Явился Иван к Елене Премудрой.
- Казни меня, - сказывает, - не заслужил я тебя. Одумалась Елена Пре-
мудрая: казнить всегда успеется, а они с Иваном не чужие друг другу, од-
ним семейством жили.
Говорит она Ивану:
- Пойди укройся сызнова. Перехитришь ли меня, нет ли, тогда и буду
казнить тебя либо миловать. Пошел Иван искать тайное место, чтобы царица
его не нашла. А куда пойдешь! У царицы Елены волшебное зеркальце есть:
она в него все видит, а что в зеркальце не видно, про то ей мудрая книга
скажет. Кликнул Иван:
- Эй, воробей, помнишь ли мое добро?
А воробей уже тут.
- Упади на землю, - говорит, - стань зернышком!
Упал Иван на землю, стал зернышком, а воробей склевал его.
А Елена Премудрая навела зеркальце на землю, на небо, на воду - нету
Ивана. Все есть в зеркальце, а что нужно, того нет. Осерчала премудрая
Елена, бросила зеркальце об пол, и оно разбилось. Пришла тогда в горницу
Дарья-прислужница, собрала в подол осколки от зеркальца и унесла их в
черный угол двора. Открыла Елена Премудрая отцовскую книгу. И читает
там: "Иван в зерне, а зерно в воробье, а воробей сидит на плетне".
Велела тогда Елена Дарье позвать с плетня воробья: пусть воробей от-
даст зернышко, а не то его самого коршун съест.
Пошла Дарья к воробью. Услышал Дарью воробей, испугался и выбросил из
клюва зернышко. Зернышко упало на землю и обратилось в Ивана. Стал он
как был.
Вот Иван является опять пред Еленой Премудрой.
- Казни меня теперь, - говорит, - видно, и правда я бесталанный, а ты
премудрая.
- Завтра казню, - сказывает ему царица. - Завтрашний день я на остат-
ний кол твою голову повешу. Лежит вечером Иван в сенях и думает, как ему
быть, когда утром надо помирать. Вспомнил он тогда свою матушку. Вспом-
нил, и легко ему стало - так он любил ее.
Глядит он - идет Дарья и горшок с кашей ему несет.
Поел Иван кашу. Дарья ему и говорит:
- Ты царицу-то нашу не бойся. Она не дюже злая. А Иван ей:
- Жена мужу не страшна Мне бы только успеть уму-разуму ее научить.
- Ты завтра на казнь-то не спеши, - Дарья ему говорит, - а скажи, у
тебя дело есть, помирать, мол, тебе нельзя: в гости матушку ждешь.
Вот наутро говорит Иван Елене Премудрой:
- Дозволь еще малость пожить: я матушку свою увидеть хочу, - может,
она в гости придет. Поглядела на него царица.
- Даром тебе жить нельзя, - говорит. - А ты утаись от меня в третий
раз. Не сыщу я тебя, живи, так и быть.
Пошел Иван искать себе тайного места, а навстречу ему Дарья-прислуж-
ница.
- Обожди, - велит она, - я тебя укрою. Я твое добро помню.
Дунула она в лицо Ивана, и пропал Иван, превратился он в теплое дыха-
ние женщины. Вдохнула Дарья и втянула его себе в грудь. Пошла потом
Дарья в горницу, взяла царицыну книгу со стола, отерла пыль с нее да
открыла ее и дунула в нее: тотчас дыхание ее обратилось в новую заглав-
ную букву той книги, и стал Иван буквой. Сложила Дарья книгу и вышла
вон. Пришла вскоре Елена Премудрая, открыла книгу и глядит в нее: где
Иван. А книга ничего не говорит. А что скажет, непонятно царице; не ста-
ло, видно, смысла в книге. Не знала того царица, что от новой заглавной
у буквы все слова в книге переменились.
Захлопнула книгу Елена Премудрая и ударила ее обземь. Все буквы рас-
сыпались из книги, а первая, заглавная буква, как ударилась, так и обра-
тилась в Ивана.
Глядит Иван на Елену Премудрую, жену свою, глядит и глаз отвести не
может. Засмотрелась тут и царица на Ивана, а засмотревшись, улыбнулась
ему. И стала она еще прекраснее, чем прежде была.
- А я думала, - говорит она, - муж у меня мужик бесталанный, а он и
от волшебного зеркала утаился, и книгу мудрости перехитрил!
Стали они жить в мире и согласии и жили так до поры до времени. Да
спрашивает однажды царица у Ивана:
- А чего твоя матушка в гости к нам не идет. Отвечает ей Иван:
- И то правда! Да ведь и батюшки твоего нету давно! Пойду-ка я наутро
за матушкой да за батюшкой.
А наутро чуть свет матушка Ивана и батюшка Елены Премудрой сами в
гости к своим детям пришли. Батюшка-то Елены дорогу ближнюю в ее царство
знал; они коротко шли и не притомились.
Иван поклонился своей матушке, а старику так в ноги упал.
- Худо, - говорит, - батюшка! Не соблюдал я твоего запрету. Прости
меня, бесталанного!
Обнял его старик и простил.
- Спасибо тебе, - говорит, - сынок. В платье заветном прелесть была,
в книге - мудрость, а в зеркальце - вся видимость мира. Думал я, собрал
для дочери приданое, не хотел только дарить его до времени. Все я ей со-
бирал, а того не положил, что в тебе было, - главного таланту. Пошел я
было за ним далече, а он близко оказался. Видно, не кладется он и не да-
рится, а самим человеком добывается.
Заплакала тут Елена Премудрая, поцеловала Ивана, мужа своего, и поп-
росила у него прощения. С тех пор стали жить они славно - и Елена с Ива-
ном, и родители их - и до сей поры живут.


ПО ЩУЧЬЕМУ ВЕЛЕНЬЮ

Жил-был старик. У него было три сына: двое умных, третий - дурачок
Емеля.
Те братья работают, а Емеля целый день лежит на печке, знать ничего
не хочет.
Один раз братья уехали на базар, а бабы, невестки, давай посылать
его:
- Сходи, Емеля, за водой. А он им с печки:
- Неохота...
- Сходи, Емеля, а то братья с базара воротятся, гостинцев тебе не
привезут.
- Ну ладно. Слез Емеля с печки, обулся, оделся, взял ведра да топор и
пошел на речку.
Прорубил лед, зачерпнул ведра и поставил их, а сам глядит в прорубь.
И увидел Емеля в проруби щуку. Изловчился и ухватил щуку в руку:
- Вот уха будет сладка!
Вдруг щука говорит ему человечьим голосом:
- Емеля, отпусти меня в воду, я тебе пригожусь. А Емеля смеется:
- На что ты мне пригодишься? Нет, понесу тебя домой, велю невесткам
уху сварить. Будет уха сладка. Щука взмолилась опять:
- Емеля, Емеля, отпусти меня в воду, я тебе сделаю все, что ни поже-
лаешь.
- Ладно, только покажи сначала, что не обманываешь меня, тогда отпу-
щу.
Щука его спрашивает:
- Емеля, Емеля, скажи - чего ты сейчас хочешь?
- Хочу, чтобы ведра сами пошли домой и вода бы не расплескалась...
Щука ему говорит:
- Запомни мои слова: когда что тебе захочется - скажи только:
По щучьему веленью, По моему хотенью.
Емеля и говорит:
- По щучьему веленью, По моему хотенью - ступайте, ведра, сами до-
мой...
Только сказал - ведра сами и пошли в гору. Емеля пустил щуку в про-
рубь, а сам пошел за ведрами. Идут ведра по деревне, народ дивится, а
Емеля идет сзади, посмеивается...
Зашли ведра в избу и сами стали на лавку, а Емеля полез на печь.
Прошло много ли, мало ли времени - невестки говорят ему:
- Емеля, что ты лежишь? Пошел бы дров нарубил.
- Неохота...
- Не нарубишь дров, братья с базара воротятся, гостинцев тебе не при-
везут.
Емеле неохота слезать с печи. Вспомнил он про щуку и потихоньку гово-
рит:
- По щучьему веленью, По моему хотенью - поди, топор, наколи дров, а
дрова - сами в избу ступайте и в печь кладитесь...
Топор выскочил из-под лавки - и на двор, и давай дрова колоть, а дро-
ва сами в избу идут и в печь лезут. Много ли, мало ли времени прошло -
невестки опять говорят:
- Емеля, дров у нас больше нет. Съезди в лес, наруби.
А он им с печки:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106