Что нам делать? Какой толк было
посылать хоббита? - восклицали они, как будто Бильбо был виноват во
всем.
В этот вечер они доели последние крохи, а проснувшись наутро,
опять ощутили грызущий голод. Лил дождь и уже просачивался кое- где
через густой полог леса.Во рту у них пересохло от жажды, но дождь не
принес облегчения - не будешь же стоять, высунув язык, и ждать, когда
на язык упадет капля. Единственное утешение им неожиданно доставил
Бомбур!
Он вдруг проснулся, сел и задумчиво поскреб затылок. Он никак не
мог взять в толк, где он и почему такой голодный: он забыл все, что
происходило после пирушки в доме хоббита в то майское утро. Немалых
трудов им стоило убедить его, что все было так, как они рассказывают.
Услыхав, что есть нечего, он горько заплакал.
- Зачем я только проснулся! - воскликнул он. - Я видел такие
прекрасные сны! Мне снилось, будто я бреду по лесу вроде этого, на
деревьях горят факелы, с веток свисают фонари, на земле пылают костры.
В лесу идет пир, идет и не кончается. Лесной король сидит в короне из
листьев, все распевают веселые песни, а уж какие там блюда и напитки! Я
просто описать не могу.
- Тем лучше, - сказал Торин. - Раз ты не способен говорить ни о
чем другом, кроме еды, то лучше помолчи. Нам и так от тебя одни
неприятности. Если б ты сейчас не проснулся, мы оставили бы тебя в
лесу, и смотри тогда свои дурацкие сны. Думаешь, легко тебя тащить
после такого долгого поста?
Что им оставалось делать? Они затянули потуже кушаки на тощих
животах, взвалили на плечи тюки и поплелись дальше по тропинке, даже не
надеясь выйти живыми из леса. Они брели весь день из последних сил, да
еще Бомбур непрерывно стонал и жаловался, что ноги у него подкашиваются
и он сейчас ляжет и уснет.
Вдруг Балин, шедший впереди, воскликнул:
- Что это? Между деревьями мелькнул огонь!
Они остановились и стали всматриваться. И в самом деле: вдали
мелькнул красный огонек, потом еще и еще. Путники торопились вперед,
нимало не задумываясь - а вдруг это гоблины или тролли. Вскоре они
разобрали, что это свет от множества факелов и костров.
- Сны-то мои сбываются, - пропыхтел Бомбур, еле поспевавший сзади.
Он хотел бежать прямо туда, но остальные не забыли предостережений
чародея и Беорна.
Они долго спорили и наконец решили выслать двух разведчиков -
пусть подползут поближе к огням и постараются что-нибудь выяснить. Но
тут опять вышла заминка: никому не улыбалось заблудиться и навсегда
потерять своих товарищей. Под конец голод поборол благоразумие: не в
силах более слушать, как Бомбур расписывает яства на лесном пире, они
все вместе покинули тропу и углубились в лес. Проблуждав некоторое
время между стволами, перебираясь ощупью от дерева к дереву, они
наконец увидели ярко освещенную, расчищенную и выровненную полянку. Там
было полно народу - ни дать ни взять, эльфы! Одетые в зеленую и
коричневую одежду, они сидели на пнях вокруг костра. Позади них на
деревьях торчали факелы, но что самое замечательное - они ели, пили и
веселились.
Аромат жареного мяса был так притягателен, что путники, не
сговариваясь, выпрямились во весь рост и шагнули сквозь кусты на
полянку, одержимые одним желанием - выпросить поесть. Но едва они
ступили в круг, как все огни погасли, словно по мановению волшебной
палочки, кто-то из эльфов поддал ногой поленья, взвился сноп сверкающих
искр, и костер потух. Путники очутились в беспросветной тьме и долго не
могли отыскать друг друга. Проблуждав во мраке, налетая на деревья,
хватаясь за стволы, спотыкаясь о пни, аукая во весь голос и наверняка
перебудив всех обитателей леса на много километров вокруг, они наконец
ухитрились собраться и на ощупь пересчитать друг друга. К этому времени
они совершенно запутались, где дорожка, и безнадежно заблудились, во
всяком случае - до утра.
Оставалось только лечь спать, не сходя с места. Пролежали они
недолго. Бильбо только-только задремал, как вдруг Дори, стоявший на
часах, громко шепнул:
- Опять огоньки. Больше, чем прежде.
Они опять вскочили и бросились в ту сторону, где ясно слышались
голоса и смех. Но едва они приблизились к кострам, повторилось то же
самое, что и в предыдущий раз.
Пришлось опять лечь спать.
Но история с огнями на этом не кончилась. Когда время зашло далеко
за полночь, их разбудил Кили:
- Вон там целый пожар - костры, факелы; слышите - поют, играют на
арфах!
Они послушали-послушали и, не в состоянии преодолеть искушения,
снова встали и пошли. Результат оказался самый плачевный. Этот пир был
еще пышнее, еще роскошнее прежних, во главе пирующих сидел лесной
король в венке из листьев на золотоволосой голове, точь-в-точь король
из бомбуровского сна. Эльфы передавали по кругу чаши, одни играли на
арфах, другие пели. В их блестящие волосы были вплетены цветы,
драгоценные камни сверкали у них на воротниках и кушаках, лица и голоса
были исполнены веселья. Песни были такие звонкие и прекрасные, что
Торин выступил на середину круга...
Поющие умолкли на полуслове, настала мертвая тишина; все огни
погасли, на месте костров поднялись столбы черного дыма, зола и пепел
запорошили гномам глаза. Лес снова наполнился их криками и воплями.
Бильбо бегал кругом и звал, звал:
- Дори, Нори, Ори, Ойн, Глойн, Фили, Кили, Бомбур, Бифур, Двалин,
Балин, Торин Оукеншильд!
Те, невидимые в темноте, делали то же самое, добавляя еще "Бильбо!
" Но постепенно крики гномов стали затихать, удаляться, потом, как
показалось хоббиту, превратились в вопли о помощи, потом все стихло, и
Бильбо остался один в полной тишине и темноте.
То был один из самых скверных моментов в его жизни. Бильбо
довольно быстро решил, что до утра делать ничего не надо: бессмысленно
блуждать во мраке по лесу и выбиваться из сил, не имея никакой надежды
на завтрак, чтобы их восстановить. Бильбо сел, прислонился спиной к
дереву и, в который раз, стал вспоминать свою далекую норку, прекрасные
кладовые. Он погрузился в мечты о беконе, яйцах и жареном хлебе, как
вдруг почувствовал чье-то прикосновение. К его руке прижалась какая-то
крепкая липкая веревка, а когда он попытался встать, тут же упал, так
как ноги его оказались спутаны той же гадостью.
И вдруг из-за спины у него появился здоровенный паук. Он-то и
начал обматывать Бильбо паутиной, пока тот дремал. Бильбо видел его
глаза, чувствовал, как притрагиваются мохнатые лапы; паук трудился на
совесть, опутывая и опутывая Бильбо своими мерзкими нитями. Хорошо, что
Бильбо вовремя очнулся, - еще минута, и он бы уже не смог шевельнуться.
И тогда паук впрыснул бы ему яд, как проделывают с мухами обыкновенные
пауки. Бильбо стал отчаянно отбиваться от гадкой твари кулаками и вдруг
вспомнил про кинжал. Как только он выхватил его, паук отпрыгнул назад,
а Бильбо тем временем перерубил нити, опутывавшие ноги. Теперь настал
его черед нападать, и он накинулся на паука. Если бы паук знал, что ему
грозит, он бы пустился наутек сразу, но он явно не привык к "добыче" с
таким жалом, и Бильбо успел нанести ему удар кинжалом в голову. Паук
заскакал, заплясал, дико задергал лапами, и тогда Бильбо уложил его
вторым ударом.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64
посылать хоббита? - восклицали они, как будто Бильбо был виноват во
всем.
В этот вечер они доели последние крохи, а проснувшись наутро,
опять ощутили грызущий голод. Лил дождь и уже просачивался кое- где
через густой полог леса.Во рту у них пересохло от жажды, но дождь не
принес облегчения - не будешь же стоять, высунув язык, и ждать, когда
на язык упадет капля. Единственное утешение им неожиданно доставил
Бомбур!
Он вдруг проснулся, сел и задумчиво поскреб затылок. Он никак не
мог взять в толк, где он и почему такой голодный: он забыл все, что
происходило после пирушки в доме хоббита в то майское утро. Немалых
трудов им стоило убедить его, что все было так, как они рассказывают.
Услыхав, что есть нечего, он горько заплакал.
- Зачем я только проснулся! - воскликнул он. - Я видел такие
прекрасные сны! Мне снилось, будто я бреду по лесу вроде этого, на
деревьях горят факелы, с веток свисают фонари, на земле пылают костры.
В лесу идет пир, идет и не кончается. Лесной король сидит в короне из
листьев, все распевают веселые песни, а уж какие там блюда и напитки! Я
просто описать не могу.
- Тем лучше, - сказал Торин. - Раз ты не способен говорить ни о
чем другом, кроме еды, то лучше помолчи. Нам и так от тебя одни
неприятности. Если б ты сейчас не проснулся, мы оставили бы тебя в
лесу, и смотри тогда свои дурацкие сны. Думаешь, легко тебя тащить
после такого долгого поста?
Что им оставалось делать? Они затянули потуже кушаки на тощих
животах, взвалили на плечи тюки и поплелись дальше по тропинке, даже не
надеясь выйти живыми из леса. Они брели весь день из последних сил, да
еще Бомбур непрерывно стонал и жаловался, что ноги у него подкашиваются
и он сейчас ляжет и уснет.
Вдруг Балин, шедший впереди, воскликнул:
- Что это? Между деревьями мелькнул огонь!
Они остановились и стали всматриваться. И в самом деле: вдали
мелькнул красный огонек, потом еще и еще. Путники торопились вперед,
нимало не задумываясь - а вдруг это гоблины или тролли. Вскоре они
разобрали, что это свет от множества факелов и костров.
- Сны-то мои сбываются, - пропыхтел Бомбур, еле поспевавший сзади.
Он хотел бежать прямо туда, но остальные не забыли предостережений
чародея и Беорна.
Они долго спорили и наконец решили выслать двух разведчиков -
пусть подползут поближе к огням и постараются что-нибудь выяснить. Но
тут опять вышла заминка: никому не улыбалось заблудиться и навсегда
потерять своих товарищей. Под конец голод поборол благоразумие: не в
силах более слушать, как Бомбур расписывает яства на лесном пире, они
все вместе покинули тропу и углубились в лес. Проблуждав некоторое
время между стволами, перебираясь ощупью от дерева к дереву, они
наконец увидели ярко освещенную, расчищенную и выровненную полянку. Там
было полно народу - ни дать ни взять, эльфы! Одетые в зеленую и
коричневую одежду, они сидели на пнях вокруг костра. Позади них на
деревьях торчали факелы, но что самое замечательное - они ели, пили и
веселились.
Аромат жареного мяса был так притягателен, что путники, не
сговариваясь, выпрямились во весь рост и шагнули сквозь кусты на
полянку, одержимые одним желанием - выпросить поесть. Но едва они
ступили в круг, как все огни погасли, словно по мановению волшебной
палочки, кто-то из эльфов поддал ногой поленья, взвился сноп сверкающих
искр, и костер потух. Путники очутились в беспросветной тьме и долго не
могли отыскать друг друга. Проблуждав во мраке, налетая на деревья,
хватаясь за стволы, спотыкаясь о пни, аукая во весь голос и наверняка
перебудив всех обитателей леса на много километров вокруг, они наконец
ухитрились собраться и на ощупь пересчитать друг друга. К этому времени
они совершенно запутались, где дорожка, и безнадежно заблудились, во
всяком случае - до утра.
Оставалось только лечь спать, не сходя с места. Пролежали они
недолго. Бильбо только-только задремал, как вдруг Дори, стоявший на
часах, громко шепнул:
- Опять огоньки. Больше, чем прежде.
Они опять вскочили и бросились в ту сторону, где ясно слышались
голоса и смех. Но едва они приблизились к кострам, повторилось то же
самое, что и в предыдущий раз.
Пришлось опять лечь спать.
Но история с огнями на этом не кончилась. Когда время зашло далеко
за полночь, их разбудил Кили:
- Вон там целый пожар - костры, факелы; слышите - поют, играют на
арфах!
Они послушали-послушали и, не в состоянии преодолеть искушения,
снова встали и пошли. Результат оказался самый плачевный. Этот пир был
еще пышнее, еще роскошнее прежних, во главе пирующих сидел лесной
король в венке из листьев на золотоволосой голове, точь-в-точь король
из бомбуровского сна. Эльфы передавали по кругу чаши, одни играли на
арфах, другие пели. В их блестящие волосы были вплетены цветы,
драгоценные камни сверкали у них на воротниках и кушаках, лица и голоса
были исполнены веселья. Песни были такие звонкие и прекрасные, что
Торин выступил на середину круга...
Поющие умолкли на полуслове, настала мертвая тишина; все огни
погасли, на месте костров поднялись столбы черного дыма, зола и пепел
запорошили гномам глаза. Лес снова наполнился их криками и воплями.
Бильбо бегал кругом и звал, звал:
- Дори, Нори, Ори, Ойн, Глойн, Фили, Кили, Бомбур, Бифур, Двалин,
Балин, Торин Оукеншильд!
Те, невидимые в темноте, делали то же самое, добавляя еще "Бильбо!
" Но постепенно крики гномов стали затихать, удаляться, потом, как
показалось хоббиту, превратились в вопли о помощи, потом все стихло, и
Бильбо остался один в полной тишине и темноте.
То был один из самых скверных моментов в его жизни. Бильбо
довольно быстро решил, что до утра делать ничего не надо: бессмысленно
блуждать во мраке по лесу и выбиваться из сил, не имея никакой надежды
на завтрак, чтобы их восстановить. Бильбо сел, прислонился спиной к
дереву и, в который раз, стал вспоминать свою далекую норку, прекрасные
кладовые. Он погрузился в мечты о беконе, яйцах и жареном хлебе, как
вдруг почувствовал чье-то прикосновение. К его руке прижалась какая-то
крепкая липкая веревка, а когда он попытался встать, тут же упал, так
как ноги его оказались спутаны той же гадостью.
И вдруг из-за спины у него появился здоровенный паук. Он-то и
начал обматывать Бильбо паутиной, пока тот дремал. Бильбо видел его
глаза, чувствовал, как притрагиваются мохнатые лапы; паук трудился на
совесть, опутывая и опутывая Бильбо своими мерзкими нитями. Хорошо, что
Бильбо вовремя очнулся, - еще минута, и он бы уже не смог шевельнуться.
И тогда паук впрыснул бы ему яд, как проделывают с мухами обыкновенные
пауки. Бильбо стал отчаянно отбиваться от гадкой твари кулаками и вдруг
вспомнил про кинжал. Как только он выхватил его, паук отпрыгнул назад,
а Бильбо тем временем перерубил нити, опутывавшие ноги. Теперь настал
его черед нападать, и он накинулся на паука. Если бы паук знал, что ему
грозит, он бы пустился наутек сразу, но он явно не привык к "добыче" с
таким жалом, и Бильбо успел нанести ему удар кинжалом в голову. Паук
заскакал, заплясал, дико задергал лапами, и тогда Бильбо уложил его
вторым ударом.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64