Я тебе очень советую.
— Ты что-то знаешь?
— Догадываюсь. И очень советую тебе это сделать. Иди к майору.
— Скоро шесть. Думаешь, он все ещё у себя?
— Возможно. Позвони и спроси.
Баська колебалась и решилась неохотно.
— Ладно. Отправлюсь прямо ко льву в пасть. Под твою ответственность. А на все другие темы по-прежнему откажусь отвечать…
Майор вовсе не отчитывался передо мной в своих действиях, поэтому я не имела понятия, что происходит. Мартин, Павел и Донат, почему-то допрошенные весьма снисходительно, единодушно отказались отвечать на некоторые вопросы. Через два дня после разговора с майором ко мне нежданно-негаданно влетел Гавел. О моих эмоциях при виде Гавела лучше не говорить.
— Слушай, кто наклепал в милицию про мою машину? — начал он уже в прихожей. — Не ты случаем? Или твоя Баська? Будто я где-то в лугах и полях таился, чтоб задавить старую каргу. Как прикажешь понимать?
На его вопрос не так-то легко было ответить. У меня мелькнула мысль: может, вовсе и не он тот майоров убийца, раз до сих пор на свободе?! Раздиравшие меня сомнения несколько поулеглись.
— Предположим, не ты, но задавил её твой «пежо». Собственными глазами видела.
— И в башку тебе не пришло ничего лучшего, чем бежать к легавым? Не могла мне сказать?
— Ещё чего? Чтобы ты и меня заодно переехал?!
Гавел с разбегу плюхнулся в кресло и уставился на меня с неописуемым выражением растерянности, шока, веселья и злобы.
— А у тебя все дома? — спросил он наконец озабоченно.
Я пожала плечами. Гавел продолжал на меня пялиться.
— Слушай, давай по-человечески. Ты точно видела мой «пежо»?
— Видела.
— Где? И как?
Настроенная решительно, я рассказала ему все. Честно призналась — у него полное алиби на тот вечер, и я об этом знаю. Гавел слушал, нахмурившись.
— Сукин сын, — сказал с яростью и добавил обширную цветистую фразу, всесторонне характеризующую этого сукина сына. — А я, кретин, не отобрал у него ключ от гаража! Мне и в голову не пришло — этакую свинью подложить!
— Кто?
— Франек. Механик, Несколько лет у меня работал, ни одной гайки не спёр. Я ему доверял, тюфяк, дубина. «Пежо» давно уже не на ходу, я даже не знал, что он починил машину, понимаешь наконец? Отремонтировал — и ни слова. Стырил тачку, чтобы переехать какую-то старушенцию!
— Думаешь, Франек переехал?
— Какой там Франек, он просто передал кому-то машину! Даже и не передавал, просто оставил кому-то ключ. Ну, попадись мне эта гадина в руки… Откуда ты взяла, что я был в машине?!
— Откуда… машину узнала, да и не постороннего же ты давил, а Баську!
— Что?!
— Ну да, Баську. На неё охотился.
Гавел растерянно моргал. На его физиономии явственно читалось: убить Баську — последнее, что могло взбрести ему на ум. В голове у меня кое-что начало проясняться.
— На кой ляд мне давить Баську?! — смертельно удивился Гавел.
Насчёт убийства Дуткевича у меня возникла своя версия, и Гавела я исключила. Если не он убил Дуткевича, зачем тогда устранять Баську как свидетеля? Отпадает. Оставался лишь один мотив — месть.
— Ты просто мстил, — вздохнула я. — Открыл шахер-махер со счётом и озверел. В состоянии невменяемости и задавил её.
— Какой такой шахер-махер со счётом?!
— Не придуривайся, я знаю. У тебя из-под носа забрали все деньги со шведского счета. Адрианампоинимерина. Ты, естественно, разозлился и решил ей отомстить.
Гавел продолжал пялиться на меня. Но в выражении физиономии начала поблёскивать весёлость.
— Вот шельма, она таки тебе выложила… Так, говоришь, деньги увели? В самое время сообразили — я-то свои денежки давно снял! Думали надуть меня? Хи-хи-и-и!..
Я слегка обалдела. Ведь Алиция сообщила: денег на счёту больше, чем выслали четверо компаньонов…
— Ничего не понимаю. Они сняли все, что выслали, расчёты верны. Может, ты чего напутал?
— Я напутал? За кого ты меня принимаешь? Слушай-ка, предупреждаю, мы с тобой шепчемся с глазу на глаз, в случае чего ото всего отопрусь. Свидетелей нет, хи-хи! Так, говоришь, хотел раскатать Баську по асфальту, потому как увели мою долю? Хи-и-и, хи-и-и!
— Не по асфальту, а по песчаной дороге…
— Ой, помру с тобой, хи-хи-хи-и-и! Дура! Да ни в жизнь бы на такую глупость не сорвался! Не очень-то понимаю, откуда у них там капитал размножился, а уж моего не получили, будь спокойна! Хи-хи-и-и!
Теперь я обалдела окончательно. Усилием воли постаралась отключиться от финансовой темы: все равно сейчас ничего не выяснить. Чудеса, да и только. О Франеке, может, что узнаю.
Гавел дискуссию о Франеке не поддержал и решительно объявил:
— Ни о каких ограблениях знать не знаю, ведать не ведаю. Хи-хи! Франек у меня работал с авто, и только. Ничего больше. Приснились тебе какие-то налёты, видела хоть одного ограбленного?! Что ты?! Совсем баба спятила, хи-и-и, хи-и-и!
— Но Дуткевича-то убили?! — потеряла я всякое терпение. — Убили! Почему убили?!
— Кто его знает. Может, кому лицом не нравился?
— А твой «пежо»? Кто его взял? Ты сидел дома пень пнём, ничего не видел, не слышал?! Оглох, что ли?!
— Знаешь, сам голову ломаю. Слышать не слышал — у меня орал телевизор, а в машине хороший глушитель. Мотор работал бесшумно, вот и не слышал. Выезд из гаража с другой стороны. Видел какую-то каналью, когда выходил на кухню, только пораньше, около пяти, вроде того. Болтался около гаража пьяный в стельку, я было хотел завести «мерседес» в гараж, да лень взяла.
— А где стоял «мерседес»?
— На улице, под окнами. Неохота мне открывать да закрывать эту дверь, черт её дери.
— А пьяный как выглядел?
— Ты чего меня тут допрашиваешь, легавые и так уже интересовались, десять раз повторять?
— Я же тебе повторила в десятый раз насчёт наезда на Баську!
— Ладно, черт с тобой. Пьянь пьянью. Я и вспомнил-то, потому как допрашивали. Блондинчик, морда с куриную гузку, голодающий, хи-хи! Зато элегант — портки обтрёпанные и красный платочек на шейке…
И все сложилось в логическую цепь. Майор, надо полагать, теперь знал все. Трудновато ему, никуда не денешься, с меня хватит того, о чем догадалась, а ему собирать неопровержимые улики.
* * *
Спустя три дня Польский национальный банк передал в государственную казну более четырех миллионов датских крон, переведённых из Копенгагена Станиславом Вишневским, обитающим в апартаментах королевы Маргариты — видимо, в качестве квартиранта. В пересчёте на доллары — семьсот шестнадцать тысяч.
Майор вызвал меня незамедлительно, принял сухо.
— Если вы ничего не знаете об этом, с позволения сказать, подарке, тогда я китайский император. Послезавтра истекает срок недельной проволочки, не начнёте ли говорить сегодня?
Моё облегчение тут же сменилось полным недоумением.
— Сколько, простите, вы сказали? Семьсот шестнадцать тысяч?
— Точнее, семьсот шестнадцать тысяч двести восемьдесят шесть долларов и двадцать четыре цента.
— Какова прибыль! Народное государство заработало на этом деле почти сто сорок тысяч долларов! Можно сказать, чистоганом. Согласитесь, отнюдь неплохо?
— Народное государство заработало… О чем вы говорите? И вообще объясните наконец, что все это значит?
Я начала вдохновенную речь:
— Это все — неопровержимые доказательства деятельности в пользу государства. Доллары были отправлены контрабандой на Запад с целью приумножить национальное достояние — вы же знаете, у этих капиталистов деньги всегда пускаются в оборот и дают прибыль.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70
— Ты что-то знаешь?
— Догадываюсь. И очень советую тебе это сделать. Иди к майору.
— Скоро шесть. Думаешь, он все ещё у себя?
— Возможно. Позвони и спроси.
Баська колебалась и решилась неохотно.
— Ладно. Отправлюсь прямо ко льву в пасть. Под твою ответственность. А на все другие темы по-прежнему откажусь отвечать…
Майор вовсе не отчитывался передо мной в своих действиях, поэтому я не имела понятия, что происходит. Мартин, Павел и Донат, почему-то допрошенные весьма снисходительно, единодушно отказались отвечать на некоторые вопросы. Через два дня после разговора с майором ко мне нежданно-негаданно влетел Гавел. О моих эмоциях при виде Гавела лучше не говорить.
— Слушай, кто наклепал в милицию про мою машину? — начал он уже в прихожей. — Не ты случаем? Или твоя Баська? Будто я где-то в лугах и полях таился, чтоб задавить старую каргу. Как прикажешь понимать?
На его вопрос не так-то легко было ответить. У меня мелькнула мысль: может, вовсе и не он тот майоров убийца, раз до сих пор на свободе?! Раздиравшие меня сомнения несколько поулеглись.
— Предположим, не ты, но задавил её твой «пежо». Собственными глазами видела.
— И в башку тебе не пришло ничего лучшего, чем бежать к легавым? Не могла мне сказать?
— Ещё чего? Чтобы ты и меня заодно переехал?!
Гавел с разбегу плюхнулся в кресло и уставился на меня с неописуемым выражением растерянности, шока, веселья и злобы.
— А у тебя все дома? — спросил он наконец озабоченно.
Я пожала плечами. Гавел продолжал на меня пялиться.
— Слушай, давай по-человечески. Ты точно видела мой «пежо»?
— Видела.
— Где? И как?
Настроенная решительно, я рассказала ему все. Честно призналась — у него полное алиби на тот вечер, и я об этом знаю. Гавел слушал, нахмурившись.
— Сукин сын, — сказал с яростью и добавил обширную цветистую фразу, всесторонне характеризующую этого сукина сына. — А я, кретин, не отобрал у него ключ от гаража! Мне и в голову не пришло — этакую свинью подложить!
— Кто?
— Франек. Механик, Несколько лет у меня работал, ни одной гайки не спёр. Я ему доверял, тюфяк, дубина. «Пежо» давно уже не на ходу, я даже не знал, что он починил машину, понимаешь наконец? Отремонтировал — и ни слова. Стырил тачку, чтобы переехать какую-то старушенцию!
— Думаешь, Франек переехал?
— Какой там Франек, он просто передал кому-то машину! Даже и не передавал, просто оставил кому-то ключ. Ну, попадись мне эта гадина в руки… Откуда ты взяла, что я был в машине?!
— Откуда… машину узнала, да и не постороннего же ты давил, а Баську!
— Что?!
— Ну да, Баську. На неё охотился.
Гавел растерянно моргал. На его физиономии явственно читалось: убить Баську — последнее, что могло взбрести ему на ум. В голове у меня кое-что начало проясняться.
— На кой ляд мне давить Баську?! — смертельно удивился Гавел.
Насчёт убийства Дуткевича у меня возникла своя версия, и Гавела я исключила. Если не он убил Дуткевича, зачем тогда устранять Баську как свидетеля? Отпадает. Оставался лишь один мотив — месть.
— Ты просто мстил, — вздохнула я. — Открыл шахер-махер со счётом и озверел. В состоянии невменяемости и задавил её.
— Какой такой шахер-махер со счётом?!
— Не придуривайся, я знаю. У тебя из-под носа забрали все деньги со шведского счета. Адрианампоинимерина. Ты, естественно, разозлился и решил ей отомстить.
Гавел продолжал пялиться на меня. Но в выражении физиономии начала поблёскивать весёлость.
— Вот шельма, она таки тебе выложила… Так, говоришь, деньги увели? В самое время сообразили — я-то свои денежки давно снял! Думали надуть меня? Хи-хи-и-и!..
Я слегка обалдела. Ведь Алиция сообщила: денег на счёту больше, чем выслали четверо компаньонов…
— Ничего не понимаю. Они сняли все, что выслали, расчёты верны. Может, ты чего напутал?
— Я напутал? За кого ты меня принимаешь? Слушай-ка, предупреждаю, мы с тобой шепчемся с глазу на глаз, в случае чего ото всего отопрусь. Свидетелей нет, хи-хи! Так, говоришь, хотел раскатать Баську по асфальту, потому как увели мою долю? Хи-и-и, хи-и-и!
— Не по асфальту, а по песчаной дороге…
— Ой, помру с тобой, хи-хи-хи-и-и! Дура! Да ни в жизнь бы на такую глупость не сорвался! Не очень-то понимаю, откуда у них там капитал размножился, а уж моего не получили, будь спокойна! Хи-хи-и-и!
Теперь я обалдела окончательно. Усилием воли постаралась отключиться от финансовой темы: все равно сейчас ничего не выяснить. Чудеса, да и только. О Франеке, может, что узнаю.
Гавел дискуссию о Франеке не поддержал и решительно объявил:
— Ни о каких ограблениях знать не знаю, ведать не ведаю. Хи-хи! Франек у меня работал с авто, и только. Ничего больше. Приснились тебе какие-то налёты, видела хоть одного ограбленного?! Что ты?! Совсем баба спятила, хи-и-и, хи-и-и!
— Но Дуткевича-то убили?! — потеряла я всякое терпение. — Убили! Почему убили?!
— Кто его знает. Может, кому лицом не нравился?
— А твой «пежо»? Кто его взял? Ты сидел дома пень пнём, ничего не видел, не слышал?! Оглох, что ли?!
— Знаешь, сам голову ломаю. Слышать не слышал — у меня орал телевизор, а в машине хороший глушитель. Мотор работал бесшумно, вот и не слышал. Выезд из гаража с другой стороны. Видел какую-то каналью, когда выходил на кухню, только пораньше, около пяти, вроде того. Болтался около гаража пьяный в стельку, я было хотел завести «мерседес» в гараж, да лень взяла.
— А где стоял «мерседес»?
— На улице, под окнами. Неохота мне открывать да закрывать эту дверь, черт её дери.
— А пьяный как выглядел?
— Ты чего меня тут допрашиваешь, легавые и так уже интересовались, десять раз повторять?
— Я же тебе повторила в десятый раз насчёт наезда на Баську!
— Ладно, черт с тобой. Пьянь пьянью. Я и вспомнил-то, потому как допрашивали. Блондинчик, морда с куриную гузку, голодающий, хи-хи! Зато элегант — портки обтрёпанные и красный платочек на шейке…
И все сложилось в логическую цепь. Майор, надо полагать, теперь знал все. Трудновато ему, никуда не денешься, с меня хватит того, о чем догадалась, а ему собирать неопровержимые улики.
* * *
Спустя три дня Польский национальный банк передал в государственную казну более четырех миллионов датских крон, переведённых из Копенгагена Станиславом Вишневским, обитающим в апартаментах королевы Маргариты — видимо, в качестве квартиранта. В пересчёте на доллары — семьсот шестнадцать тысяч.
Майор вызвал меня незамедлительно, принял сухо.
— Если вы ничего не знаете об этом, с позволения сказать, подарке, тогда я китайский император. Послезавтра истекает срок недельной проволочки, не начнёте ли говорить сегодня?
Моё облегчение тут же сменилось полным недоумением.
— Сколько, простите, вы сказали? Семьсот шестнадцать тысяч?
— Точнее, семьсот шестнадцать тысяч двести восемьдесят шесть долларов и двадцать четыре цента.
— Какова прибыль! Народное государство заработало на этом деле почти сто сорок тысяч долларов! Можно сказать, чистоганом. Согласитесь, отнюдь неплохо?
— Народное государство заработало… О чем вы говорите? И вообще объясните наконец, что все это значит?
Я начала вдохновенную речь:
— Это все — неопровержимые доказательства деятельности в пользу государства. Доллары были отправлены контрабандой на Запад с целью приумножить национальное достояние — вы же знаете, у этих капиталистов деньги всегда пускаются в оборот и дают прибыль.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70