Если для кого-то «первым делом, первым делом» стали самолеты, это не сильно обеспокоит общество – будет кому Родину защищать. Но если для кого-то «первым делом» стали садистические наклонности, страсть к подглядыванию или раздевание на людях, если кого-то стали возбуждать представители своего пола или другой возрастной группы, то здесь общество занимает воинственную позицию: «У нас места извращенцам нет!».
Какой реакции, интересно, на такую политику ожидают политизированные таким образом граждане? Они что, действительно думают, что заяви с высокой трибуны подобную бессмыслицу – и количество лиц, у которых сформирован соответствующий условный рефлекс сексуального характера, резко поубавится? Подобным образом подобные дела не решаются, это совершенно очевидно, но масло в огонь они подливают.
Нет на земле ничего прочного, есть только условности, и в каждом климате они различны.
Оноре де Бальзак
Далее возможны два варианта. Одни поверят в неправильность своей сексуальности, начнут этим делом мучиться, а потому только об этом деле и станут думать, что, конечно, только усилит их нестандартность. Другие, напротив, решат, что их притесняют, и «назло врагам» так начнут в избранном природой для них направлении двигаться, что мало никому не покажется. В результате и те, и другие создадут целую когорту невротиков специфического толка, стилем жизни которых будет невротичное нестандартное сексуальное поведение. Не будь такой реакции, возможно, это было бы просто нестандартное сексуальное поведение, а так оно в чистом виде невротическое.
Нам давно пора освобождаться от предрассудков, но не с тем, чтобы усиливать у всех и каждого отклонения от сексуальной нормы, а для того, чтобы быть более человечными. И гомофоб (человек, испытывающий ненависть к гомосексуалам), надо вам сказать, более психически ненормален, чем психически здоровый гомосексуал. Другое дело, что в условиях нашего подхода к человеку, когда все равняются по одной линейке, ожидать психического здоровья у гомосексуала не приходится. В целом, это его беда, но виновников следует искать не в нем, а в его окружении и в сексистской культуре, каковой наша пока и остается.
Часть 3.
Невротические зависимости
Буддисты учат непривязанности, и кажется, что речь идет о желаниях, но в этом не вся правда. Наша «привязанность» в значительной степени обусловлена нашими привычками. Стереотипы поведения (привычки) – один из основополагающих механизмов работы мозга, обслуживающий нужды инстинкта самосохранения. Проверенный однажды стереотип поведения, реализованный и, по случаю, не приведший к летальному исходу, запоминается мозгом, глубокими его структурами как «проходной вариант», как безопасная форма поведения. Остальные же возможные варианты поведения и действий, сколь бы хороши они ни были «на бумаге» (так их понимает, по крайней мере, сознание), не проверенные практикой, т.е. подсознанием (которое, надо заметить, по природной своей примитивности читать не умеет), – суть катастрофа, ибо есть неизвестность, а хуже и ужаснее неизвестности ничего нет.
Болезненная зависимость – одно из самых сложных явлений, с которыми нам приходится иметь дело. Мы не можем надеяться понять его, пока не усвоим, что человеческая психология сложна, и будем настаивать на простых формулах, объясняющих все.
Карен Хорни
Стереотипное же действие, привычная ситуация, напротив, дело понятное и знакомое – известнее некуда, и потому милее оно сердцу нашему любых замков воздушных и журавлей непойманных, любой экономики дороже! Своя рубашка, знаете ли, к телу ближе, а потому, что бы ни происходило, как бы жизнь наша ни менялась, ригидный и костный мозг (в основании своем он именно такой – костный и ригидный) всеми своими фибрами пытается реализовывать прежние, проверенные стереотипы поведения. Береженого, как известно, Бог бережет. Вот наш мозг и ждет до последнего, он изо всех сил пытается реализовать прежнее, пусть и чреватое негативными последствиями, поведение. Чреватое, но родное, а главное – знакомое, известное. Привычка, таким образом, – это наиглавнейший форпост инстинкта самосохранения, предохраняющего нас от пугающей неизвестности и потенциальной опасности.
Инстинкт же самосохранения – это наидревнейшее изобретение природы и потому, видимо, пребывающее теперь в стадии глубокого, не поддающегося лечению маразма. Сознанию известно, что не все то золото, что блестит, однако для подсознания, падкого на всяческие удовольствия, это далеко не так. Если приятно – значит хорошо, а последствия подсознание из-за своей ограниченности просто не способно просчитать.
После же того, как привычка сформировалась, даже если она и перестает приносить некогда приятные ощущения, она будет поддерживаться и удерживаться инстинктом самосохранения всеми доступными ему способами. Такова природа патологических зависимостей: человек хочет не потому, что ему от этого хорошо, а потому, что уже не может не хотеть. А это, согласитесь, далеко не одно и то же. По большому счету, всякую привычку можно признать зависимостью.
Глава 1.
Алкоголизм
Чтобы понять, насколько важна и серьезна проблема алкоголизма, достаточно привести немного статистики. Если в 1984 году, по данным Госкомстата СССР, на душу населения приходилось 10, 7 литров чистого алкоголя в год, то в 1998 году этот показатель составил более 14 литров. И это при том, что, по данным специальных исследований, цитирую – «возможно, что в 2000 году левой была почти каждая вторая проданная бутылка водки, но почти наверняка – одна из трех». Следовательно, потребление алкоголя на душу населения выросло за это время почти вдвое.
Число людей, которые себя погубили, куда значительнее, нежели число погубленных другими.
Д. Леббок
В СССР алкоголизмом официально страдало 20% населения, впрочем, и эта цифра, видимо, далека от реальной. Если же употребление алкоголя с тех пор увеличилось в два раза, то алкоголизмом у нас страдает как минимум 40% россиян. И у этих 40% есть непьющие супруги, родители, дети. Таким образом, от алкоголизма, так или иначе, мучается подавляющее большинство наших сограждан. Каково это видеть, что твой близкий человек постепенно, теряет человеческое лицо? Несладко. Впрочем, если бы издержки от алкоголизма этим и исчерпывались, то это еще куда ни шло, однако…
«Я не пью, я выпиваю!»
Алкоголики любят говорить, что они «не пьют, а выпивают». Алкоголик никогда не признает за собой болезни, родственников не слушает, а врачам не верит. Поэтому подобные «филологические изыски» – это только лишнее свидетельство алкоголизма. Строго говоря, если человек выпивает, пусть и помалу, но регулярно, он уже алкоголик. Но не будем придираться, ведь «по праздникам» – это уже регулярно. Когда же действительно пора бить тревогу? С какого момента банальная выпивка становится болезнью? Как определить: алкоголик человек или нет? Вообще говоря, ставить диагноз – дело врача, но существуют и общие признаки, каковы они – читайте внимательно.
Начало пути – рюмка, середина – выпивающая компания, легкая выпивка, пара рюмок за обедом. Конец – в тюрьме за убийство в пьяном виде, за растрату, в психиатрической больнице, в могиле от случайной и легкой болезни.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64
Какой реакции, интересно, на такую политику ожидают политизированные таким образом граждане? Они что, действительно думают, что заяви с высокой трибуны подобную бессмыслицу – и количество лиц, у которых сформирован соответствующий условный рефлекс сексуального характера, резко поубавится? Подобным образом подобные дела не решаются, это совершенно очевидно, но масло в огонь они подливают.
Нет на земле ничего прочного, есть только условности, и в каждом климате они различны.
Оноре де Бальзак
Далее возможны два варианта. Одни поверят в неправильность своей сексуальности, начнут этим делом мучиться, а потому только об этом деле и станут думать, что, конечно, только усилит их нестандартность. Другие, напротив, решат, что их притесняют, и «назло врагам» так начнут в избранном природой для них направлении двигаться, что мало никому не покажется. В результате и те, и другие создадут целую когорту невротиков специфического толка, стилем жизни которых будет невротичное нестандартное сексуальное поведение. Не будь такой реакции, возможно, это было бы просто нестандартное сексуальное поведение, а так оно в чистом виде невротическое.
Нам давно пора освобождаться от предрассудков, но не с тем, чтобы усиливать у всех и каждого отклонения от сексуальной нормы, а для того, чтобы быть более человечными. И гомофоб (человек, испытывающий ненависть к гомосексуалам), надо вам сказать, более психически ненормален, чем психически здоровый гомосексуал. Другое дело, что в условиях нашего подхода к человеку, когда все равняются по одной линейке, ожидать психического здоровья у гомосексуала не приходится. В целом, это его беда, но виновников следует искать не в нем, а в его окружении и в сексистской культуре, каковой наша пока и остается.
Часть 3.
Невротические зависимости
Буддисты учат непривязанности, и кажется, что речь идет о желаниях, но в этом не вся правда. Наша «привязанность» в значительной степени обусловлена нашими привычками. Стереотипы поведения (привычки) – один из основополагающих механизмов работы мозга, обслуживающий нужды инстинкта самосохранения. Проверенный однажды стереотип поведения, реализованный и, по случаю, не приведший к летальному исходу, запоминается мозгом, глубокими его структурами как «проходной вариант», как безопасная форма поведения. Остальные же возможные варианты поведения и действий, сколь бы хороши они ни были «на бумаге» (так их понимает, по крайней мере, сознание), не проверенные практикой, т.е. подсознанием (которое, надо заметить, по природной своей примитивности читать не умеет), – суть катастрофа, ибо есть неизвестность, а хуже и ужаснее неизвестности ничего нет.
Болезненная зависимость – одно из самых сложных явлений, с которыми нам приходится иметь дело. Мы не можем надеяться понять его, пока не усвоим, что человеческая психология сложна, и будем настаивать на простых формулах, объясняющих все.
Карен Хорни
Стереотипное же действие, привычная ситуация, напротив, дело понятное и знакомое – известнее некуда, и потому милее оно сердцу нашему любых замков воздушных и журавлей непойманных, любой экономики дороже! Своя рубашка, знаете ли, к телу ближе, а потому, что бы ни происходило, как бы жизнь наша ни менялась, ригидный и костный мозг (в основании своем он именно такой – костный и ригидный) всеми своими фибрами пытается реализовывать прежние, проверенные стереотипы поведения. Береженого, как известно, Бог бережет. Вот наш мозг и ждет до последнего, он изо всех сил пытается реализовать прежнее, пусть и чреватое негативными последствиями, поведение. Чреватое, но родное, а главное – знакомое, известное. Привычка, таким образом, – это наиглавнейший форпост инстинкта самосохранения, предохраняющего нас от пугающей неизвестности и потенциальной опасности.
Инстинкт же самосохранения – это наидревнейшее изобретение природы и потому, видимо, пребывающее теперь в стадии глубокого, не поддающегося лечению маразма. Сознанию известно, что не все то золото, что блестит, однако для подсознания, падкого на всяческие удовольствия, это далеко не так. Если приятно – значит хорошо, а последствия подсознание из-за своей ограниченности просто не способно просчитать.
После же того, как привычка сформировалась, даже если она и перестает приносить некогда приятные ощущения, она будет поддерживаться и удерживаться инстинктом самосохранения всеми доступными ему способами. Такова природа патологических зависимостей: человек хочет не потому, что ему от этого хорошо, а потому, что уже не может не хотеть. А это, согласитесь, далеко не одно и то же. По большому счету, всякую привычку можно признать зависимостью.
Глава 1.
Алкоголизм
Чтобы понять, насколько важна и серьезна проблема алкоголизма, достаточно привести немного статистики. Если в 1984 году, по данным Госкомстата СССР, на душу населения приходилось 10, 7 литров чистого алкоголя в год, то в 1998 году этот показатель составил более 14 литров. И это при том, что, по данным специальных исследований, цитирую – «возможно, что в 2000 году левой была почти каждая вторая проданная бутылка водки, но почти наверняка – одна из трех». Следовательно, потребление алкоголя на душу населения выросло за это время почти вдвое.
Число людей, которые себя погубили, куда значительнее, нежели число погубленных другими.
Д. Леббок
В СССР алкоголизмом официально страдало 20% населения, впрочем, и эта цифра, видимо, далека от реальной. Если же употребление алкоголя с тех пор увеличилось в два раза, то алкоголизмом у нас страдает как минимум 40% россиян. И у этих 40% есть непьющие супруги, родители, дети. Таким образом, от алкоголизма, так или иначе, мучается подавляющее большинство наших сограждан. Каково это видеть, что твой близкий человек постепенно, теряет человеческое лицо? Несладко. Впрочем, если бы издержки от алкоголизма этим и исчерпывались, то это еще куда ни шло, однако…
«Я не пью, я выпиваю!»
Алкоголики любят говорить, что они «не пьют, а выпивают». Алкоголик никогда не признает за собой болезни, родственников не слушает, а врачам не верит. Поэтому подобные «филологические изыски» – это только лишнее свидетельство алкоголизма. Строго говоря, если человек выпивает, пусть и помалу, но регулярно, он уже алкоголик. Но не будем придираться, ведь «по праздникам» – это уже регулярно. Когда же действительно пора бить тревогу? С какого момента банальная выпивка становится болезнью? Как определить: алкоголик человек или нет? Вообще говоря, ставить диагноз – дело врача, но существуют и общие признаки, каковы они – читайте внимательно.
Начало пути – рюмка, середина – выпивающая компания, легкая выпивка, пара рюмок за обедом. Конец – в тюрьме за убийство в пьяном виде, за растрату, в психиатрической больнице, в могиле от случайной и легкой болезни.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64