Ведь что касается имен, то здесь прежде
всего нужно иметь в виду, что к тому слову, каким мы хотим что-то назвать,
мы часто добавляем одни буквы, отнимаем другие, а также меняем ударения.
Например, чтобы из выражения "милый Зевсу" получилось имя Дифил, из первой
его части изъяли вторую йоту, а средний слог стал произноситься как тяжелый
вместо острого. В других же словах, напротив, мы прибавляем буквы и придаем
слогам с тяжелым ударением острое.
Гермоген. Это правда.
Сократ. Так вот, мне кажется, одно из этих изменений претерпело и слово
"человек".Ведь это слово получилось из целого выражения, после того как [из
середины] была изъята одна буква - альфа и конец слова стал произноситься
как тяжелый.
Гермоген. Как это?
Сократ. А так. Имя "человек" означает, что, тогда как остальные животные не
наблюдают того, что видят, не производят сравнений, ничего не сопоставляют,
человек, как только увидит что-то, а можно также сказать "уловит очами",
тотчас начинает приглядываться и размышлять над тем, что уловил. Поэтому-то
он один из всех животных правильно называется "человеком", ведь он как бы
"очеловец" того, что видит.
Гермоген. Так что же дальше? Спросить тебя о том, что я послушал бы с
особым удовольствием?
Сократ. Конечно.
Гермоген. Мне кажется, теперь важно рассмотреть все по порядку. Например,
ведь что-то мы называем душой, а что-то - телом человека.
Сократ. Конечно.
Гермоген. Давай попробуем и это разобрать, как мы разобрали прежнее.
Сократ. Ты говоришь, исследовать душу - насколько подобает ей это имя? А
затем придет очередь и тела?
Гермоген. Да.
Сократ. Чтобы сказать это сразу, недолго думая, вероятно, давший это имя
подразумевал что-нибудь в таком роде: пока она присутствует в теле, она -
причина его жизни и доставляет ему возможность дышать и отдыхать. Когда же
это отдохновляющеее начало покидает тело, последнее, погибая, умирает.
Поэтому, мне кажется, она и называется душой. А если хочешь знать...
постой: мне кажется, я вижу нечто более убедительное для сподвижников
Евтифрона. Ведь к этому объяснению, мне кажется, они могут отнестись с
пренебрежением и счесть его грубоватым. А вот посмотри, не понравится ли
тебе такое.
Гермоген. Говори, не медли.
Сократ. Что, как не душа, по-твоему, поддерживает и несет на себе природу
всякого тела, так что оно может и жить, и двигаться?
Гермоген. Именно она.
Сократ. Так как же? Ты веришь вместе с Анаксагором, что и всякую другую
природу тоже поддерживает и упорядочивает одновременно с умом душа ?
Гермоген. Я - да, верю.
Сократ. В таком случае по этой силе, что поддерживает и несет на себе
природу [вещей], она правильно называется "природоносительница" , а для
красоты можно говорить просто "душа"
Гермоген. Разумеется, можно. И по-моему, это ты более искусно придумал.
Сократ. Да ведь так оно и есть. А все же забавным кажется, когда ее
называешь тем правильным именем, какое для нее установлено.
Гермоген. Однако как обстоит со всем остальным?
Сократ. Ты имеешь в виду тело?
Гермоген. Да.
Сократ. Мне представляется, что вот это как раз имеет разные объяснения, а
если хоть чуть-чуть отклониться, то даже очень разные. Многие считают, что
тело подобно могильной плите, скрывающей погребенную под ней в этой жизни
душу. В то же время эта плита представляет собою также и знак, ибо с ее
помощью душа обозначает то, что ей нужно выразить, и потому тело правильно
носит также название "сома". И все же мне кажется, что скорее всего это имя
установил кто-то из орфиков вот в каком смысле: душа терпит наказание - за
что бы там она его ни терпела,- а плоть служит ей оплотом, чтобы она смогла
уцелеть, находясь в теле, как в застенке. Так вот, тело есть так называемая
плоть для души, пока та не расплатится сполна, и тут уж ни прибавить, ни
убавить ни буквы.
Гермоген. Мне кажется, Сократ, об этом сказано достаточно. Не могли бы мы
рассмотреть имена богов по тому же способу, как мы сегодня говорили об
имени Зевса? Какие правила их установления?
Сократ. Клянусь Зевсом, Гермоген! Пока мы в здравом уме, для нас существует
только один способ, по крайней мере наилучший: сказать, что о богах мы
ничего не знаем - ни о них, ни об их именах, как бы там каждого ни звали.
Ясно ведь, что они-то уж называют себя истинными именами. Есть, правда, и
второй способ - поступить так, как в молитвах: ведь существует для нас
закон, какие и когда богам угодны наименования, и мы так обращаемся к ним в
молитвах, будто никаких других имен не знаем, и, я полагаю, это заведено
прекрасно. Так что, если хочешь, давай рассмотрим эти имена, как бы
предупредив сначала богов, что о них мы ни в коем случае не будем
рассуждать, поскольку не считаем себя достойными это делать, но будем
рассуждать о людях и выяснять, какое представление о богах те имели, когда
устанавливали для них имена. Ведь это не возбраняется.
Гермоген. Мне кажется, Сократ, ты говоришь ладно. Так мы и сделаем.
Сократ. Давай же начнем с Гестии - уж так это заведено.
Гермоген. Да это и справедливо.
Сократ. Итак, что имел в виду тот, кто установил имя Гестии?
Гермоген. Нет, нелегко это узнать, клянусь Зевсом!
Сократ. Так вот, я думаю, милый мой Гермоген, что первые учредители имен не
были простаками, но были вдумчивыми наблюдателями небесных явлений и, я бы
сказал, тонкими знатоками слова.
Гермоген. Почему ты так думаешь?
Сократ. Мне сдается, что установление имен - дело таких вот людей. И ведь
даже если рассмотреть с чужеземные имена, то и тогда можно не хуже
определить, что каждое из них значит. Так и здесь: имя сущности вещей,
которое мы произносим "усия" , одни произносят как "гесия", другие же как
"осия". Так вот, прежде всего исходя из второго звучания имени есть
основание называть Гестией сущность окружающих нас вещей. А с другой
стороны, ведь и мы называем также нечто причастное существованию глаголом
"есть", и в таком случае этой богине правильно дано ее имя. И похоже, что в
древности мы то же имя сущности произносили не "усия", но "эсия". А еще,
сопоставив это имя с названием жертвоприношения, кто- нибудь мог бы счесть,
что именно это имели в виду люди, установившие такое имя, ведь, вероятно,
те, кто сущность всего называл этим именем- "эсия" , прежде всех богов
приносили жертвы Гестии. Те же, кто называют ее Осией, возможно, почти по
Гераклиту считают, что все сущее движется и ничто не остается на месте. А
началом и первопричиной они считают толчок "толкать" будет "отун", и в
таком случае этой богине прекрасно подходит название Осия. И пусть это
будет сказано так, как если бы мы больше ничего не знали. А после Гестии по
справедливости следует рассмотреть имена Реи и Кроноса . Правда, имя
Кроноса мы уже разобрали, хотя, может быть, то, что я говорю, и вздор.
Гермоген. А что ты хотел сказать, Сократ?
Сократ. Друг мой, я замечаю, что в голове моей целый рой мудрости.
Гермоген. Что за рой?
Сократ. Смешно сказать, но я даже думаю, что в этом содержится нечто
убедительное.
Гермоген. Что же именно?
Сократ. Мне кажется, я вижу Гераклита, как он изрекает древнюю мудрость о
Кроносе и Рее; у Гомера, впрочем, тоже есть об этом.
Гермоген. Это ты о чем?
Сократ. Гераклит говорит где-то: "все движется и ничто не остается на
месте", а еще, уподобляя все сущее течению реки , он говорит, что "дважды
тебе не войти в одну и ту же реку"
Гермоген.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200 201 202 203 204 205 206 207 208 209 210 211 212 213 214 215 216 217 218 219 220 221 222 223 224 225 226 227 228 229 230 231 232 233 234 235 236 237 238 239 240 241 242 243 244 245 246 247 248 249 250 251 252 253 254 255 256
всего нужно иметь в виду, что к тому слову, каким мы хотим что-то назвать,
мы часто добавляем одни буквы, отнимаем другие, а также меняем ударения.
Например, чтобы из выражения "милый Зевсу" получилось имя Дифил, из первой
его части изъяли вторую йоту, а средний слог стал произноситься как тяжелый
вместо острого. В других же словах, напротив, мы прибавляем буквы и придаем
слогам с тяжелым ударением острое.
Гермоген. Это правда.
Сократ. Так вот, мне кажется, одно из этих изменений претерпело и слово
"человек".Ведь это слово получилось из целого выражения, после того как [из
середины] была изъята одна буква - альфа и конец слова стал произноситься
как тяжелый.
Гермоген. Как это?
Сократ. А так. Имя "человек" означает, что, тогда как остальные животные не
наблюдают того, что видят, не производят сравнений, ничего не сопоставляют,
человек, как только увидит что-то, а можно также сказать "уловит очами",
тотчас начинает приглядываться и размышлять над тем, что уловил. Поэтому-то
он один из всех животных правильно называется "человеком", ведь он как бы
"очеловец" того, что видит.
Гермоген. Так что же дальше? Спросить тебя о том, что я послушал бы с
особым удовольствием?
Сократ. Конечно.
Гермоген. Мне кажется, теперь важно рассмотреть все по порядку. Например,
ведь что-то мы называем душой, а что-то - телом человека.
Сократ. Конечно.
Гермоген. Давай попробуем и это разобрать, как мы разобрали прежнее.
Сократ. Ты говоришь, исследовать душу - насколько подобает ей это имя? А
затем придет очередь и тела?
Гермоген. Да.
Сократ. Чтобы сказать это сразу, недолго думая, вероятно, давший это имя
подразумевал что-нибудь в таком роде: пока она присутствует в теле, она -
причина его жизни и доставляет ему возможность дышать и отдыхать. Когда же
это отдохновляющеее начало покидает тело, последнее, погибая, умирает.
Поэтому, мне кажется, она и называется душой. А если хочешь знать...
постой: мне кажется, я вижу нечто более убедительное для сподвижников
Евтифрона. Ведь к этому объяснению, мне кажется, они могут отнестись с
пренебрежением и счесть его грубоватым. А вот посмотри, не понравится ли
тебе такое.
Гермоген. Говори, не медли.
Сократ. Что, как не душа, по-твоему, поддерживает и несет на себе природу
всякого тела, так что оно может и жить, и двигаться?
Гермоген. Именно она.
Сократ. Так как же? Ты веришь вместе с Анаксагором, что и всякую другую
природу тоже поддерживает и упорядочивает одновременно с умом душа ?
Гермоген. Я - да, верю.
Сократ. В таком случае по этой силе, что поддерживает и несет на себе
природу [вещей], она правильно называется "природоносительница" , а для
красоты можно говорить просто "душа"
Гермоген. Разумеется, можно. И по-моему, это ты более искусно придумал.
Сократ. Да ведь так оно и есть. А все же забавным кажется, когда ее
называешь тем правильным именем, какое для нее установлено.
Гермоген. Однако как обстоит со всем остальным?
Сократ. Ты имеешь в виду тело?
Гермоген. Да.
Сократ. Мне представляется, что вот это как раз имеет разные объяснения, а
если хоть чуть-чуть отклониться, то даже очень разные. Многие считают, что
тело подобно могильной плите, скрывающей погребенную под ней в этой жизни
душу. В то же время эта плита представляет собою также и знак, ибо с ее
помощью душа обозначает то, что ей нужно выразить, и потому тело правильно
носит также название "сома". И все же мне кажется, что скорее всего это имя
установил кто-то из орфиков вот в каком смысле: душа терпит наказание - за
что бы там она его ни терпела,- а плоть служит ей оплотом, чтобы она смогла
уцелеть, находясь в теле, как в застенке. Так вот, тело есть так называемая
плоть для души, пока та не расплатится сполна, и тут уж ни прибавить, ни
убавить ни буквы.
Гермоген. Мне кажется, Сократ, об этом сказано достаточно. Не могли бы мы
рассмотреть имена богов по тому же способу, как мы сегодня говорили об
имени Зевса? Какие правила их установления?
Сократ. Клянусь Зевсом, Гермоген! Пока мы в здравом уме, для нас существует
только один способ, по крайней мере наилучший: сказать, что о богах мы
ничего не знаем - ни о них, ни об их именах, как бы там каждого ни звали.
Ясно ведь, что они-то уж называют себя истинными именами. Есть, правда, и
второй способ - поступить так, как в молитвах: ведь существует для нас
закон, какие и когда богам угодны наименования, и мы так обращаемся к ним в
молитвах, будто никаких других имен не знаем, и, я полагаю, это заведено
прекрасно. Так что, если хочешь, давай рассмотрим эти имена, как бы
предупредив сначала богов, что о них мы ни в коем случае не будем
рассуждать, поскольку не считаем себя достойными это делать, но будем
рассуждать о людях и выяснять, какое представление о богах те имели, когда
устанавливали для них имена. Ведь это не возбраняется.
Гермоген. Мне кажется, Сократ, ты говоришь ладно. Так мы и сделаем.
Сократ. Давай же начнем с Гестии - уж так это заведено.
Гермоген. Да это и справедливо.
Сократ. Итак, что имел в виду тот, кто установил имя Гестии?
Гермоген. Нет, нелегко это узнать, клянусь Зевсом!
Сократ. Так вот, я думаю, милый мой Гермоген, что первые учредители имен не
были простаками, но были вдумчивыми наблюдателями небесных явлений и, я бы
сказал, тонкими знатоками слова.
Гермоген. Почему ты так думаешь?
Сократ. Мне сдается, что установление имен - дело таких вот людей. И ведь
даже если рассмотреть с чужеземные имена, то и тогда можно не хуже
определить, что каждое из них значит. Так и здесь: имя сущности вещей,
которое мы произносим "усия" , одни произносят как "гесия", другие же как
"осия". Так вот, прежде всего исходя из второго звучания имени есть
основание называть Гестией сущность окружающих нас вещей. А с другой
стороны, ведь и мы называем также нечто причастное существованию глаголом
"есть", и в таком случае этой богине правильно дано ее имя. И похоже, что в
древности мы то же имя сущности произносили не "усия", но "эсия". А еще,
сопоставив это имя с названием жертвоприношения, кто- нибудь мог бы счесть,
что именно это имели в виду люди, установившие такое имя, ведь, вероятно,
те, кто сущность всего называл этим именем- "эсия" , прежде всех богов
приносили жертвы Гестии. Те же, кто называют ее Осией, возможно, почти по
Гераклиту считают, что все сущее движется и ничто не остается на месте. А
началом и первопричиной они считают толчок "толкать" будет "отун", и в
таком случае этой богине прекрасно подходит название Осия. И пусть это
будет сказано так, как если бы мы больше ничего не знали. А после Гестии по
справедливости следует рассмотреть имена Реи и Кроноса . Правда, имя
Кроноса мы уже разобрали, хотя, может быть, то, что я говорю, и вздор.
Гермоген. А что ты хотел сказать, Сократ?
Сократ. Друг мой, я замечаю, что в голове моей целый рой мудрости.
Гермоген. Что за рой?
Сократ. Смешно сказать, но я даже думаю, что в этом содержится нечто
убедительное.
Гермоген. Что же именно?
Сократ. Мне кажется, я вижу Гераклита, как он изрекает древнюю мудрость о
Кроносе и Рее; у Гомера, впрочем, тоже есть об этом.
Гермоген. Это ты о чем?
Сократ. Гераклит говорит где-то: "все движется и ничто не остается на
месте", а еще, уподобляя все сущее течению реки , он говорит, что "дважды
тебе не войти в одну и ту же реку"
Гермоген.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200 201 202 203 204 205 206 207 208 209 210 211 212 213 214 215 216 217 218 219 220 221 222 223 224 225 226 227 228 229 230 231 232 233 234 235 236 237 238 239 240 241 242 243 244 245 246 247 248 249 250 251 252 253 254 255 256