Я обшарил свои карманы в
поисках старинной записной книжки (подобные вещи не являются обязательным
элементом экипировки, но многие изыскатели по старой привычке пользуются ими
и здесь) на Венере, хотя в местном климате бумага довольно быстро гниет и
разлагается, страницами которой, разорвав их на части, я мог бы пометить
пройденный путь. Как назло, в этот раз книжки в карманах нс оказалось. Что
касается моего свитка для записей, то мне было просто не по силам разорвать
его сверхпрочную металлическую ткань, а кожаным комбинезоном или нижним
бельем я не мог воспользоваться без серьезного риска для жизни - принимая в
расчет особенности венерианской атмосферы.
Я попробовал мазать невидимую стену грязью, но она соскальзывала вниз и
исчезала из виду так же стремительно, как и те комки, что ударялись о
преграду, когда я ранее измерял ее высоту. Напоследок я вытащил нож и
попытался его острием нацарапать на прозрачной поверхности линию, которую по
крайней мере можно было бы нащупать пальцами. Но и здесь меня ждала неудача
- лезвие ножа не оставило ни малейшей царапины на удивительном материале.
Отчаявшись разрешить проблему меток, я повернулся кругом и,
руководствуясь одной интуицией, двинулся обратно к центру. Вернутся туда
оказалось гораздо более легким делом, нежели найти единственно верный
маршрут, выводящий наружу. Отныне, наученный опытом, я отмечал в свитке для
записей каждый поворот коридора, нарисовав таким образом приблизительную
схему своего пути с указанием всех отходящих влево и вправо боковых
коридоров. Это была на редкость утомительная работа, я продвигался вперед
очень медленно, так как приходилось все проверять на ощупь; при этом
вероятность ошибки была чрезвычайно велика, но я терпеливо продолжал свой
труд, полагая, что рано или поздно он принесет нужные результаты.
Когда я наконец достиг центральной комнаты, над равниной уже начали
сгущаться долгие вечерние сумерки. Тем не менее, я по-прежнему рассчитывал
выбраться отсюда до наступления темноты. Внимательно изучив только что
нарисованную схему, я как будто нашел точку, в которой была допущена
изначальная описка, и уверенно зашагал вперед по невидимым коридорам. На
этот раз я отклонился влево еще дальше, чем в двух предыдущих попытках,
старательно помечая на схеме все повороты на случай, если вновь собьюсь с
дороги. В сумерках я смутно угадывал темное пятно трупа, над которым тяжелым
густым облаком висели мухи-фарноты, привлеченные запахом гниющего мяса.
Пройдет еще немного времени, и со всего плоскогорья сползутся обитающие в
грязи сификлиги, которые успешно завершат начатую мухами работу. Не без
чувства брезгливости я приблизился к телу и уже собрался было пройти мимо,
когда внезапное столкновение со стеной убедило меня в ошибочности моих
казавшихся непогрешимыми расчетов.
Только сейчас я по-настоящему понял, что заблудился. Хитросплетение
ходов внутри невидимого здания оказалось куда сложнее, чем я предполагал
вначале. Импровизировать здесь было бессмысленно; только организованный,
методический поиск мог открыть мне путь к спасению. Я все еще надеялся к
ночи выйти на сухое место; посему, в очередной раз возвратясь в центральную
комнату, предпринял серию поспешных - и уже хотя бы поэтому обреченных на
неудачу - попыток выбраться из этой западни, не забывая, однако, при свете
электрического фонарика вносить поправки н дополнения в свою схему.
Интересно, что луч фонарика без малейших искажений проходил сквозь
прозрачные стены, тем самым еще раз демонстрируя удивительные свойства эгого
материала, отмеченные мною еще днем.
Полная темнота застала меня за прохождением очередного участка
лабиринта. Большая часть небосвода была затянута густым слоем облаков,
скрывавшим почти все планеты и звезды, но крохотный зелено-голубой диск
Земли по-прежнему ярко сиял на юго-востоке. Земля совсем недавно миновала
точку противостояния с Венерой и сейчас находилась в превосходной позиции
для наблюдения в телескоп. Даже без помощи последнего я смог разглядеть Луну
в те моменты, когда она проходила на фоне тонкого венчика земной атмосферы.
Мертвое тело - мой единственный ориентир - теперь совершено исчезло из
виду, и мне волей-неволей пришлось отложить дальнейшие поиски до рассвета.
После нескольких неверных поворотов, каждый раз принуждавших меня
возвращаться обратно, я добрался наконец до центральной камеры, где и начал
устраиваться на ночлег. Жидкая грязь, разумеется, являлась далеко не
идеальным ложем, но выбирать не приходилось; к счастью, мой непромокаемый
комбинезон позволял даже здесь чувствовать себя более-менее сносно. Должен
заметить, что в прошлых своих экспедициях мне уже доводилось спать в
подобных - если не в худших - условиях, к тому же я надеялся на то, что
предельное физическое утомление поможет мне быстро забыть обо всех
неудобствах этого временного пристанища.
В данный момент я сижу на корточках в залитой грязью комнате и пишу эти
строки при свете электрического фонарика. Есть, безусловно, нечто комическое
в моем теперешнем невероятном положении. Оказаться пленником в здании,
лишенном всяких дверей и запоров, - в здании, которое я даже не способен
увидеть! Я, конечно же, выйду отсюда уже рано утром и самое позднее завтра к
вечеру прибуду на базу в Terra Nova, причем прибуду туда не с пустыми
руками. Этот кристалл и впрямь великолепен - как удивительно сверкает и
переливается он даже в слабом свете моего фонаря! Я только что достал его из
кармана, чтобы как следует рассмотреть. Уснуть никак не удается; я уже
провел за составлением этих записей гораздо больше времени, чем рассчитывал.
Теперь пора заканчивать. Вряд ли мне, находясь в этом месте, стоит опасаться
нападения туземцев. Менее всего мне нравится соседство с трупом - хорошо
еще, что моя кислородная маска не пропускает запахов. Я стараюсь экономнее
расходовать хлоратовые кубики. Сейчас приму пару пищевых таблеток - и на
боковую. Об остальном напишу позже.
ПОЗЖЕ - ПОСЛЕ ПОЛУДНЯ, VI, 13
Трудности оказались большими, нежели я ожидал. Я все еще нахожусь
внутри этого сооружения. Отныне мне следует действовать быстро и расчетливо,
если я намерен к концу дня добраться до твердой земли. Накануне я долго не
мог заснуть, но зато потом проспал почти до полудня. Возможно, я спал бы
дольше, не разбуди меня яркий луч солнца, пробившийся сквозь пелену облаков.
Мертвец, целиком облепленный копошащимися отвратительными сификлигами и
окруженный целой тучей мух, представлял собой жуткое зрелище. Каким-то
образом шлем свалился с его лица, на которое теперь было страшно смотреть. Я
вновь с облегчением вспомнил о своей кислородной маске.
Поднявшись на ноги и наскоро почистив комбинезон, я проглотил две
пищевых таблетки и вставил в электролизер маски новый кубик хлората калия.
До сих пор я расходовал эти кубики очень медленно, но все же мне не помешало
бы иметь их в запасе побольше.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12
поисках старинной записной книжки (подобные вещи не являются обязательным
элементом экипировки, но многие изыскатели по старой привычке пользуются ими
и здесь) на Венере, хотя в местном климате бумага довольно быстро гниет и
разлагается, страницами которой, разорвав их на части, я мог бы пометить
пройденный путь. Как назло, в этот раз книжки в карманах нс оказалось. Что
касается моего свитка для записей, то мне было просто не по силам разорвать
его сверхпрочную металлическую ткань, а кожаным комбинезоном или нижним
бельем я не мог воспользоваться без серьезного риска для жизни - принимая в
расчет особенности венерианской атмосферы.
Я попробовал мазать невидимую стену грязью, но она соскальзывала вниз и
исчезала из виду так же стремительно, как и те комки, что ударялись о
преграду, когда я ранее измерял ее высоту. Напоследок я вытащил нож и
попытался его острием нацарапать на прозрачной поверхности линию, которую по
крайней мере можно было бы нащупать пальцами. Но и здесь меня ждала неудача
- лезвие ножа не оставило ни малейшей царапины на удивительном материале.
Отчаявшись разрешить проблему меток, я повернулся кругом и,
руководствуясь одной интуицией, двинулся обратно к центру. Вернутся туда
оказалось гораздо более легким делом, нежели найти единственно верный
маршрут, выводящий наружу. Отныне, наученный опытом, я отмечал в свитке для
записей каждый поворот коридора, нарисовав таким образом приблизительную
схему своего пути с указанием всех отходящих влево и вправо боковых
коридоров. Это была на редкость утомительная работа, я продвигался вперед
очень медленно, так как приходилось все проверять на ощупь; при этом
вероятность ошибки была чрезвычайно велика, но я терпеливо продолжал свой
труд, полагая, что рано или поздно он принесет нужные результаты.
Когда я наконец достиг центральной комнаты, над равниной уже начали
сгущаться долгие вечерние сумерки. Тем не менее, я по-прежнему рассчитывал
выбраться отсюда до наступления темноты. Внимательно изучив только что
нарисованную схему, я как будто нашел точку, в которой была допущена
изначальная описка, и уверенно зашагал вперед по невидимым коридорам. На
этот раз я отклонился влево еще дальше, чем в двух предыдущих попытках,
старательно помечая на схеме все повороты на случай, если вновь собьюсь с
дороги. В сумерках я смутно угадывал темное пятно трупа, над которым тяжелым
густым облаком висели мухи-фарноты, привлеченные запахом гниющего мяса.
Пройдет еще немного времени, и со всего плоскогорья сползутся обитающие в
грязи сификлиги, которые успешно завершат начатую мухами работу. Не без
чувства брезгливости я приблизился к телу и уже собрался было пройти мимо,
когда внезапное столкновение со стеной убедило меня в ошибочности моих
казавшихся непогрешимыми расчетов.
Только сейчас я по-настоящему понял, что заблудился. Хитросплетение
ходов внутри невидимого здания оказалось куда сложнее, чем я предполагал
вначале. Импровизировать здесь было бессмысленно; только организованный,
методический поиск мог открыть мне путь к спасению. Я все еще надеялся к
ночи выйти на сухое место; посему, в очередной раз возвратясь в центральную
комнату, предпринял серию поспешных - и уже хотя бы поэтому обреченных на
неудачу - попыток выбраться из этой западни, не забывая, однако, при свете
электрического фонарика вносить поправки н дополнения в свою схему.
Интересно, что луч фонарика без малейших искажений проходил сквозь
прозрачные стены, тем самым еще раз демонстрируя удивительные свойства эгого
материала, отмеченные мною еще днем.
Полная темнота застала меня за прохождением очередного участка
лабиринта. Большая часть небосвода была затянута густым слоем облаков,
скрывавшим почти все планеты и звезды, но крохотный зелено-голубой диск
Земли по-прежнему ярко сиял на юго-востоке. Земля совсем недавно миновала
точку противостояния с Венерой и сейчас находилась в превосходной позиции
для наблюдения в телескоп. Даже без помощи последнего я смог разглядеть Луну
в те моменты, когда она проходила на фоне тонкого венчика земной атмосферы.
Мертвое тело - мой единственный ориентир - теперь совершено исчезло из
виду, и мне волей-неволей пришлось отложить дальнейшие поиски до рассвета.
После нескольких неверных поворотов, каждый раз принуждавших меня
возвращаться обратно, я добрался наконец до центральной камеры, где и начал
устраиваться на ночлег. Жидкая грязь, разумеется, являлась далеко не
идеальным ложем, но выбирать не приходилось; к счастью, мой непромокаемый
комбинезон позволял даже здесь чувствовать себя более-менее сносно. Должен
заметить, что в прошлых своих экспедициях мне уже доводилось спать в
подобных - если не в худших - условиях, к тому же я надеялся на то, что
предельное физическое утомление поможет мне быстро забыть обо всех
неудобствах этого временного пристанища.
В данный момент я сижу на корточках в залитой грязью комнате и пишу эти
строки при свете электрического фонарика. Есть, безусловно, нечто комическое
в моем теперешнем невероятном положении. Оказаться пленником в здании,
лишенном всяких дверей и запоров, - в здании, которое я даже не способен
увидеть! Я, конечно же, выйду отсюда уже рано утром и самое позднее завтра к
вечеру прибуду на базу в Terra Nova, причем прибуду туда не с пустыми
руками. Этот кристалл и впрямь великолепен - как удивительно сверкает и
переливается он даже в слабом свете моего фонаря! Я только что достал его из
кармана, чтобы как следует рассмотреть. Уснуть никак не удается; я уже
провел за составлением этих записей гораздо больше времени, чем рассчитывал.
Теперь пора заканчивать. Вряд ли мне, находясь в этом месте, стоит опасаться
нападения туземцев. Менее всего мне нравится соседство с трупом - хорошо
еще, что моя кислородная маска не пропускает запахов. Я стараюсь экономнее
расходовать хлоратовые кубики. Сейчас приму пару пищевых таблеток - и на
боковую. Об остальном напишу позже.
ПОЗЖЕ - ПОСЛЕ ПОЛУДНЯ, VI, 13
Трудности оказались большими, нежели я ожидал. Я все еще нахожусь
внутри этого сооружения. Отныне мне следует действовать быстро и расчетливо,
если я намерен к концу дня добраться до твердой земли. Накануне я долго не
мог заснуть, но зато потом проспал почти до полудня. Возможно, я спал бы
дольше, не разбуди меня яркий луч солнца, пробившийся сквозь пелену облаков.
Мертвец, целиком облепленный копошащимися отвратительными сификлигами и
окруженный целой тучей мух, представлял собой жуткое зрелище. Каким-то
образом шлем свалился с его лица, на которое теперь было страшно смотреть. Я
вновь с облегчением вспомнил о своей кислородной маске.
Поднявшись на ноги и наскоро почистив комбинезон, я проглотил две
пищевых таблетки и вставил в электролизер маски новый кубик хлората калия.
До сих пор я расходовал эти кубики очень медленно, но все же мне не помешало
бы иметь их в запасе побольше.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12