Кин-Чин провёл лошадь по мосту. Никто не окликнул. И вдруг лошадь принца, потянув воздух, коротко заржала. Кин-Чин едва успел зажать ей морду.
В лагере Уокера зашевелились стражи. Кин-Чин, уже не таясь, вскочил и седло. Теперь можно было рассчитывать лишь на удачу, да на то, что бандиты спросонок его не узнают.
* * *
Хищник посадил шлюпку на полянке среди невысоких деревьев. Анализаторы на компьютере показали пригодность условий. Тогда Хищник распахнул люк и выбрался наружу.
– Так – неприятности продолжаются! – вокруг, сколько хватало глаз, простирался девственный лес. И лишь далеко на горизонте островерхие горы кусали небо. В диком бунтарстве природа навертела здесь много такого, что в других землях встречается редко. Хищник оскалился: если и жители этих земель взяли характер бунтующей природы, то есть где развернуться.
Мир, в который занесло Хищника, не был похож ни на что, виденное Хищником в космосе. Новизна щекотала нервы. Теперь, когда первая разведка уже кое-что принесла, следовало бы узнать, как выглядят аборигены. А внушить жителю любой звёздной системы доверчивость и приязнь – какой профессиональный Хищник с этим не справится?
Кое-как замаскировал шлюпку, соорудив вокруг неё подобие скалы, белой и пористой, даже на вид бесполезной.
Тропинка, по которой двигался Хищник, могла вывести к местным жителям, а могла и увести в дебри. Но рискнуть всегда благородно. Эту тропку Хищник приметил ещё на подлёте к поверхности: на мониторе она выглядела золотистой ленточкой, брошенной на зелёное покрывало. На самом деле приходилось перелезать через поваленные деревья, взбираться на кочки, увязать в грязи. Маленькая ленточка обернулась в дистанцию с барьерами.
Хищник ругался сквозь зубы, но упрямо шёл к цели. Серая громада, поднимавшаяся над кронами деревьев, несомненно, была искусственного происхождения.
Внезапно гулкое эхо разнеслось по лесу. Хищник инстинктивно прыгнул в сторону, притаился за деревьями, хотя его сейчас вряд ли можно было увидеть.
У расы Хищников врождённая защита, во многом и предопределявшая преступные наклонности, – быть зримым для других по собственному усмотрению. Хищник немного изменил температуру своего тела – теперь он походил на вырезанную из слюды пластину.
К лесу приближалось странное существо. Хищник настроил зрение: картинка возникла в мельчайших подробностях.
Силуэт страннейшего во Вселенной создания приближался. Вжавшись спиной в дерево, Хищник выжидал, дивясь причудам природы.
Сколько Хищник не пытался вспомнить, нигде он не слыхал о существах с таким количеством конечностей. Причём верхние конечности на вид казались хрупкими и не пригодными ни для чего. И вторая голова по сравнению с первой казалась настоящим уродством.
Хищник поморщился: если на этой планете обитали симбионты, придать себе такой нелепый вид, по меньшей мере, не эстетично.
Верхнее чудище, чем-то даже схожее с хищниками, было, ясное дело, существом-паразитом на теле первого – большого и могучего. А Хищник терпеть не мог дармоедов, считая, что каждый должен зарабатывать на жизнь сам.
Здоровяк же терпеливо сносил паразита и, кажется, исполнял его волю. Хищник всегда поражался цивилизациям, где у власти были слабейшие. Превращаться не торопился: можно ведь, став четырёхногим гигантом, оказаться у мелкого двуногого в услужении.
Хищник покопался в воспоминаниях: среди планет, которые все ещё нуждались в услугах торговцев оружием, была одна мрачная, небольшая планетка, с бешеной скоростью носившаяся по орбите. Её обитатели делились на две расы: уродливых двугорбых карликов и огромных шестируких великанов. При этом карлики гоняли великанов, особо не напрягаясь. А те и не возражали!
Как-то доставив карликам, отличавшимся воинственным и злобным нравом, пращи и металлические диски для метания, Хищник задержался с обратным отлётом.
Полюбопытствовал у великана:
– Почему вы терпите этих недоростков? Вокруг контейнера с оружием суетилось шесть или семь карликов. Те, едва удерживая в квёлых ручонках рукоятки хлыстов, подгоняли глупо ухмыляющегося великана.
На вопрос, повторенный дважды, гигант ответил не сразу. Дождался, пока карлики не уберутся прочь. Почесал в затылке одной из ручищ. Лениво отмахнулся, словно разговаривал с недотёпой:
– Да ведь они лишь делают вид: мол, сами! Да самостоятельные. А растеряются, если речку в брод перейти!
– Ну, и пусть! – втолковывал Хищник. – Тебе что за дело? Ведь ты можешь троих на ладонь посадить, а другой прихлопнуть.
– Вот именно, – пропыхтел великан, больше не обращая на торговца внимания.
Потащил оружие в ангар, придерживая всеми шестью руками. Карлики, увидев сгорбленную спину, тут же полезли саранчой к гиганту на закорки. Хохотали все: и карлики, и великан.
Вернувшись за новой порцией оружия, великан бросил Хищнику:
– Всегда надо заботиться о тех, кто от тебя зависим.
Хищник лишь сплюнул, не добившись толку. Слабые не заслуживают, чтобы их щадили. Умение прикинуться добрым, когда выгодно. И быть безжалостным, когда кружится голова от жажды крови.
Подзабытая картина возникла так реально, что Хищник чуть не упустил симбионта.
– Стой! – выступил Хищник из-за дерева. Симбионт прошествовал мимо. Ну, хорошо, не видишь, но чтобы во Вселенной водились существа, не понимающие межгалактический!
Всадник проскакал мимо, не заметив прозрачного пришельца. Кин-Чин оглянулся: всё-таки погоню послали, и она, как принц ни путал следы и ни плутал по лесу, не отставала.
Лагерь повстанцев, куда спешил Кин-Чин, был в дубовой роще, до которой оставался один перелесок и поле.
Принц свернул: не хватало ещё провести врагов в лагерь Мицу и её друзей.
Сейчас, впрочем, принц был куда ближе к повстанцам, чем к воинам отца. Кин-Чин, несмотря на молодость, а, может, благодаря ей, компромиссов не признавал.
Пожалуй, ещё несколько месяцев назад, да что там – совсем недавно – принц боготворил отца и принимал всё, что творит Наринаго, как необходимость.
Князь Наринаго, сухощавый старец, в свои годы мог поспорить и выстоять в бою против мужа в расцвете лет. Кин-Чина восхищала мудрость отца и его выносливость.
Правда, порой Кин-Чин не одобрял суровость князя к слугам и воинам. Но отец объяснил, что лучше наказать за мелкую провинность, чем дожидаться настоящей вины. И принц, в который раз подивился: отец думает о будущем каждого человека в княжестве!
– Помни, сын, – говаривал князь Наринаго, – тебе в этом мире дана большая сила и власть. Не урони честь предков – пусть твоё имя само по себе служит предостережением для непокорных!
И Кин-Чин старался во всём подражать отцу. Так длилось до последнего праздника Трёх Лун. Праздник отмечали ежегодно, пышно и весело. Кин-Чин вместе со всеми жителями города прошествовал по главной улице под пение и музыку. Девушки осыпали проходящих парней пригоршнями лепестков и сладких конфетных шариков. Людская река бурлила. Тут и там раздавались восторженные крики. Весь день в городе звучала музыка. Бродячие артисты забавляли народ незатейливыми представлениями. Даже Кин-Чин сбегал посмотреть на чёрного ребёнка, кобру, танцующую в ивовой корзине, и грызущую жёлтые прутья пуму.
К вечеру городская площадь заполнилась – закончились приготовления к главному событию праздника.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49
В лагере Уокера зашевелились стражи. Кин-Чин, уже не таясь, вскочил и седло. Теперь можно было рассчитывать лишь на удачу, да на то, что бандиты спросонок его не узнают.
* * *
Хищник посадил шлюпку на полянке среди невысоких деревьев. Анализаторы на компьютере показали пригодность условий. Тогда Хищник распахнул люк и выбрался наружу.
– Так – неприятности продолжаются! – вокруг, сколько хватало глаз, простирался девственный лес. И лишь далеко на горизонте островерхие горы кусали небо. В диком бунтарстве природа навертела здесь много такого, что в других землях встречается редко. Хищник оскалился: если и жители этих земель взяли характер бунтующей природы, то есть где развернуться.
Мир, в который занесло Хищника, не был похож ни на что, виденное Хищником в космосе. Новизна щекотала нервы. Теперь, когда первая разведка уже кое-что принесла, следовало бы узнать, как выглядят аборигены. А внушить жителю любой звёздной системы доверчивость и приязнь – какой профессиональный Хищник с этим не справится?
Кое-как замаскировал шлюпку, соорудив вокруг неё подобие скалы, белой и пористой, даже на вид бесполезной.
Тропинка, по которой двигался Хищник, могла вывести к местным жителям, а могла и увести в дебри. Но рискнуть всегда благородно. Эту тропку Хищник приметил ещё на подлёте к поверхности: на мониторе она выглядела золотистой ленточкой, брошенной на зелёное покрывало. На самом деле приходилось перелезать через поваленные деревья, взбираться на кочки, увязать в грязи. Маленькая ленточка обернулась в дистанцию с барьерами.
Хищник ругался сквозь зубы, но упрямо шёл к цели. Серая громада, поднимавшаяся над кронами деревьев, несомненно, была искусственного происхождения.
Внезапно гулкое эхо разнеслось по лесу. Хищник инстинктивно прыгнул в сторону, притаился за деревьями, хотя его сейчас вряд ли можно было увидеть.
У расы Хищников врождённая защита, во многом и предопределявшая преступные наклонности, – быть зримым для других по собственному усмотрению. Хищник немного изменил температуру своего тела – теперь он походил на вырезанную из слюды пластину.
К лесу приближалось странное существо. Хищник настроил зрение: картинка возникла в мельчайших подробностях.
Силуэт страннейшего во Вселенной создания приближался. Вжавшись спиной в дерево, Хищник выжидал, дивясь причудам природы.
Сколько Хищник не пытался вспомнить, нигде он не слыхал о существах с таким количеством конечностей. Причём верхние конечности на вид казались хрупкими и не пригодными ни для чего. И вторая голова по сравнению с первой казалась настоящим уродством.
Хищник поморщился: если на этой планете обитали симбионты, придать себе такой нелепый вид, по меньшей мере, не эстетично.
Верхнее чудище, чем-то даже схожее с хищниками, было, ясное дело, существом-паразитом на теле первого – большого и могучего. А Хищник терпеть не мог дармоедов, считая, что каждый должен зарабатывать на жизнь сам.
Здоровяк же терпеливо сносил паразита и, кажется, исполнял его волю. Хищник всегда поражался цивилизациям, где у власти были слабейшие. Превращаться не торопился: можно ведь, став четырёхногим гигантом, оказаться у мелкого двуногого в услужении.
Хищник покопался в воспоминаниях: среди планет, которые все ещё нуждались в услугах торговцев оружием, была одна мрачная, небольшая планетка, с бешеной скоростью носившаяся по орбите. Её обитатели делились на две расы: уродливых двугорбых карликов и огромных шестируких великанов. При этом карлики гоняли великанов, особо не напрягаясь. А те и не возражали!
Как-то доставив карликам, отличавшимся воинственным и злобным нравом, пращи и металлические диски для метания, Хищник задержался с обратным отлётом.
Полюбопытствовал у великана:
– Почему вы терпите этих недоростков? Вокруг контейнера с оружием суетилось шесть или семь карликов. Те, едва удерживая в квёлых ручонках рукоятки хлыстов, подгоняли глупо ухмыляющегося великана.
На вопрос, повторенный дважды, гигант ответил не сразу. Дождался, пока карлики не уберутся прочь. Почесал в затылке одной из ручищ. Лениво отмахнулся, словно разговаривал с недотёпой:
– Да ведь они лишь делают вид: мол, сами! Да самостоятельные. А растеряются, если речку в брод перейти!
– Ну, и пусть! – втолковывал Хищник. – Тебе что за дело? Ведь ты можешь троих на ладонь посадить, а другой прихлопнуть.
– Вот именно, – пропыхтел великан, больше не обращая на торговца внимания.
Потащил оружие в ангар, придерживая всеми шестью руками. Карлики, увидев сгорбленную спину, тут же полезли саранчой к гиганту на закорки. Хохотали все: и карлики, и великан.
Вернувшись за новой порцией оружия, великан бросил Хищнику:
– Всегда надо заботиться о тех, кто от тебя зависим.
Хищник лишь сплюнул, не добившись толку. Слабые не заслуживают, чтобы их щадили. Умение прикинуться добрым, когда выгодно. И быть безжалостным, когда кружится голова от жажды крови.
Подзабытая картина возникла так реально, что Хищник чуть не упустил симбионта.
– Стой! – выступил Хищник из-за дерева. Симбионт прошествовал мимо. Ну, хорошо, не видишь, но чтобы во Вселенной водились существа, не понимающие межгалактический!
Всадник проскакал мимо, не заметив прозрачного пришельца. Кин-Чин оглянулся: всё-таки погоню послали, и она, как принц ни путал следы и ни плутал по лесу, не отставала.
Лагерь повстанцев, куда спешил Кин-Чин, был в дубовой роще, до которой оставался один перелесок и поле.
Принц свернул: не хватало ещё провести врагов в лагерь Мицу и её друзей.
Сейчас, впрочем, принц был куда ближе к повстанцам, чем к воинам отца. Кин-Чин, несмотря на молодость, а, может, благодаря ей, компромиссов не признавал.
Пожалуй, ещё несколько месяцев назад, да что там – совсем недавно – принц боготворил отца и принимал всё, что творит Наринаго, как необходимость.
Князь Наринаго, сухощавый старец, в свои годы мог поспорить и выстоять в бою против мужа в расцвете лет. Кин-Чина восхищала мудрость отца и его выносливость.
Правда, порой Кин-Чин не одобрял суровость князя к слугам и воинам. Но отец объяснил, что лучше наказать за мелкую провинность, чем дожидаться настоящей вины. И принц, в который раз подивился: отец думает о будущем каждого человека в княжестве!
– Помни, сын, – говаривал князь Наринаго, – тебе в этом мире дана большая сила и власть. Не урони честь предков – пусть твоё имя само по себе служит предостережением для непокорных!
И Кин-Чин старался во всём подражать отцу. Так длилось до последнего праздника Трёх Лун. Праздник отмечали ежегодно, пышно и весело. Кин-Чин вместе со всеми жителями города прошествовал по главной улице под пение и музыку. Девушки осыпали проходящих парней пригоршнями лепестков и сладких конфетных шариков. Людская река бурлила. Тут и там раздавались восторженные крики. Весь день в городе звучала музыка. Бродячие артисты забавляли народ незатейливыми представлениями. Даже Кин-Чин сбегал посмотреть на чёрного ребёнка, кобру, танцующую в ивовой корзине, и грызущую жёлтые прутья пуму.
К вечеру городская площадь заполнилась – закончились приготовления к главному событию праздника.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49