Невидимые нити протягиваются от шатров Ханаана к берегам Иордана, где восемнадцать веков спустя прозвучат слова: "Верующий в Сына имеет жизнь вечную".
Так среди сумерек многобожия возникла та точка в истории мира, которая должна была расти, расширяться и превратиться в конце концов в Народ Завета, в Народ Божий, в ветхозаветного Предтечу Церкви.
Завет неразрывен с Обетованием. Авраам, Исаак и Иаков постоянно обращены в будущее. У них не было никаких оснований надеяться, что одними человеческими силами они овладеют хотя бы небольшой, но собственной территорией. Что мог противопоставить небольшой бедуинский табор, вооруженный лишь луками и дротиками, мощным крепостям Ханаана, обнесенным циклопическими стенами? К тому же люди Авраама вынуждены были дробиться на небольшие группы, т. к. каждая семья нуждалась в обширных пастбищах для скота. Разрастание клана неизбежно вело к его распадению274.
Тем не менее в критический момент пастухи могли постоять за себя и поддержать соплеменников. Так, когда племянник Авраама, ушедший на юг страны, был угнан в плен эламитскими отрядами, проходившими через Палестину, патриарх без малей ших колебаний устремился на выручку. Пользуясь ночным мраком и внезапностью нападения, он рассеял превосходящие силы врага и отбил своих.
Местный царь, узнав о победе над общим противником, хотел привлечь его людей к себе на службу и обещал Аврааму богатое вознаграждение за его подвиг. Но гордый шейх не хотел быть обязанным никому: "Поднимаю руку к Элю Элиону, Владыке неба и земли: что даже нитки не возьму из всего твоего, чтобы ты не сказал: я обогатил Авраама"275.
Первой большой стоянкой евреев был Сихем, город, впоследствии окруженный ореолом святости у северных израильских колен. Из Сихема Авраам спустился южнее, в Бетэль, но засуха и голод принудили его просить убежища в Египте, где охотно принимали сирийских кочевников. В это время царство фараонов переживало новый расцвет под владычеством царей Сенусертов и Аменемхетов, которые стремились усилить свое влияние за рубежом.
Из Египта Авраам вновь вернулся в Бетэль, а потом надолго обосновался в оазисе Мамре близ того места, где вскоре вырос город Хеврон. Впоследствии он даже приобрел близ Мамре клочок земли, который на многие столетия сохранил название "Поле Ав-оаама"276.
Однако Авраам никогда не забывал, что он чужак и пришелец в земле Ханаанской. Когда он искал невесту для своего сына, он послал верного слугу в Паддан-Арам, к арамеям, чтобы тот выбрал ему девушку из родного племени. Но не это национальное самосознание было главным для еврейского шейха (сам он брал жен и в Египте и в Ханаане). Главным для него была верность внутреннему голосу, призывавшему не поклоняться чужим богам, а чтить лишь Элогима - Бога, Который был Хранителем его рода и Который призвал его покинуть отчизну. Ему он возносил молитвы перед импровизированными жертвенниками, которые сооружал во время странствий: Ани Эль Шадай
Хитхалэх лефани въехйе тамим.
Я - Бог Всемогущий,
Ходи передо Мной и будь непорочен. Вот вторая великая заповедь Авраамовой веры после первой - требования покинуть идолопоклонников. "Непорочность перед Богом" - это не есть какая-то ритуальная чистота, а означает нравственный аспект религии Авраама. Согласно Библии, Бог "избрал его для того, чтобы он заповедал сынам своим и всему дому своему после себя ходить путем Господним, творя правду и правосудие (цедака у-мишепат)"277. И хотя моральные представления патриархов еще далеки от высокой этики пророков и тем более Евангелия, однако они уже хорошо сознавали, что Богу угодны люди справедливые, честные, верные своему слову, гостеприимные, миролюбивые, руки которых не запятнаны кровью невинных. Их вера не требовала ни изображений, ни храмов. Где бы ни был Авраам: в унылых ли пустынях Негеба или среди каменистых холмов Бетэля, Бог был с ним, витая над дымом его алтаря, взирая на него с высоты ночного неба, охраняя его в скитаниях. Споры о том, была ли вера Авраама монотеизмом, бессмысленны. Она была слишком простой, импульсивной, непосредственной, чтобы подходить под какой-то "изм", под какую-то схему.
В земле Ханаанской, населенной преимущественно аморитами, многие чтили Божество также под именем Эля278. Но в ту эпоху он был уже оттеснен пантеоном новых богов, во главе которого стоял Ваал - бог плодородия. Это было божество "второго поколения", родившееся на обломках древнего единобожия, подобно Мардуку, Зевсу, Индре и Энлилю.
Ханаанский культ Ваала и Ашеры отличала вера в тесную связь между эротической силой человека и плодородием земли. Поэтому чаще всего Авраам и его люди наблюдали в Ханаане обычаи, которые могли лишь оттолкнуть их от язычества. Им были отвратительны ханаанские ритуалы с их чувственным разгулом, извращенным садизмом, их пугал кровавый обряд человеческих жертвоприношений. Вероятно, многое из того, что они могли наблюдать вокруг, казалось им вызовом самой природе и Богу. Вероятно, они недоумевали, как Всевышний может терпеть эти мерзости, не карая безумных.
И как бы в ответ на это людям Авраама пришлось стать свидетелями ужасной катастрофы, уничтожившей цветущие города в долине Сиддим у Мертвого моря. Местность, окружавшая Гоморру и Содом, изобиловала серными источниками, асфальтом и другими очагами воспламенения. Согласно некоторым сведениям, молния ударила в один из этих очагов и превратила города в пепел; по другим данным, здесь произошло землетрясение и вырвался подземный огонь. Во всяком случае, за огненным ураганом последовало опускание почвы, в результате которого обгорелые руины грешных городов были затоплены водами Мертвого моря279.
Эта страшная катастрофа глубоко запечатлелась в народной памяти. Быть может, еврейские пастухи наблюдали с гор за "огненным дождем" и смотрели, как клубы дыма поднимаются над долиной. Библия сохранила величественное в своей патриархальной простоте сказание, из которого видно, что евреи с отдаленных времен задумывались над вопросом о Божественной справедливости. Вид гибнущих городов навевал мысли о тайне греха и воздаяния, об участи праведных и виновных...
Сам Бог, гласит предание, с двумя ангелами сошел на землю для того, чтобы убедиться в неисправимости растленных содомлян280. Под видом трех странников он посетил Авраама в роще Мамре и возвестил ему, что участь нечестивцев решена: они воистину заслуживают лишь гибели. Но патриарх знал, что Бог справедлив;
он стал умолять Вестника пощадить содомлян, ибо не все они злы. "Неужели Ты погубишь праведного с нечестивыми?"- спрашивал он. Бог обещал ему, что, если в городе найдется хотя бы пятьдесят праведников, он будет помилован.
Но Авраам, хорошо зная нравы Содома, боится, что это слишком большая цифра. Он почтительно умоляет Вестника быть снисходительным, даже если там будет только сорок человек, не прогневавших Небо. Видя, что таинственный Странник готов уступить, Авраам в конце концов вымаливает у него прощение даже ради десяти праведников...
Но и стольких не нашлось в злополучном городе. Один лишь Лот, родич Авраама, со своей семьей спасся от огня и серы, которые обрушились на Содом и Гоморру.
Отныне там, где недавно кипела жизнь, суждено расстилаться в жуткой неподвижности проклятым водам Мертвого моря, а путники будут со страхом всматриваться в очертания соляных глыб на берегу, стараясь угадать, в какую из них превратилась жена Лота, которая вопреки запрету не утерпела и обернулась на пылающий город.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142
Так среди сумерек многобожия возникла та точка в истории мира, которая должна была расти, расширяться и превратиться в конце концов в Народ Завета, в Народ Божий, в ветхозаветного Предтечу Церкви.
Завет неразрывен с Обетованием. Авраам, Исаак и Иаков постоянно обращены в будущее. У них не было никаких оснований надеяться, что одними человеческими силами они овладеют хотя бы небольшой, но собственной территорией. Что мог противопоставить небольшой бедуинский табор, вооруженный лишь луками и дротиками, мощным крепостям Ханаана, обнесенным циклопическими стенами? К тому же люди Авраама вынуждены были дробиться на небольшие группы, т. к. каждая семья нуждалась в обширных пастбищах для скота. Разрастание клана неизбежно вело к его распадению274.
Тем не менее в критический момент пастухи могли постоять за себя и поддержать соплеменников. Так, когда племянник Авраама, ушедший на юг страны, был угнан в плен эламитскими отрядами, проходившими через Палестину, патриарх без малей ших колебаний устремился на выручку. Пользуясь ночным мраком и внезапностью нападения, он рассеял превосходящие силы врага и отбил своих.
Местный царь, узнав о победе над общим противником, хотел привлечь его людей к себе на службу и обещал Аврааму богатое вознаграждение за его подвиг. Но гордый шейх не хотел быть обязанным никому: "Поднимаю руку к Элю Элиону, Владыке неба и земли: что даже нитки не возьму из всего твоего, чтобы ты не сказал: я обогатил Авраама"275.
Первой большой стоянкой евреев был Сихем, город, впоследствии окруженный ореолом святости у северных израильских колен. Из Сихема Авраам спустился южнее, в Бетэль, но засуха и голод принудили его просить убежища в Египте, где охотно принимали сирийских кочевников. В это время царство фараонов переживало новый расцвет под владычеством царей Сенусертов и Аменемхетов, которые стремились усилить свое влияние за рубежом.
Из Египта Авраам вновь вернулся в Бетэль, а потом надолго обосновался в оазисе Мамре близ того места, где вскоре вырос город Хеврон. Впоследствии он даже приобрел близ Мамре клочок земли, который на многие столетия сохранил название "Поле Ав-оаама"276.
Однако Авраам никогда не забывал, что он чужак и пришелец в земле Ханаанской. Когда он искал невесту для своего сына, он послал верного слугу в Паддан-Арам, к арамеям, чтобы тот выбрал ему девушку из родного племени. Но не это национальное самосознание было главным для еврейского шейха (сам он брал жен и в Египте и в Ханаане). Главным для него была верность внутреннему голосу, призывавшему не поклоняться чужим богам, а чтить лишь Элогима - Бога, Который был Хранителем его рода и Который призвал его покинуть отчизну. Ему он возносил молитвы перед импровизированными жертвенниками, которые сооружал во время странствий: Ани Эль Шадай
Хитхалэх лефани въехйе тамим.
Я - Бог Всемогущий,
Ходи передо Мной и будь непорочен. Вот вторая великая заповедь Авраамовой веры после первой - требования покинуть идолопоклонников. "Непорочность перед Богом" - это не есть какая-то ритуальная чистота, а означает нравственный аспект религии Авраама. Согласно Библии, Бог "избрал его для того, чтобы он заповедал сынам своим и всему дому своему после себя ходить путем Господним, творя правду и правосудие (цедака у-мишепат)"277. И хотя моральные представления патриархов еще далеки от высокой этики пророков и тем более Евангелия, однако они уже хорошо сознавали, что Богу угодны люди справедливые, честные, верные своему слову, гостеприимные, миролюбивые, руки которых не запятнаны кровью невинных. Их вера не требовала ни изображений, ни храмов. Где бы ни был Авраам: в унылых ли пустынях Негеба или среди каменистых холмов Бетэля, Бог был с ним, витая над дымом его алтаря, взирая на него с высоты ночного неба, охраняя его в скитаниях. Споры о том, была ли вера Авраама монотеизмом, бессмысленны. Она была слишком простой, импульсивной, непосредственной, чтобы подходить под какой-то "изм", под какую-то схему.
В земле Ханаанской, населенной преимущественно аморитами, многие чтили Божество также под именем Эля278. Но в ту эпоху он был уже оттеснен пантеоном новых богов, во главе которого стоял Ваал - бог плодородия. Это было божество "второго поколения", родившееся на обломках древнего единобожия, подобно Мардуку, Зевсу, Индре и Энлилю.
Ханаанский культ Ваала и Ашеры отличала вера в тесную связь между эротической силой человека и плодородием земли. Поэтому чаще всего Авраам и его люди наблюдали в Ханаане обычаи, которые могли лишь оттолкнуть их от язычества. Им были отвратительны ханаанские ритуалы с их чувственным разгулом, извращенным садизмом, их пугал кровавый обряд человеческих жертвоприношений. Вероятно, многое из того, что они могли наблюдать вокруг, казалось им вызовом самой природе и Богу. Вероятно, они недоумевали, как Всевышний может терпеть эти мерзости, не карая безумных.
И как бы в ответ на это людям Авраама пришлось стать свидетелями ужасной катастрофы, уничтожившей цветущие города в долине Сиддим у Мертвого моря. Местность, окружавшая Гоморру и Содом, изобиловала серными источниками, асфальтом и другими очагами воспламенения. Согласно некоторым сведениям, молния ударила в один из этих очагов и превратила города в пепел; по другим данным, здесь произошло землетрясение и вырвался подземный огонь. Во всяком случае, за огненным ураганом последовало опускание почвы, в результате которого обгорелые руины грешных городов были затоплены водами Мертвого моря279.
Эта страшная катастрофа глубоко запечатлелась в народной памяти. Быть может, еврейские пастухи наблюдали с гор за "огненным дождем" и смотрели, как клубы дыма поднимаются над долиной. Библия сохранила величественное в своей патриархальной простоте сказание, из которого видно, что евреи с отдаленных времен задумывались над вопросом о Божественной справедливости. Вид гибнущих городов навевал мысли о тайне греха и воздаяния, об участи праведных и виновных...
Сам Бог, гласит предание, с двумя ангелами сошел на землю для того, чтобы убедиться в неисправимости растленных содомлян280. Под видом трех странников он посетил Авраама в роще Мамре и возвестил ему, что участь нечестивцев решена: они воистину заслуживают лишь гибели. Но патриарх знал, что Бог справедлив;
он стал умолять Вестника пощадить содомлян, ибо не все они злы. "Неужели Ты погубишь праведного с нечестивыми?"- спрашивал он. Бог обещал ему, что, если в городе найдется хотя бы пятьдесят праведников, он будет помилован.
Но Авраам, хорошо зная нравы Содома, боится, что это слишком большая цифра. Он почтительно умоляет Вестника быть снисходительным, даже если там будет только сорок человек, не прогневавших Небо. Видя, что таинственный Странник готов уступить, Авраам в конце концов вымаливает у него прощение даже ради десяти праведников...
Но и стольких не нашлось в злополучном городе. Один лишь Лот, родич Авраама, со своей семьей спасся от огня и серы, которые обрушились на Содом и Гоморру.
Отныне там, где недавно кипела жизнь, суждено расстилаться в жуткой неподвижности проклятым водам Мертвого моря, а путники будут со страхом всматриваться в очертания соляных глыб на берегу, стараясь угадать, в какую из них превратилась жена Лота, которая вопреки запрету не утерпела и обернулась на пылающий город.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142