– У меня была очень тяжелая аллергическая реакция на местное обезболивание и произошла остановка дыхания. Первое, что случилось, – это было сразу же – я ощутил, что проношусь через темный, черный вакуум на бешеной скорости. Я думаю, это можно сравнить с туннелем. Ощущение было такое, как если бы я мчался вниз на горках в луна-парке.
– Я помню, был звенящий, очень ритмичный шум. Затем я двигался через темные пространства. Это было похоже на канализационную трубу или нечто подобное. Я двигался и все время слышал этот звенящий шум.
– И я тоже!
– И я тоже!
– И я! И я! – раздались голоса.
О таком мечтать не мог доктор Круз. Все кричали, стараясь перещеголять друг друга, накручивали и накручивали, без удержу, вываливали такое, что доктор Круз не мог бы себе представить. Он только кивал: да, да, да…
– Когда мне было семнадцать лет, – заговорила вдруг Элиса, – мы вместе с братом работали в луна-парке. Как-то днем мы решили поплавать. С нами было несколько молодых людей. Кто-то предложил: «Давайте переплывем озеро». Я хорошо плавала, но в тот день почему-то стала тонуть почти на самой середине озера. Я барахталась, то опускаясь, то поднимаясь, и вдруг почувствовала, что нахожусь вдали от своего тела, вдали от всех, как бы сама по себе. Хотя я не двигалась, находясь все время на одном уровне, я видела, как мое тело, находящееся в воде, то опускалось, то поднималось. Я видела свое тело со спины и немного справа. В то же время я чувствовала, что у меня все еще есть какая-то телесная оболочка, хотя я была вне своего тела. У меня было ощущение легкости, которое невозможно передать. Я казалась себе перышком.
– А я чувствовала себя листком бумаги, взлетевшим к небу от легкого дуновения, – вдруг сказала Тина.
Все смолкли. Словно Тина произнесла что-то верное, стоящее, важное. А все, что говорилось остальными, показалось чепухой.
Тут поднялся старик Пэт.
– Я устал! – закричал он сильным, сердитым, медным голосом, какого прежде никогда не слышали.
– Кто-нибудь займитесь Пэтом, – вмешался доктор Круз.
Тина хотела успокоить старика, но Пэт не желал молчать.
– Устал! Устал! – твердил он.
Наконец, медсестра велела одному санитару вывести его из гостиной силой.
Пэт был хроником всю жизнь. Хотя в больницу он попал на шестом десятке, он всегда был хроником. Санитар подошел к Пэту и дернул за руку к двери, как дергают вожжу, чтобы повернуть лошадь к пахоте.
– Пэт! Пошли в спальню! Всем мешаешь. Пэт стряхнул его руки.
– Я устал, – предупредил он.
– Пошли, старик, скандалишь. Ляжешь в кровать тихо, как хороший мальчик.
– Устал.
– А я говорю, пойдешь!
– Понимаете, все это – сплошная ахинея, – заговорил Пэт, – сплошная ахинея и больше ничего.
– Да, да, – курлыкал доктор Круз, – только надо успокоиться.
– Понимаете, я-то ничего не могу, не могу, понимаете? Я родился мертвым. А вы – нет. Вы не родились мертвыми. Ох, это было тяжело. – Пэт заплакал. Он больше не мог выговаривать слова, как надо, он открывал и закрывал рот, но не мог сложить из слов фразу. Он помотал головой, чтобы она прояснилась, и, моргая, смотрел на доктора Круза.
– Ох, я… говорю… вам… говорю вам… Ничего не могу поделать. Я родился мертвым. Снес столько обид, что умер. Я устал. Опустил руки. У вас есть надежда. Я снес столько обид… Только черепашки могли бы меня понять, скажи, Вальтер?
Сестра уколола его прямо в гостиной.
– Ох, – сказал он. И даже не вздрогнул, когда она выдернула иглу.
– Я устал… ужасно устал. Санитар увел его, наконец, в спальню. Доктор Круз заерзал на стуле. Но не успел он задать своего очередного «ну-с», как заговорил сидящий в углу гостиной.
– Это случилось около двух лет назад, мне тогда только исполнилось шестнадцать лет. Я вез приятеля на машине. Когда мы подъехали к перекрестку в центре города, я остановился и посмотрел по сторонам, но ничего не увидел. Пересекая перекресток, я вдруг услышал пронзительный крик моего товарища. Оглянувшись, я увидел слепящий свет фар автомобиля, который мчался прямо на нас. Я услышал жуткий звук – это был скрежет раздираемого металла. Затем наступил момент, когда я, как мне показалось, несся через темное замкнутое пространство. Это произошло очень быстро. Затем я словно бы парил на высоте над улицей, примерно в пяти метрах в стороне от машины. Я бы сказал, что слышал, как скрежет замирает вдали. Я видел, как люди толпились возле машины, как вытащили из нее моего приятеля, судя по всему, он был в шоке. Я видел среди обломков свое собственное тело, окруженное толпой. Люди пытались вытащить меня. Мои ноги были перекручены, повсюду – кровь.
Тина отвернулась и закрыла глаза. Перед ней проплыло лицо отца, утопающего в озере. Так и запомнился он ей, с распростертыми руками, погружающийся на дно, словно медуза.
В это время вновь заговорила Элиса, которая до того, как попала в клинику доктора Круза, училась на медицинских курсах и готовилась стать медсестрой. Похоже, она испытывала какой-то безотчетный страх.
– Я знаю, что это смешно, но нам все время старались внушить, что мы должны пожертвовать свои тела для науки. И вот в то время, когда я смотрела, как мне делали искусственное дыхание, я продолжала думать: «Не хочу, чтобы и это тело использовали для науки». Словно кто-то сказал или шепнул мне это на ухо.
Доктор Круз едва заметно усмехнулся и откинулся на спинку кресла.
– Любопытно, – произнес он.
Пациенты стали рассказывать о том, что, когда они находились в предсмертном состоянии, то были спасены от физической смерти вмешательством какого-то духовного посредника. В каждом случае затронутая личность оказывалась в потенциально фатальной ситуации, говоря другими словами, в серии обстоятельств, спастись от которых было выше ее сил. Однако, в этот момент звучал гонг или появлялся свет и уводил от края смерти. Больные, пережившие это, рассказывали, что после происшедшего их жизнь изменялась, и они чувствовали, что спасены с определенной целью.
Вальтер, наконец, собравшись с мыслями, рассказал о том, как попал в промышленную аварию, во время которой он оказался в огромной цистерне, где под большим давлением нагнетался поток очень горячей кислоты и пара.
– Жар был ужасный. Я закричал: «Выпустите меня отсюда. Я пойман в ловушку». Я забился насколько мог в угол и спрятал лицо, но корпус цистерны был настолько накален, что жег меня через одежду. В это время я понял, что буквально через несколько минут меня уже не будет. И я сдался. Я просто сказал себе: «Это все. Это смерть». Я ничего не видел, так как жар был настолько сильным, что я не мог открыть глаза. Несмотря на это, мне вдруг показалось, что все пространство озарилось светом. И одна строка из писания, которую я слышал довольно часто, и которая никогда не имела для меня особого значения – «Вот я с тобою всегда» – пришла ко мне с той стороны, в какой позднее оказался выход. У меня были закрыты глаза, но, тем не менее, я видел свет, за которым и последовал. Вокруг этого мерцающего источника света суетились какие-то странные существа, очень похожие на черепах. Может быть, это они сами и излучали свет. Но точно знаю одно. Черепашки вывели меня. Ведь вы, доктор Круз, знаете, что врачам даже не понадобилось после лечить меня. Кислота не попала в глаза.
– Изменило ли это как-то вашу жизнь?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45