В конце XIX века чета Требусов решила не
искушать больше судьбу и эмигрировала в Лондон, где занялась виноторговлей
и сдачей внаем меблированных комнат...
Известен также в своих кругах был и марвихер Григорий Штейнлов,
специализировавшийся на снятии с богатых прохожих драгоценностей и
эмигрировавший вовремя в Берлин.
Кстати, в мещанской питерской среде вор-карманник считался завидной
партией, для таких женихов многие добропорядочные родители невесты всегда
готовы были предоставить квартиры для убежища. Постепенно в Петербурге
сложилась целая система таких "блатных" квартир - в основном в районе
Лиговки и Сенной площади. Содержателей таких квартир называли "блатокаями"
и очень ценили в воровской среде.
Отдельную воровскую касту составили "шнифера" - воры, проникавшие
ночью в магазины и выносившие из них товары на большие суммы денег. К
"шниферам" примыкали "подводчики" - разработчики операций и приемщики
воровского товара. В 90-х годах XIX века в Петербурге одним из самых
известных шниферов был Гришка-Армянин, накопивший впоследствии достаточно
денег для открытия своих рыбных промыслов.
Квартирные воры делились на "громил" и "домушников". Вся разница
между этими двумя категориями заключалась в том, что "домушники" работали
поодиночке, реже - парами, а "громилы" сбивались в достаточно
многочисленные шайки.
Среди питерских "домушников" было довольно много "знаменитостей" в
конце прошлого столетия - на Васильевском острове промышляла "сладкая
парочка" Константин Тележкин и Александр Тестов. Тележкин устраивался в
богатые дома дворником и наводил потом Тестова на самые перспективные
квартиры, "производительность" у друзей была довольно высокой - 12
очищенных квартир за семь месяцев, - однажды удача им изменила, в одной
квартире их застукала полиция, преступники сначала было
забаррикадировались и приготовились к отчаянному сопротивлению, но потом
передумали, остыли, сдались и отправились в конце концов осваивать
Сибирь-матушку.
На Петроградской стороне злодействовал еще более шустрый Ванька
Горошек, он умудрялся "поставить" за месяц до 10 квартир. Горошка сгубила
страсть к хулиганству и дешевым театральным эффектам - он разбрасывал в
обворованных квартирах дохлых кошек, собак и крыс. (Возможно, именно с
Горошка впоследствии будет брать пример знаменитая послевоенная банда
"Черная кошка"). По этим следам Ваньку в конце концов и вычислили...
В начале 90-х годов XIX века начал свою карьеру известный "домушник"
Безруков, служивший в Пассаже приказчиком. Ему было всего 15 лет, когда он
начал залезать в магазинные форточки, пользуясь своим хрупким
телосложением. Безрукова неоднократно судили и ссылали в Сибирь, но он с
необыкновенным упорством возвращался в родной город и вновь принимался за
любимое дело...
Не менее знаменитым был некто Краюшкин - он происходил из семьи с
"традициями" - его папа был достаточно авторитетным подводчиком.
Краюшкин-сын служил в электротехнической военной школе и "домушничал"
только в нерабочее время. Его часто приглашали, как электрика, в разные
богатые квартиры сделать проводку - Краюшкин как следует осматривался, а
потом уже залезал в знакомую квартиру. За один только год он совершил
около 50 краж. Попавшись на пустяке, Краюшкин начал "косить" под больного
и сбежал из госпиталя. Сразу же после этого побега он обворовал квартиру
графа Нирода и эмигрировал в Америку, прислав начальнику уголовной полиции
письмо с извинениями и просьбой не препятствовать его жене с дочкой
приехать к нему - навсегда... Жену никто задерживать не стал.
Воры крайне редко шли на убийства и насилие - исключения, конечно
бывали, ну так "в семье - не без урода". В 1880 году начал свою воровскую
карьеру сын титулярного советника Николай Митрофанов, учившийся сначала в
коммерческом училище, а потом в техническом училище морского ведомства.
Этот хорошо образованный молодой человек в 1885 году был судим как член
большой воровской шайки. Отбыв наказание, Митрофанов вернулся летом 1887
года в Петербург и продолжил преступную карьеру - "домушничал" в основном.
Но однажды он пытался обокрасть квартиру, где горничной служила его
любовница - Анастасия Сергеева, которая пыталась помешать своему ухажеру.
Митрофанов перерезал Сергеевой горло столовым ножом и обобрал квартиру
дочиста... Его поймали и приговорили к 20 годам каторги. Однако в 1901
году Митрофанов бежал и вынырнул в Питере под видом бравого казачьего
офицера, чью грудь украшали два Георгиевских креста. (Любопытно вот что, -
оказалось, что эти кресты были не краденными, а действительно заслуженными
Митрофановым во время "китайской войны", где он отличился под псевдонимом
"доброволец Николай"). Полиция арестовала его, проникнув под видом
водопроводчиков в квартиру его новой любовницы - мещанки Утробиной.
Митрофанов вновь был отправлен на Сахалин, где работал часовщиком,
телефонистом и даже дирижером оркестра... Он несколько раз пытался бежать,
но его все время ловили, и в конце концов Николай Митрофанов сгинул на
каторге окончательно.
Особняком в воровском сообществе стояли "городушники" - магазинные
воры, "работавшие" прямо на глазах продавцов и покупателей. Дело в том,
что "городушники" обычно не воровали в техгородах, где жили постоянно, а
приезжали гастролировать - естественно, местные воры, хоть и вынуждены
были считаться со своими иногородними собратьями, но все же особой
привязанности к чужакам не испытывали, а при удобном случае и "капали" на
них в полицию.
24 октября 1900 года в Петербург прибыла шайка "городушников" из
Варшавы, возглавляемая опытным рецидивистом Валентием Буркевичем. При
Буркевиче были три девушки - Констанция Робак, Антонина Гурная и известная
варшавская воровка Текла Макарович. Вся эта команда сначала украла два
бобровых воротника в меховом магазине петербургского городского головы
Лелякова на Большой Морской, а потом направилась в Гостиный Двор в магазин
золотых вещей Митюревой, где при попытке украсть футляр с дорогими
серьгами, воров задержали и передали полиции. Большие срока тогда были
редкостью - Буркевича сослали на 4 года в арестантские роты, Гурная
получила 3,5 года тюрьмы, а Розбак отделалась 3 месяцами ареста... Особую
касту составляли конокрады, которые, как ни странно, были наиболее
организованны из всех категорий воров. За ними стояла выработанная
поколениями традиция аж с XVII века, что позволило организации конокрадов
превратиться в некое "государство в государстве". Эта воровская профессия
была, пожалуй, одной из самых рисковых в дореволюционной России - как
правило, пойманных конокрадов убивали прямо на месте крестьяне и
извозчики, для которых лошади были единственными средствами к пропитанию.
Конокрады одними из первых научились вовлекать в свою деятельность
полицейских - для "прикрытия" - и таких случаев известно множество. Их
шайки состояли из десятков человек с четко распределенными обязанностями.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94
искушать больше судьбу и эмигрировала в Лондон, где занялась виноторговлей
и сдачей внаем меблированных комнат...
Известен также в своих кругах был и марвихер Григорий Штейнлов,
специализировавшийся на снятии с богатых прохожих драгоценностей и
эмигрировавший вовремя в Берлин.
Кстати, в мещанской питерской среде вор-карманник считался завидной
партией, для таких женихов многие добропорядочные родители невесты всегда
готовы были предоставить квартиры для убежища. Постепенно в Петербурге
сложилась целая система таких "блатных" квартир - в основном в районе
Лиговки и Сенной площади. Содержателей таких квартир называли "блатокаями"
и очень ценили в воровской среде.
Отдельную воровскую касту составили "шнифера" - воры, проникавшие
ночью в магазины и выносившие из них товары на большие суммы денег. К
"шниферам" примыкали "подводчики" - разработчики операций и приемщики
воровского товара. В 90-х годах XIX века в Петербурге одним из самых
известных шниферов был Гришка-Армянин, накопивший впоследствии достаточно
денег для открытия своих рыбных промыслов.
Квартирные воры делились на "громил" и "домушников". Вся разница
между этими двумя категориями заключалась в том, что "домушники" работали
поодиночке, реже - парами, а "громилы" сбивались в достаточно
многочисленные шайки.
Среди питерских "домушников" было довольно много "знаменитостей" в
конце прошлого столетия - на Васильевском острове промышляла "сладкая
парочка" Константин Тележкин и Александр Тестов. Тележкин устраивался в
богатые дома дворником и наводил потом Тестова на самые перспективные
квартиры, "производительность" у друзей была довольно высокой - 12
очищенных квартир за семь месяцев, - однажды удача им изменила, в одной
квартире их застукала полиция, преступники сначала было
забаррикадировались и приготовились к отчаянному сопротивлению, но потом
передумали, остыли, сдались и отправились в конце концов осваивать
Сибирь-матушку.
На Петроградской стороне злодействовал еще более шустрый Ванька
Горошек, он умудрялся "поставить" за месяц до 10 квартир. Горошка сгубила
страсть к хулиганству и дешевым театральным эффектам - он разбрасывал в
обворованных квартирах дохлых кошек, собак и крыс. (Возможно, именно с
Горошка впоследствии будет брать пример знаменитая послевоенная банда
"Черная кошка"). По этим следам Ваньку в конце концов и вычислили...
В начале 90-х годов XIX века начал свою карьеру известный "домушник"
Безруков, служивший в Пассаже приказчиком. Ему было всего 15 лет, когда он
начал залезать в магазинные форточки, пользуясь своим хрупким
телосложением. Безрукова неоднократно судили и ссылали в Сибирь, но он с
необыкновенным упорством возвращался в родной город и вновь принимался за
любимое дело...
Не менее знаменитым был некто Краюшкин - он происходил из семьи с
"традициями" - его папа был достаточно авторитетным подводчиком.
Краюшкин-сын служил в электротехнической военной школе и "домушничал"
только в нерабочее время. Его часто приглашали, как электрика, в разные
богатые квартиры сделать проводку - Краюшкин как следует осматривался, а
потом уже залезал в знакомую квартиру. За один только год он совершил
около 50 краж. Попавшись на пустяке, Краюшкин начал "косить" под больного
и сбежал из госпиталя. Сразу же после этого побега он обворовал квартиру
графа Нирода и эмигрировал в Америку, прислав начальнику уголовной полиции
письмо с извинениями и просьбой не препятствовать его жене с дочкой
приехать к нему - навсегда... Жену никто задерживать не стал.
Воры крайне редко шли на убийства и насилие - исключения, конечно
бывали, ну так "в семье - не без урода". В 1880 году начал свою воровскую
карьеру сын титулярного советника Николай Митрофанов, учившийся сначала в
коммерческом училище, а потом в техническом училище морского ведомства.
Этот хорошо образованный молодой человек в 1885 году был судим как член
большой воровской шайки. Отбыв наказание, Митрофанов вернулся летом 1887
года в Петербург и продолжил преступную карьеру - "домушничал" в основном.
Но однажды он пытался обокрасть квартиру, где горничной служила его
любовница - Анастасия Сергеева, которая пыталась помешать своему ухажеру.
Митрофанов перерезал Сергеевой горло столовым ножом и обобрал квартиру
дочиста... Его поймали и приговорили к 20 годам каторги. Однако в 1901
году Митрофанов бежал и вынырнул в Питере под видом бравого казачьего
офицера, чью грудь украшали два Георгиевских креста. (Любопытно вот что, -
оказалось, что эти кресты были не краденными, а действительно заслуженными
Митрофановым во время "китайской войны", где он отличился под псевдонимом
"доброволец Николай"). Полиция арестовала его, проникнув под видом
водопроводчиков в квартиру его новой любовницы - мещанки Утробиной.
Митрофанов вновь был отправлен на Сахалин, где работал часовщиком,
телефонистом и даже дирижером оркестра... Он несколько раз пытался бежать,
но его все время ловили, и в конце концов Николай Митрофанов сгинул на
каторге окончательно.
Особняком в воровском сообществе стояли "городушники" - магазинные
воры, "работавшие" прямо на глазах продавцов и покупателей. Дело в том,
что "городушники" обычно не воровали в техгородах, где жили постоянно, а
приезжали гастролировать - естественно, местные воры, хоть и вынуждены
были считаться со своими иногородними собратьями, но все же особой
привязанности к чужакам не испытывали, а при удобном случае и "капали" на
них в полицию.
24 октября 1900 года в Петербург прибыла шайка "городушников" из
Варшавы, возглавляемая опытным рецидивистом Валентием Буркевичем. При
Буркевиче были три девушки - Констанция Робак, Антонина Гурная и известная
варшавская воровка Текла Макарович. Вся эта команда сначала украла два
бобровых воротника в меховом магазине петербургского городского головы
Лелякова на Большой Морской, а потом направилась в Гостиный Двор в магазин
золотых вещей Митюревой, где при попытке украсть футляр с дорогими
серьгами, воров задержали и передали полиции. Большие срока тогда были
редкостью - Буркевича сослали на 4 года в арестантские роты, Гурная
получила 3,5 года тюрьмы, а Розбак отделалась 3 месяцами ареста... Особую
касту составляли конокрады, которые, как ни странно, были наиболее
организованны из всех категорий воров. За ними стояла выработанная
поколениями традиция аж с XVII века, что позволило организации конокрадов
превратиться в некое "государство в государстве". Эта воровская профессия
была, пожалуй, одной из самых рисковых в дореволюционной России - как
правило, пойманных конокрадов убивали прямо на месте крестьяне и
извозчики, для которых лошади были единственными средствами к пропитанию.
Конокрады одними из первых научились вовлекать в свою деятельность
полицейских - для "прикрытия" - и таких случаев известно множество. Их
шайки состояли из десятков человек с четко распределенными обязанностями.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94