникшая в момент большого взрыва Вселенной двадцать миллиардов лет назад. Но когда-то во Вселенной впервые возникла жизнь... Разум... Потом еще... И как мы сейчас, древние цивилизации начали изменять законы природы. Но мы на пороге, а они успели многое. Причем каждый разум действовал в собственных интересах. Одному для межзвездных полетов понадобилось ускорить свет. Другой пожелал изменить закон тяготения. Третий занялся переустройством квантовых законов... И мир менялся. Как мы когда-то оправдывали уничтожение лесов, так и те, могущественные, оправдывали нуждами развития этот хаос, приходящий на смену порядку. На каверзные "почему" о массе фотона, скорости света можно было легко ответить тогда, но впоследствии эти вопросы действительно потеряли всякий смысл. Какая логика в хаосе? Из гармонии законов природы возникла их свалка. Вот так... Мы с вами живем в пору экологического кризиса, захватившего всю Вселенную. Когда-нибудь Вселенная вновь сожмется в кокон и затем взорвется для очередного цикла, и тогда новые законы природы будут опять едины. Но любоваться их гармонией будет некому. Мы-то живем сейчас...
Исподволь нараставшее ощущение жути прорвалось лавиной, захлестнуло, понесло... Раньше в моих рассуждениях была только логика - не до эмоций. Но эта фраза... Мы-то живем сейчас. Где?! Много раз я описывал в рассказах ощущения человека, неожиданно понявшего, что его открытие может принести людям гибель. И лишь сейчас понял, насколько мои описания были приблизительны и бедны, а то и попросту неправдоподобны. Пожалуй, я и свое мгновенное ощущение ужасности собственного предположения не смогу описать четко. На поверхности билась, как зверь в агонии, мысль: "Не может этого быть! Мало ли куда заведет логика!" Сейчас Комаров скажет "ерунда". Сейчас скажет...
Но меня никто не прерывал, а сам я просто боялся остановиться, чтобы не сбить мысль, куда бы она меня ни завела.
- Потому и исчезли гении в науке, - я говорил теперь медленно, с паузами. - Гений - это вершина чисто человеческого метода познания мира. Вершина нашей, человеческой, логики. А какая логика в свалке? Мы должны узнать, что было раньше, когда человечества, да и самой Земли не существовало. Кто расскажет, как выглядела Вселенная, не обезображенная вмешательством разумных? Только цивилизация, которая видела все и, возможно, сама помогала превращать Вселенную в свалку. Как найти такой разум?
1 2 3 4 5 6 7 8 9
- Кто это написал? - заинтересовалась Ингрид.
- Горбачев. "Дальние поля".
- Горбачев, - изумленно сказала Ингрид. - Это же...
- Был такой астрофизик.
- Я и не знала, что он писал фантастику.
- В молодости. Прошло ведь сорок лет.
- Да, сейчас Владимир Гдалевич стар. Потому его и нет здесь, на Полюсе.
- А должен был быть? - удивился я.
- Горбачев очень хотел полететь на конференцию. Он мой учитель. После той истории в горах... Я работала у Горбачева в Киеве.
- Вы не знали, что Горбачев писал рассказы, а я не знал, что он жив. Спасибо за информацию. Еще один камень в фундамент моей гипотезы.
- Она у вас пока на уровне фундамента? - сказала Ингрид.
Я неопределенно пожал плечами и встал. Спать мне уже не хотелось. "Утром, - подумал я, - приду и расскажу Комарову и Борзову историю их эксперимента". Осталось немногое - побывать в обсерватории, а потом хорошо подумать, сцепить звенья рассуждений так, чтобы никто не смог расцепить их.
Выходя, я бросил взгляд на панель следящей биосистемы. Шесть глазков трепыхались зеленым светом. Никто не спал на Полюсе в эту ночь. Кроме Стокова, конечно.
8
В обсерватории ничего не изменилось. Все телескопы с прежним упорством изучали ничто. Теперь-то я догадывался, что они искали. Хотел убедиться.
Я отыскал в памяти компьютера список нейтронных звезд на расстоянии до десяти световых лет от Солнца и вывел его на экран дисплея. Список оказался куцым - всего восемь звезд, случайно обнаруженных пролетавшими экспедициями.
Одна из нейтронных звезд в созвездии Дракона и была тем объектом, который так интересовал членов уважаемой комиссии. К этой звезде ушел импульс, после которого "Конус" стал грудой металла, а Полюс лишился воздушной оболочки. И ставился эксперимент с ведома Совета координации. Специально к его окончанию (возможность аварии учитывалась, но надеялись, конечно, на лучшее) было приурочено открытие конференции.
Я отыскал на пульте селектор и вызвал медотсек. Как я и предполагал, вся компания была в сборе. Будто и не расходились после ужина.
Кажется, я прервал на полуслове речь Комарова - он застыл с поднятой рукой, белая грива свесилась на глаза, и он откинул волосы величественным жестом.
- Это вы, Леонид Афанасьевич, - сказал он недовольно, и я его вполне понял. Задача перед комиссией трудная, получилось далеко не все, а может, и вовсе ничего. А тут появляется какой-то литератор, вообразивший, что разберется в сложнейшей проблеме без посторонней помощи.
- Извините, - сказал я. - У вас заседание?
- Нет, - ответил Комаров. - Просто бессонница. Как и у вас.
- Итак, Леонид Афанасьевич, - спросила Ингрид, - ваша гипотеза поднялась над уровнем фундамента?
- Не гипотеза, - сказал я. - Теперь я точно знаю.
Они переглянулись. Короткий обмен взглядами, даже Оуэн не остался в стороне. И улыбки. Они так и не приняли меня всерьез. Ни меня, ни метод. Ну хорошо.
- Думаю, - сказал я, - что все началось с работ Борзова. Статистика гениев. Если Николай Сергеевич прав, то эволюция человечества тормозится. Почему? Кое-что можно понять, прочитав статьи Ли Сяо. Изучая природу, люди веками отвергали многие вопросы как ненаучные. Считалось бессмысленным спрашивать: почему ускорение пропорционально силе? Почему сохраняется энергия?.. Но вот люди начали изменять законы природы. И оказалось, что нельзя развивать науку, не ответив на все эти еретические "почему". А ответов нет... Ли Сяо так и не нашел единой системы в законах природы. Почему? В его статьях об этом ничего нет. И я подумал: Ли Сяо работу закончил, но не опубликовал. Он доложил о результатах на заседании Совета координации. Так?
Имел я в конце концов право задать один прямой вопрос? Пусть Сяо ответит, и я продолжу рассуждения.
- Так, - улыбнулся Ли Сяо.
- Стали думать вместе... Не берусь воссоздавать логику появления идеи, я ведь дошел до нее методами фантастики, пропустив этапы, занявшие, вероятно, около года...
- Полтора, - вставил Ли Сяо.
- Полтора... А вывод был такой. В законах природы нет единства, потому что они искусственны. Давно, задолго до возникновения рода людского, законы мироздания были иными, более стройными. Все законы природы объединяла система, возникшая в момент большого взрыва Вселенной двадцать миллиардов лет назад. Но когда-то во Вселенной впервые возникла жизнь... Разум... Потом еще... И как мы сейчас, древние цивилизации начали изменять законы природы. Но мы на пороге, а они успели многое. Причем каждый разум действовал в собственных интересах. Одному для межзвездных полетов понадобилось ускорить свет. Другой пожелал изменить закон тяготения. Третий занялся переустройством квантовых законов... И мир менялся. Как мы когда-то оправдывали уничтожение лесов, так и те, могущественные, оправдывали нуждами развития этот хаос, приходящий на смену порядку. На каверзные "почему" о массе фотона, скорости света можно было легко ответить тогда, но впоследствии эти вопросы действительно потеряли всякий смысл. Какая логика в хаосе? Из гармонии законов природы возникла их свалка. Вот так... Мы с вами живем в пору экологического кризиса, захватившего всю Вселенную. Когда-нибудь Вселенная вновь сожмется в кокон и затем взорвется для очередного цикла, и тогда новые законы природы будут опять едины. Но любоваться их гармонией будет некому. Мы-то живем сейчас...
Исподволь нараставшее ощущение жути прорвалось лавиной, захлестнуло, понесло... Раньше в моих рассуждениях была только логика - не до эмоций. Но эта фраза... Мы-то живем сейчас. Где?! Много раз я описывал в рассказах ощущения человека, неожиданно понявшего, что его открытие может принести людям гибель. И лишь сейчас понял, насколько мои описания были приблизительны и бедны, а то и попросту неправдоподобны. Пожалуй, я и свое мгновенное ощущение ужасности собственного предположения не смогу описать четко. На поверхности билась, как зверь в агонии, мысль: "Не может этого быть! Мало ли куда заведет логика!" Сейчас Комаров скажет "ерунда". Сейчас скажет...
Но меня никто не прерывал, а сам я просто боялся остановиться, чтобы не сбить мысль, куда бы она меня ни завела.
- Потому и исчезли гении в науке, - я говорил теперь медленно, с паузами. - Гений - это вершина чисто человеческого метода познания мира. Вершина нашей, человеческой, логики. А какая логика в свалке? Мы должны узнать, что было раньше, когда человечества, да и самой Земли не существовало. Кто расскажет, как выглядела Вселенная, не обезображенная вмешательством разумных? Только цивилизация, которая видела все и, возможно, сама помогала превращать Вселенную в свалку. Как найти такой разум?
1 2 3 4 5 6 7 8 9